Дневник. Начало - shellina

— Что вы там столпились? Быстро заходим в класс и рассаживаемся.

Я сел где-то в уголке, мимоходом отмечая, какие злобные взгляды бросают на меня Поттер и Блек. Нет, они на меня напали исподтишка, за свою тупость лишились баллов, и я же оказался во всем этом виноват. Нормальная логика у ребят, ничего не скажешь.

Рядом со мной плюхнулась Эванс. С тех пор, как Альбус поставил уроки Слизерина совместно с грифами, она практически от меня не отходит, пытаясь вернуть, по ее словам, нашу дружбу! А мы, оказывается, дружили. Не знал, не знал. А вообще, ее присутствие меня почему-то не напрягает. Нормальная такая девчонка, не смотря на то, что светлая. Если хочет проводить все свое свободное время рядом, пусть, я в целом не против. Тем более, что периодически возникает гаденькое чувство, греющее мою темную душу, при виде взглядов, бросаемых в нашу сторону львятками, возомнившими себя главными баранами в их курятнике. Все-таки хорошо, что я на Гриффиндор не распределился. Интересно, где она была, что пропустила такое феерическое зрелище: порка факультета храбрецов за трусость.

Урок был так себе, не интересным, собственно как и все уроки на первом курсе. Мы должны были превратить спичку в иголку. Делать ничего не хотелось, и я решил, что превращение произведу в конце урока. Бездумно водил палочкой над спичкой, одновременно разглядывая класс. Попытки светлых совершить простейшее задание вызывали даже не смех, а умиление. И тут мой взгляд остановился на парте Поттера, который привстав, яростно махал палочкой над своей спичкой.

Я не знаю, кто положил ЕЕ ему на сиденье, это не я, честное слово. Мерлин, удержаться было выше моих сил. Короткий сфокусированный взгляд и вот на месте, то ли брошенной, то ли забытой кем-то на стуле спички, и прямо под пятой точкой Поттера лежит добротная портняжная игла. Переместить ее в вертикальное положение острием вверх, тоже не составило огромного труда.

Однажды Тобиас водил меня в маггловское кино. И вот сейчас я ощутил себя, сидящим в маггловском кинотеатре. Вот Поттер, словно в замедленной съемке, опускается на свое сиденье и в следующее мгновенье раздается вопль, который наверняка был слышен на Астрономической башне. Поттер схватившись руками за зад, прыгал, как заведенный. Движение профессорской палочки, и в руках у декана грифов лежит творение моего трансфигурационного искусства. Фыркнув, как-то по-кошачьи, МакГонаглл произнесла:

— Мистер Блек, проводите мистера Поттера в больничное крыло. Мистер Снейп, 10 баллов Слизерину за отлично выполненное задание.

Не понял, она что, все время наблюдала за мной и все это видела? Тогда почему не наказала? И Поттера почему не предупредила? Мда, в который раз убеждаюсь, что существа женского пола — пришельцы из другой галактики. Эванс вон ржет, как молодая кобылка, вместо того, чтобы хотя бы пожалеть Поттера, с одного же факультета все-таки.

А вот из бурчания прохромавшего мимо Поттера и поддерживающего его Блека, я понял, что мне только что объявили войну».

Эйлин, недобро посмотрев на Дамблдора, прошипела:

— Так это твои бредовые идеи легли в основу приобретения им мотоцикла? Ответь, ты покупал ему мотоцикл?

— Нет, — поспешно ответил профессор, прекрасно понимая, что от правильного ответа будет зависеть не столько его здоровье, сколько жизнь.

— Ну, тогда живи,— вздохнула Эйлин и, повернувшись к президиуму, не могла не отметить, как у многих на лице появились намеки на улыбку, — правда, дети все такие милые,— в ее голосе послышался смешок,— они все такие трогательные. Ну что ты на меня смотришь, читай дальше, ребенок.

Глава 6. Да гори все синем пламенем!

«31 октября 1971 года.

Тяжелый выдался месяц, для меня тяжелый. Эти придурки сдержали свое невысказанное обещание. С моей стороны никаких боевых действий не велось. В момент их самых подлых выходок я, практически медитируя, представлял себе как буду раскручивать крестного на деньги. Порой, во время моих мечтаний, доходило до тридцати, а иногда и до сорока мотоциклов за раз, что помогало мне продержаться до прихода союзных войск. Но я ведь не совсем идиот, чтобы позволять им нападать на меня, не зная точно, находится ли хоть кто-нибудь из преподавателей в радиусе двухсот метров, и движется ли он в нашу сторону.

Обычно нападения происходили таким образом: чаще всего мне в спину било какое-нибудь слабенькое, но от этого не становящееся приятным заклятие, что приводило к естественному развитию событий: я падал на пол. Затем эти два олигофрена подходили ко мне с явным намерением попинать мое слабо брыкающееся тело, причем преимущественно ногами. За этим их заставали разгневанные преподаватели. К слову сказать, меня они так и не ударили. Не знаю, смог бы меня удержать мой мифический мотоцикл, если бы хоть раз их ноги прикоснулись к моему телу. Но, слава Мерлину, в основном МакГонаглл их спасала, сама того и не подозревая. Постепенно, я становился героем для своего факультета, потому как эти олухи умудрились за месяц потерять 300 факультетских баллов. Лично меня бы тормознуло на первой сотне, но они шли к своей цели до конца. Они занимали первое почетное место с большим отрывом от других претендентов на Школьный Кубок, правда, с конца.

Не знаю, в чем состоял план Альбуса, но Кубок в этом году явно не достанется красно-золотым. Такого изощренного коварства он явно от меня не ожидал.

Но всему приходит конец. В частности, моему терпению.

В тот день эти «любимцы» своего факультета решили действовать моими методами. Исподтишка попытались элементарным огневым заклинанием взорвать зелье в моем котле. По предварительному договору со Слагхорном, я варил противоожоговое зелье своей собственной модификации, отличающееся от школьной программы. Оно было простым, но довольно капризным, нестабильным и не терпело высоких температур. Взрыв этого зелья мог, как минимум, разрушить весь класс зельеварения. Отличительная особенность приготовления этого зелья заключалось в том, что присутствие огня под котлом требовалось только на первом этапе, и то температура не должна была превышать 40 градусов и, не более чем на 10 минут. Все остальное время оно кипело за счет высвобождения собственных резервов, благодаря перу феникса. Я вяло помешивал уже почти готовую субстанцию, когда за спиной послышался шепот:

— Наш Нюньчик забыл зажечь горелку под котлом. Слышишь, друг, давай ему поможем,— я краем глаза отмечаю несущийся прямо к моему котлу маленький огненный мячик. Взмах моей палочкой и он рассыпался прямо на лету. Тут я, совершенно неожиданно для себя, понял, что начал звереть. Это была чистая обжигающая меня изнутри ярость, требующая выхода. Откровением для меня явилось то, что я понял: на кой мне вообще сдался этот мотоцикл? «Да гори все синим пламенем!» прошипел я, медленно поворачиваясь к этим неудачникам. Повернуться до конца я не успел. Видимо моя сила, которая буквально рвалась из меня, посчитала брошенную мною фразу как руководство к действию. В котле Поттера и Блека весело заплясало яркое пламя, которое было почему-то ярко синего цвета. От неожиданности я даже взял себя в руки и пинком загнал свою силу обратно. В этот момент в котле начало происходить что-то совсем необычное. Язычки пламени стали сформировываться в тяжелые черные жгуты, которые взмыв вверх, потянулись ко всем ученикам. Я даже не заметил, как автоматически поставил щит. Он был индивидуальным, я просто не успевал растянуть его на весь класс.

А профессор молодец, быстро среагировал. Он поставил двойной щит: первым закрыл детей, а вторым накрыл котел непроницаемой сферой. Следующим небрежным жестом он убрал из котла это. Впервые за все время моего обучения я видел, что профессор Слагхорн не улыбается. А вылетевшей из его рта ругани позавидовал бы любой портовый маггловский грузчик. Какой слог, какие эпитеты. С трудом отвлекшись от восхищенного внимания его речи, я вычленил следующее: то, что Блек дебил — была лишь констатация факта, а вот то, что зелье, содержащее лапки тарантулов реагирует подобным образом на любой магический огонь – это было для меня новостью. Так же я понял, что Слагхорн видел как Блек выпускает из своей палочки огненный шарик. И если бы Блек попал им в любой котел, находящийся сейчас в классе, итог был бы похожим. Также для себя я отметил, что моя сила способна подстраиваться под существующие обстоятельства. Все-таки я Слизеринец, со всеми моими внутренними заморочками. Я также понял, что за урок можно потерять 150 баллов. Из них 50 — за пререкания. Плюс отработки с Филчем для Блека и Поттера до Нового Года. За что наказали Поттера я так и не понял, видимо за компанию.

Проходя мимо холла, я обнаружил, что в часах Гриффиндора нет ни одного рубина. Мысленно я поаплодировал этой парочке. Красавцы! Не всякий так может! Что их ждет сегодня в гостиной, я боюсь себе даже представить. Мне даже стало их немножко жалко. Но только немножко.