Кремль 2222. Спартак - Константин Кривчиков

Это не самое точное определение – пространство – возникло у Тима из-за того, что другого просто не пришло в голову. И не могло прийти, потому что ничего подобного он раньше не встречал – ни в нынешней, ни в прошлой жизни, о которой сейчас мало что помнил. Вот почему Тим оторопел – картинку он видел, но сознанием она воспринималась с трудом.

Внутри пространства находилась широкая и длинная площадь. Она начиналась, как показалось Тиму, чуть ли не от границ пролома и уходила в глубину Стадиона на сто с лишним метров. По периметру площадь окружала странная конструкция в форме вытянутого круга, которая поднималась вверх горизонтальными уступами – ступеньки не ступеньки, но что-то вроде того. Уступы, короче.

Непонятная и загадочная получалась конструкция. На взгляд Тима – вообще бессмысленная. На уступах-ступеньках можно было разместить очень много народу. Так много, что в голове Тима подобное количество не укладывалось – не хватало воображения. И где столько народу возьмешь? Наверное, даже если согнать сюда мутов со всей Зоны Москвы, и то свободное место останется.

– А зачем такое построили? – не удержавшись, спросил Тим у охранника.

– Какое? – высокомерно отозвался Фрол.

– А вот это. – Тим мотнул головой. – Для чего эти уступы?

– Ну, ты и деревня. Для зрителей, конечно. Это называется «трибуны».

Слово «зрители», как и слово «трибуны», ничего не говорило Тиму, и он рискнул поинтересоваться:

– А что они делали?

– Кто?

– Зрители эти на трибунах.

– Как что? Сидели и смотрели. – Охранник покосился на Тима и снисходя к его непроходимой дремучести, пояснил: – Тут раньше в ногомяч играли. Игра такая: люди бегают по полю и пинают по мячу. А другие смотрят и болеют – фанами их называли.

– А почему эти фаны болели?

– Как почему? Ну, ты совсем тупой-ой… Ставки, наверное, делали на победителей. Кто угадает результат, тот получает деньги. Тотализатор называется.

– А эти, которые пинали… Им тоже деньги давали?

– Тем, кто победил, наверное, давали. А тем, кто проиграл… Не знаю, короче. Может, и в жертву их приносили. Короче, это типа гладиаторских боев было, только немного по-другому. Понял, лесной человек?

– Да, – соврал Тим.

На самом деле он почти ничего не понял. Но дальше уточнять не рискнул, чтобы лишний раз не злить и без того злого Фрола. Какой-то там ногомяч… Одни пинают по этому мячу, другие зачем-то смотрят и от этого болеют. Их что, пытали таким образом? Да еще фаны какие-то с гладиаторами, жертвоприношения…

Нет, это выходило за границы его понимания. Хотя следовало признать, что и границы были очень узки. Что-то случилось с его памятью совсем недавно. И он многое забыл. Да что там многое? Почти все. А с Аленой толком переговорить не успел. И теперь…

Он посмотрел на лицо девушки. Оно выглядело очень бледным, даже серым. И безжизненным. Но Тим чувствовал, что она дышит. И ощущал, как бьется ее сердце, потому что крепко прижимал Алену к груди. По крайней мере ему так казалось, что ощущает…

– Сюда, Тимоха, – велел Фрол.

В обе стороны от разрушенного бомбой зала тянулся коридор. Они повернули налево. Но прошли немного – сделав с десяток шагов, Фрол остановился перед закрытой дверью и сказал, выразительно покачивая ладонью:

– Давай.

– Чего давай? – не понял Тим.

– Цепь свою давай, золотую.

– Зачем?

– Ты чего, дурак? Я ее Гермесу покажу.

– Нет, – сказал Тим. – Степан сказал: не по Сеньке шапка. Этот вопрос пусть Гермес решает. Заметано?

Фрол выкатил глаза и приоткрыл рот. Судя по багровевшей физиономии, ему явно хотелось сказать Тиму что-то проникновенное. Однако нужных слов не находилось. Пожевав губами, охранник тяжело выдохнул и буркнул:

– Ну, смотри, я хотел, как быстрее. Ладно, чудило, стой здесь. Я старшине доложу.

Затем он два раза сильно стукнул кулаком в дверь и тут же приложил к ней ухо. Тим уха не прикладывал, но все равно расслышал, как в комнате рявкнул мужской голос. Фрол поправил на голове шапочку с козырьком и, многозначительно покосившись на Тима, с напряженным лицом зашел в комнату.

Дверь он захлопнул за собой, и Тимур вдруг занервничал. Возможно, он поступил неправильно, не отдав Фролу золотую цепь? Теперь все может затянуться… Но и Фрол не очень хороший парень. Грубо разговаривает и глаза мутные. Нельзя ему доверять. Может, просто зайти следом и самому переговорить с этим самым, как там его?..

Тут дверь распахнулась, и на пороге появился высокий пузатый мужик с аккуратной бородой. Одет он был примерно так же, как и остальные маркитанты, которых Тим до этого успел увидеть: в синие трикотажные штаны, вытянутые на коленках, и черную кожаную куртку с застежкой-молнией. На ногах – низкие ботинки из мягкого материала и с толстой прорезиненной подошвой.

В общем, типичный браток середины девяностых годов XX века в трениках и кроссовках марки «Адидас» – только биты в руках не хватает. Но Тим в те легендарные времена никогда не жил, поэтому никогда не слышал ни о братках, ни о трениках. Ни, тем более, о каком-то Адидасе. Лишь подумал, что было бы неплохо обзавестись такой же одежкой. Удобно в ней, наверное. А то он в своих лохмотьях…

Додумать не успел, потому что мужик, остановившись в метре от Тима с Аленой, отрывисто спросил:

– Эти, что ли, «лесные»?

– Они самые, Гермес, – подтвердил Фрол, возникая вслед за мужиком из дверного проема. – Вот это Тимоха, а это… Ну, девка, в общем, его. При смерти она, похоже.

– Это Алена, – сказал Тим. – Она не при смерти. Но сильно ранена. Вы должны ей помочь. Мы…

– Мы вам ничего не должны, парень, – резко оборвал старшина. – А вот вы уже наши должники, потому что приют получили. Фрол сообщил, у тебя золото есть? Где оно?

– Вот, – сказал Тим. Он опустился на одно колено, чтобы не класть Алену на пол, и вытащил из напоясной сумки золотую цепь колдуна Ашаба.

Гермес присвистнул. Затем осторожно, даже трепетно, забрал у Тима цепь и поднес к глазам. Несколько секунд крутил ее туда-сюда, рассматривая с разных сторон. После чего достал из кармана куртки маленькую пилочку и несколько раз шоркнул ею по одному из звеньев. Снова поднес к глазам. Цокнул языком. И ловким движением засунул цепь к себе в карман.

– Э-э, – протянул Тим, поднимаясь на ноги. – А-а…

– Все в порядке, Тимофей, – успокоил старшина. – Сколько ты хочешь за эту штуку?

Тим не понял вопроса. Что значит – сколько? Поэтому сказал:

– Я хочу, чтобы вы вылечили Алену. И как можно скорее.

– Всё?

Тим подумал:

– Нам нужна еда.

– Покормим. Что еще?

Тим пожал плечами. Что еще? Главное, чтобы они вылечили Алену. Ну и поесть, конечно, не мешало бы. А что он еще может попросить в обмен за эту цепь из желтого металла? И тут он вспомнил:

– Мне бы одежду какую. Вот, как у вас.

– Как у меня? – Старшина хмыкнул. – Ну, как у меня не обещаю – не положено. Но срам прикрыть что-нибудь найдем… Ладно, Тимоха. Я вижу, что ты парень простой. Люблю таких. Мы с тобой договоримся. По рукам?

И он протянул Тиму правую руку.

– По рукам, – сказал тот, неуверенно протягивая навстречу ладонь.

– Вот и заметано. – Гермес шлепнул Тима по ладони своей ладонью. – Договор скреплен.

Он перевел взгляд на Алену. Затем аккуратно, двумя пальцами, приподнял ей веко. Неодобрительно покачал головой.

– Кто ее так?

– Нео, – ответил Тимур, твердо придерживаясь ранее выбранной версии. – Мохначи, то есть.

– Изуродовали девку. Ну, ничего, оклемается… Фрол, отнеси ее в лазарет, пусть ею тут же займутся. Скажешь, я велел.

– Может, я сам отнесу? – спросил Тим.

– Нет, Тимоха, здесь уже без тебя справятся. – Старшина криво улыбнулся. – Не переживай, заштопаем твою Алену, будет, как новенькая – маркитанты товаром не разбрасываются. А у нас с тобой другие дела найдутся… Да и нельзя тебе в лазарет в таком виде. Разведешь антисанитарию, а у нас с этим строго… Фрол, вот еще что – найди там Марфу, пусть срочно идет ко мне…

Марфа оказалась черноволосой женщиной среднего возраста в самом соку – иными словами, рослой и пышной. Некоторые элементы ее впечатляющей фигуры «а ля Рубенс» прямо-таки распирали юбку и кофточку, отчего возникало ощущение, что одежда в любой момент может треснуть по швам. Тим, естественно, не имел ни малейшего представления о рубенсовских женщинах, да и вообще на тот момент мало чего понимал в слабом поле, поэтому просто подумал: «Ого!»

А еще его поразил запах, исходивший от Марфы. Это был запах чистого и здорового тела с примесью цветочной воды, и он Тиму очень понравился. Даже в носу засвербило от такого удивительного запаха, и Тим едва не чихнул.

Однако пышная Марфа со своим удивительным запахом появилась не сразу. До того Гермес завел Тима в свою комнату и, удобно развалившись в кожаном кресле, начал расспрашивать. В основном, нажимая на вопросы, касающиеся лично Тима: мол, кто такой и откуда, чем занимался и как сюда попал.