Алмазное небо (СИ) - Таша Алферьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Размечталась, — усмехнулся пленник. — Ты получишь по полной за то, что со мной сделала.
Сердце камнем упало в низ живота. Захотелось в туалет.
— Тогда вы навсегда останетесь здесь, — не придумала я ничего лучше.
— Хочу пить и есть, но сначала — почистить зубы, — внезапно переключился на совершенно иной тон айдол.
Я с сомнением посмотрела на его руки, стянутые за спиной наручниками. Надеется, что освобожу ради подобной мелочи? Хитрюга! Пришлось ослаблять путы на ногах, вести пленника в ванную, усаживать на табурет (поскольку заныл, что стоять тяжело), искать в шкафчике новую зубную щётку.
— Ты собираешься делать это сама? — вкрадчиво поинтересовался Данди.
Какие у него красивые глаза: цвета горького шоколада, блестящие, изящной миндалевидной формы. И аромат мяты никуда не исчез, я сразу почувствовала, стоило только приблизиться.
— Да. А что? — воинственно взмахнула щёткой. Подумаешь, зубы почистить.
Данди не стал препираться и приподнял лицо мне навстречу. Стараясь избегать его насмешливого взгляда, я приступила к делу, отчего-то волнуясь всё сильнее, до мелкой дрожи в руках и коленях.
Как у него ЭТО вышло — осталось для меня загадкой: совершенно неожиданно я оказалась в плену сильных мужских ног.
— Ты что творишь? — испуганно пискнула, упираясь руками пленнику в грудь.
— Нравится? — с соблазнительной хрипотцой не спросил, а уточнил Данди. — Нравится ко мне прикасаться?
Будь я одержимой фанаткой, непременно повелась бы на влажный блеск его глаз и завлекательные нотки в тоне голоса. Но вместо этого с притворной озабоченностью поинтересовалась:
— Горло болит? Хрип какой-то появился. Надо будет прополоскать для профилактики.
Парень забавно сморгнул. Так в сериалах показывают, когда герой озадачен или удивлён, ещё и звуком смешным сопровождают.
— Продолжим? — я снова махнула щёткой и случайно нарисовала пленнику усы, вернее ус — длинный, до самого уха. — Упс…
Не удержалась и чиркнула второй. Сильнейший стресс, который испытывала последнюю неделю, нашёл себе выход в глупом истерическом смехе от содеянного. Вцепившись рукой Хеджуну в плечо, я хохотала до упаду, пока действительно не упала на одно из его колен, которые он соизволил раздвинуть в стороны, освободив меня из «капкана».
— Дурочка, — снисходительно фыркнул айдол, разглядывая своё разукрашенное отражение в зеркале.
— Простите, я случайно, — всхлипывая от смеха, пробормотала, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
Пришлось сначала умыться холодной водой, и лишь потом умыть Хеджуна, помочь прополоскать рот. В конце концов, мне терять нечего — он в любом случае сдаст меня в полицию. Остаётся только развлекаться.
Я привела пленника на кухню и усадила за стол.
— Ой! А у меня есть нечего. Только рис и кимчи. Будете?
По одному единственному взгляду стало понятно: не будет.
Что делать? Идти в магазин? Но как его здесь оставить? Он же весь дом на уши поднимет.
«Дождёмся возвращения Чонхуна», — решила я про себе, а вслух сказала:
— Пойду тоже зубы почищу. А вы не шумите, иначе опять носки жевать будете, причём те же самые.
Приняв молчание за знак согласия, вернулась в ванную. Данди сидел тихо. Рискнула принять душ. Только намылилась, как раздался грохот. Натягивая халат, поскользнулась и выпала из ванной комнаты в коридор, по новой ободрав кожу на коленках. Постанывая, добежала до кухни. Пленник сидел на том же месте, а стол почему-то переместился к окну, и всё, что на нём раньше стояло, врассыпную валялось на полу: веер бумажных салфеток, баночки со специями. Пустая вазочка для цветов и вовсе разбилась.
— Зачем? — глупо спросила я, разглядывая беспорядок, и не заметила, как парень нагло любуется коротким шёлковым халатиком, натянутым на мокрое тело, точнее тем, что проступало и выглядывало из-под него.
Одарив нахала возмущённым взглядом, натянула подол пониже, а он вдруг нахмурился и спросил:
— Ты — мазохистка?
Похоже его внимание привлекли следы свежей крови на моих коленках.
— Если позволите домыться, я их обработаю, — поморщилась в ответ.
— Вали.
Пришлось в темпе заканчивать водные процедуры, лечить многострадальные колени и прибираться на кухне. Пленник молча наблюдал за мной из-под густой косой чёлки. Почему устроил беспорядок — так и не признался.
— В туалет хочу, — заявил он, когда я закончила.
— Вы же недавно там были.
— Ну и что, — возразил Хеджун. — Тогда по-большому, теперь по-маленькому.
Он снова ошарашил меня своей неуместной откровенностью.
— Потерпите немного, скоро Чонхун придёт, — попросила я, отворачиваясь, чтобы спрятать смущение.
— Не могу.
Вот врёшь же! И, в отличие от меня, не краснеешь.
— Тогда… — немного подумав, предложила вариант: — Делайте так, чтобы руки оказались спереди. Думаю, вы для этого достаточно гибкий.
— Издеваешься?
— Я помогу.
После непродолжительной возни у нас получилось задуманное. С трудом удерживаясь от нового приступа хохота, я подстраховывала Хеджуна, чтобы не упал. Однако веселье быстро закончилось.
— Расстегни мне ремень и ширинку, — потребовал пленник, когда я проводила его в туалет.
— А сами?
— Мне неудобно.
— Мне тоже.
Я стояла у айдола за спиной, собираясь закрыть дверь и оставить его наедине со своими физиологическими нуждами, когда он резко развернулся и накинул на меня кольцо своих рук.
— Попалась…
И прижал к себе.
— Отпусти! — забилась я в чужих и достаточно грубых объятиях — Данди не собирался церемониться с похитительницей. На его стороне была сила, на моей — свобода рук. Вместо того чтобы махать кулаками, пустила в ход пальцы — принялась щекотать строптивца. Когда-то знакомая фанатка (да-да в моём окружении есть и такие) рассказывала, что «Лапушка» (одно из прозвищ сей капризной знаменитости) ужасно боится щекотки. На поверку информация оказалась правдивой. Парень запрыгал на месте, пытаясь избежать прикосновений шустрых женских пальчиков. Воспользовавшись его невменяемым состоянием, я выскользнула из плена.
— Хитрюга! — Зараза! — обменялись мы звонкими эпитетами.
— Сам штаны снимай! — хлопнула я дверью туалетной комнаты.
Не успела отдышаться, как услышала за спиной:
— У вас всё в порядке?
Вернулся сосед.
— Пытается сбежать, — смахнула я со лба до сих пор влажную чёлку. — Присмотришь, пока в магазин схожу?
— Пять тысяч.
— Ужин.
— Договорились.
По дороге в продуктовый с грустью прикинула сумму, которую могу потратить, чтобы отблагодарить соседа и умилостивить пленника. Долг по кредитке стремительно рос. Остановилась возле витрины книжного посмотреть, какие новинки рекламируются. В глаза бросилось название «Стокгольмский синдром: правда и вымысел». Вспомнила, каким взглядом смотрел на меня Хеджун, когда я вся в мыле ворвалась на кухню. В голове родилась очередная безумная идея — влюбить и заставить простить.
— О чём задумалась? — по плечу легонько ударили ладонью. Хеин, моя однокурсница. За годы учёбы мы так и не стали близкими подругами, но с ней было легко и прикольно общаться.
Я обернулась. Ультракороткая юбка, осветлённые до золотисто-русого оттенка
