Изложение Учения Православной Церкви О Божией Матери - Игнатий Брянчанинов

Если рассмотреть внимательно повествование Евангелиста Матфея о рождении Господа нашего Иисуса Христа [86], то делается тотчас очевидным, что Евангелист употребил все тщание на то, чтоб показать с ясностью и точностью рождения Богочеловека от Девы, без мужеского семени. Для этого Евангелист объясняет, что Дева, обрученная мужу, не познав мужа, оказалась имеющей во чреве от Святого Духа; для этого Евангелист приводит свидетельство Ангела, явившегося во сне Иосифу и удостоверившего, что плод во чреве Девы от Святого духа; для этого Евангелист приводит Пророка, предвозвестившего, что Дева зачнет и Дева родит Сына, Спасителя миру; для этого, говоря уже о самом рождестве Богочеловека, Евангелист показывает, что Мария родила Его, будучи Девой, как и зачала, будучи Девой. Обстоятельства, касавшиеся собственно лица Богоматери и не составлявшие главного предмета, который был описываем Евангелистом, оставлены им без отчетливого объяснения.

Такой же характер имеет и повествование Евангелиста Луки о рождении Христовом. Умалчивая о недоумении Иосифа, о явлении ему Ангела во сне, святой Лука поведает о пришествии Архангела Гавриила к Божией Матери с радостнейшим благовестием от Бога о зачатии и рождении ею Сына Божия, повествует о том, что Елисавета от действия Святого Духа узнала в Марии Матерь Божию. Святой Лука, также, как и Матфей, называет Марию Девой, обрученной мужу [87], а рожденного ею Богочеловека ее Сыном — Первенцем [88]. Подробного изложения обстоятельств, касавшихся собственно Девы, святым Лукой не сделано; только косвенным образом явствует из его поведения, как выше было сказано, безболезненность Девы при рождении Богочеловека. Итак, тщетно ищут протестанты опоры хуле своей в Евангелии!

Святые Отцы православной Церкви видят в вышеприведенных словах Евангелиста Матфея мысль совершенно противоположную мысли протестантов, — видят свидетельство, что Богоматерь, зачав Богочеловека Девой, пребыла по зачатии Девой, родила Девой, по рождестве пребыла Девой, осталась навсегда Девой [89]. Приснодева, говорит святой Иоанн Дамаскин, и по рождестве пребывает Девой, не имев до смерти никакого общения с мужем. Хотя и написано: И не знаяше Ея (Иосиф), дондеже роди Сына своего первенца, однакож должно знать, что первенцем называется перворожденный, хотя бы он был и единородный. Имя первенец означает того, кто первый родился, и не указывает необходимо на рождение других. А слово дондеже хотя и означает срок определенного времени, однакож не исключает и последующего за тем времени. Так слова Господни: И се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века [90], не означают того, будто Господь по скончании века разлучится с нами, потому что божественный Апостол говорит: «и тако всегда с Господем будем [91], т. е. после воскресения». Здесь слово дондеже, хотя само по себе означающее определенный срок, имеет совершенно противоположное значение по обычному употреблению этого слова Священным Писанием. Господь сказал: Не изыдеши оттуду (из адской темницы), дондеже воздаси последний кодрант [92].

Известно, что адские муки вечны: срочное слово дондеже, здесь употребленное, значит, что заключенный в адскую темницу никогда не выйдет из нее, не имея возможности отдать долга греховного, уплата которого производится только во время земной жизни добрыми делами во Христе и очищением согрешений посредством покаяния. О вороне, которого выпустил Ной из ковчега, сказано: И изшед не возвратися, дондеже изсяче вода от земли [93]; ворон вовсе не возвращался в ковчег. Священное Писание говорит: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих [94]; здесь слово дондеже, означающее срок, опять употреблено для означения бессрочного, бесконечного времени.

Очевидно, что пребывание вочеловечившегося Сына одесную Отца по человечеству, чем означается высшее состояние славы, не ограничится тем временем, которое будет употреблено на низложение врагов Богочеловека, падших ангелов и нечестивых человеков, но будет продолжаться бесконечно во веки веков. Слово дондеже имеет по отношению к Деве то же значение, какое оно имеет по отношению к письменному закону, данному Богом. Йота едина, сказал Господь, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут [95]. Закон запечатлеется исполнением его, и пребудет вечно запечатленным, как исполненный: Дева запечатлела свое девство рождением Бога-Слова, и осталась навсегда Девой, будучи запечатлена рождением Бога. И не знаяше Ея (Иосиф), дондеже роди Сына своего первенца: «это значит, говорит блаженный Феофилакт Болгарский, никогда не прикасался ей, ни прежде рождения, ни по рождении не познал ее».

Оба Евангелиста с очевидной особенной целью указывают на то, что Богочеловек был Первенец. Иудеи, которым обетован был Мессия, по этой причине особенно уважали чадорождение, а неплодство женщины презирали; по этой же причине они особенно уважали первенца между чадами, так как один из первенцев, по мнению их, долженствовал быть ожидаемым Мессией. Вот тот вожделенный и преславный Первенец, говорят Евангелисты, который удовлетворил желаниям и ожиданиям! После рождения Его уже нет причины бесплодию женщины быть ее бесчестием, а рождаемым отселе первенцам пользоваться особенным значением. Отселе слава переходит от супружества к девству, потому что ожиданный Первенец — Девственник, и родился от Девы, сохранив ее при рождении и по рождении Девой.

Святое Евангелие умалчивает о родителях Богоматери; оно представляет праведного Иосифа попечителем ее и младенца Богочеловека. Должно быть: родители Богоматери, произведши бесценный плод свой в самых преклонных летах, вскоре после того скончались.

«Бог, говорит святый Иоанн Дамаскин, устроил так, что Отроковица (Отроковицей названа Богоматерь по юности возраста своего) священниками обручается с Иосифом. Новая Книга вручается ведущему Писания [96]. Это обручение Деву охраняло [97]". Праведному Иосифу было восемьдесят лет [98], когда обручена была ему четырнадцатилетняя Дева. По закону иудейскому она была обручена ему, как лицу, принадлежащему к колену Иуды и племени Давида, к которым принадлежала и Божия Матерь. Пребыв у него в доме четыре месяца, она услышала благовестие из уст Архангела, и зачала Богочеловека.

Смиренная Мария не решилась поведать обручнику, что ей явился великий Архангел, что она сделалась чудным Божиим храмом. Когда Иосиф узнал от Ангела, явившегося ему во сне, великое значение обрученной ему Девы, — он понял все значение обязанности своей относительно ее, сделался ее служителем, совершая святое служение свое с благоговением и страхом, как говорит блаженный Феофилакт Болгарский. Он получил к ней чувство глубокого уважения, подобное тому, какое ощутила и выразила святая Елисавета, удостоившись посещения Богоматери. Откуда мне сие, воскликнула она, откуда мне эта величайшая почесть, это величайшее счастье, да приидет Мати Господа моего ко мне? [99] Не только праведные человеки исполнились благоговения к Богоматери, — самый Архангел Гавриил, произнося благовестие, предстоял ей с благоговением. Совершенно иначе он обошелся со святым Захариею, возвещая ему рождение Иоанна, величайшего между пророками. Так! Святые Ангелы и святые человеки благоговеют пред Приснодевой; дерзкие и хульные суждения о ней свойственны только духам отверженным, огласившим и небо и рай богохульством, — свойственны растленным человекам, вступившим в единение с духами отверженными.

Весьма справедливо замечает святой Иоанн Дамаскин, что не только дело, одна мысль о растлении девства Приснодевой может принадлежать лишь самому безнравственному, растленному уму. Как мог праведный Иосиф, услышавши от Ангела великое свидетельство о Богоматери, видевший дивные чудеса, совершившиеся при рождении Богочеловека, покуситься на грубое беззаконие, на преступление ужасное, приписываемое ему протестантами! как мог праведный восьмидесятилетний старец увлечься юношеской похотью, и в очах Богочеловека растлить Его Матерь! Нет, нет! такое ужасное распутство и злодеяние для святого старца невозможно.

Праведный Иосиф постоянно сподоблялся Божественных откровений, которых удостаиваются только одни чистые сердцем и телом. Когда он недоумевал о Богоматери, — Ангел явился ему во сне, и сказал: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам, жены твоея [100]. Ангел отвечает прямо на помышления Иосифа. Иосиф, подозревая Марию, хотел тайно отпустить ее от себя: Ангел, свидетельствуя о ее целомудрии, повелевает иметь ее при себе, без всякого сомнения, как не нарушившую супружеского долга; затем открывает, что она зачала от Святого Духа. — Когда же надлежало Сыну Божию удалиться в Египет от убийственной руки Ирода: тогда Ангел опять является Иосифу, и уже не называет Марии женою его, но Матерью Отрока. Еще дважды повествует Евангелие о явлении Ангела Иосифу. При явлении, более подробно описанном, при котором повелевалось возвращение в землю Израильскую, Ангел опять называет Марию единственно Матерью Отрока [101].