Так убивать нечестно! - Джорджетт Хейер

Эрминтруда, выйдя из оцепенения, но вся еще во власти сладостных грез, закричала:

– Уолли, ну зачем ты впустил Князя в дом! Этой скотине только на конюшне место!

– Ну вот, а я ведь тебя предупреждал, – проворчал Уолли, довольно ухмыляясь в усы. И добавил, глядя на несколько ошарашенного гостя: – Она не вас имела в виду. Лежать, Князь! Вот так, молодец!

– А-а! – томно протянул князь, понимающе сверкнув белоснежными зубами. – Значит, нас здесь двое – этот славный песик тоже из нашего княжеского племени! Забавно! Только умоляю, не наказывайте его из-за меня! Я ведь просто обожаю собак.

– Все равно ему здесь не место, – заявила Эрминтруда, еще не придя в себя от только что испытанного потрясения. – От него псиной разит.

– Бедняга, – нежно произнес князь, присаживаясь и гладя провинившегося кокер-спаниеля по спине. – Обратите внимание, крупиночка, как печально он на вас смотрит. Однако, дружочек, я не стану тебе уж слишком сочувствовать, ведь в отличие от меня у тебя есть крыша над головой – прекрасный дом, который не спалят большевики.

– Боже, неужели именно такая участь постигла ваш дом? – ужаснулась миссис Картер.

Князь развел руками:

– Издержки войны, крупиночка. Счастье еще, что меня самого не расстреляли.

– Ах, как ужасно! – воскликнула Мэри, чувствуя, что от нее этого ожидают. – Я и не знала, что большевики в Грузии так лютовали.

– И вы всего лишились? – с придыханием спросила Эрминтруда.

– Всего! – просто ответил князь.

Эта короткая реплика погрузила присутствующих в скорбное молчание. Мэри решила, что не стоит придираться к тому, что князь, в своем величии, не посчитал такую мелочь, как золотой перстень-печатку или массивный золотой портсигар с бриллиантами. Возможно, предположила она, свирепые большевики пощадили и еще что-нибудь из подобного рода пустячков.

Эрминтруда, желая разрядить обстановку, громко осведомилась, куда делась Вики.

Никто не знал.

Однако девочка не заставила себя долго ждать. Она появилась, едва накрыли стол к чаю. Мэри, с трудом выносившая выходки Вики, на сей раз не могла не оценить ее выдумку.

Бесшабашная спортсменка уступила место светской львице. Шлейф вечернего шифонового платья волочился по полу. Вики вошла, небрежно придерживая рукой шею борзой, и, остановившись в дверях, обвела комнату томным взглядом с едва уловимым оттенком трагичности. Борзая, не обладая артистизмом хозяйки, тут же вырвалась из-под ее руки и помчалась знакомиться с гостем.

Эрминтруда не стала теряться в догадках по поводу вечернего платья, лишь мысленно похвалив Вики за величественный приход и отметив про себя, что выглядит дочь просто замечательно. Внимание ее привлек князь, поспешно вскочивший.

Уолли, которого вид его разряженной падчерицы, соревнующейся в аристократической вычурности с высоким гостем, грозил окончательно выбить из колеи, поспешно допил чай и ретировался, забрав с собой собаку – Князя. Мэри же осталась, твердо решив понаблюдать за фарсом, который – она была в этом убеждена – должен был развернуться у нее на глазах. Глядя на князя, она сразу определила, что под личиной благородности скрывается отпетый авантюрист, и недоумевала поэтому, с какой стати он тратит время на замужнюю Эрминтруду. Теперь же девушка заподозрила, что основной его целью является вовсе не Эрминтруда, а ее дочь, на неокрепшую душу которой он теперь обрушил всю мощь галантного обхождения и учтивых речей.

Вскоре, однако, Мэри, которой приелись слащавые банальности гостя, покинула гостиную. Князя она уже больше до ужина не видела, а вот к Вики заглянула, как только та вернулась к себе и переоделась.

Когда она вошла, Вики, расчесав белокурые локоны, сооружала на голове нечто наподобие пизанской башни. Увидев Мэри, девочка обрадованно произнесла:

– Пойдет мне такая прическа, как думаешь? Я сразу чувствую себя взрослой и настоящей femme fatale[2].

– Когда же тебе наконец надоест кривляться, Вики! – в сердцах воскликнула Мэри. – Нет, правда, не выставляй себя идиоткой. Подумай сама, ну какая из тебя femme fatale в девятнадцать лет?

– Ничего, вот глаза накрашу – тогда посмотришь! – многозначительно заявила Вики.

– Я бы на твоем месте не стала. Тем более если ты ради князя стараешься. По-моему, он насквозь фальшивый.

– О да! – с готовностью закивала Вики.

– Тогда чего ради ты выпендриваешься?

– Я вовсе не выпендриваюсь, а играю новую роль. Мне она страшно нравится. Жаль, что здесь нет сцены.

– Зря стараешься. Зачем, по-твоему, он сюда заявился?

– Это и слепому видно. Ради моей богатой маменьки.

– Но ведь он знает, что она замужем!

– А что мешает ей развестись с Уолли? Этот грузин хитер как лис, однако он недооценивает сентиментальности и доброты моей мамульки. Боюсь, что для достижения своей цели ему в конце концов придется ухлопать беднягу Уолли.

– Ой, что ты мелешь! – поморщилась Мэри.

Но Вики уже завелась.

– А что, по-моему, он вполне на это способен, – заявила она, густо черня ресницы. – Посмотри, дорогуша, правда, я хорошо смотрюсь с этим пистолетиком? Русские вообще какие-то зловещие, а уж этот Алексис – вдвойне. Просто вурдалак какой-то.

– Лично мне он зловещим не кажется. А вот ты выглядишь кошмарно!

– Кошмарно ужасно или кошмарно здорово? Улыбочка мне его не нравится. Бархатная какая-то, обволакивающая, а в глаза заглянешь – брр!

Вики театрально прикрыла лицо руками.

– Зря передо мной стараешься, – покачала головой Мэри. – Зрительница из меня никудышная.

– Я просто репетирую, – как ни в чем не бывало призналась Вики. – Как по-твоему, а быть шпионкой интересно?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Сама не знаю. Просто я загримировалась под Мату Хари, а после ужина к нам заедет Роберт Стил.

– Не пойму, куда ты клонишь.

– Я специально его пригласила. Неужели не понимаешь, какой шикарный треугольник получается: Роберт, Алексис и Уолли? Кипящие страсти, косые взгляды, подозрения… Мм, пальчики оближешь!

– Вики, как ты можешь! – Мэри в ужасе всплеснула руками.

Вики сосредоточенно намазывала губы помадой.

– А может, Роберт возьмет да прикончит Алексиса, – с трудом разлепляя губы, пробормотала «роковая женщина». – Или мамочка посмотрит на настоящего мужчину и перестанет млеть от этого слащавого Алексиса. В любом случае выйдет польза.

– Послушай, Вики, это вовсе не смешно, – назидательным тоном заговорила Мэри. – Да и о матери своей разве можно так говорить?

– О, Мэри, ты просто душка! – пропела Вики.

Уязвленная до глубины души, Мэри пулей вылетела из ее комнаты. В гостиной она застала князя в роскошном вечернем костюме с жемчужными запонками. Завидев Мэри, он мигом отложил в сторону газету, которую читал, и любезно заулыбался. Словно каким-то образом догадался, что произвел на Мэри неблагоприятное впечатление, и теперь пытался любым способом его исправить. Однако чем любезнее он становился, тем больше восстанавливал девушку против себя; Мэри никак не могла понять, почему он так упорно пытался ей понравиться.

Ужин прошел без приключений, однако засиживаться с гостем за портвейном Уолли не возжелал. С отрешенной физиономией он, позевывая, сопроводил князя в гостиную.

Эрминтруда забеспокоилась. Сама бы она с куда большим удовольствием посидела с князем тет-а-тет, внимая его комплиментам, однако этикет и долг хозяйки настоятельно требовали организовать карточную игру или танцы.

Вики, покуривая сигарету через мундштук длиной в руку, пересекла гостиную и включила радиоприемник. Эрминтруда едва не опозорилась, хотев уже попросить дочь найти что-нибудь повеселее, когда князь, с восторгом узнав музыку Римского-Корсакова, попросил Вики оставить ее.

В следующую минуту дворецкий возвестил о приходе гостя, приглашенного Вики, и в комнату вошел коренастый, могучего телосложения мужчина с всклокоченными, но напомаженными на висках волосами, кустистыми бровями и пронзительным взглядом.

Эрминтруда встала ему навстречу и с удивлением, но не без удовольствия воскликнула:

– Ну надо же! Откуда вы взялись, Боб? Я очень рада вас видеть!

Побагровевший Роберт Стил пожал ее руку и сбивчиво пояснил, что приглашен Вики. С этими словами он перевел взгляд на Вики и смущенно заморгал.

Эрминтруде предстояло теперь познакомить его с князем. Трудно было даже представить себе более разных мужчин – стройного, худощавого, вечно улыбающегося князя и приземистого, мужиковатого и довольно угрюмого Роберта Стила. Последний выглядел мрачнее обычного, не преминув заметить, с каким немым обожанием взирает Эрминтруда на иноземного красавца. В довершение неприятностей Уолли успел еще до ужина пропустить на несколько стаканчиков больше обычного и теперь уже откровенно клевал носом. Стил метнул на выпивоху уничтожающий взгляд и больше в его сторону не смотрел. «Если Вики стремилась к тому, чтобы создать в доме гнетущую обстановку, то она своего добилась», – подумала Мэри. После прихода Стила дрянная девчонка забилась в угол, делая вид, что не имеет к происходящему ни малейшего отношения. Музыку она приглушила до едва слышимого уровня, так что различить мелодию было уже невозможно. Словом, развлекать присутствующих пришлось уже князю, к чему он и приступил, к радости Эрминтруды и к вящему неудовольствию Роберта Стила.