Рива - Алекс Маркман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне нужно срочно принять душ, – непринужденно продолжала она. – В автобусе такая жара и толчея, что промокаешь от пота. Подождите, я быстро управлюсь. Эйтанчик, примерь пока белье. Зина, будь добра, поставь разогреваться ужин, найди что-нибудь в холодильнике.
Рива задержалась в салоне с сыном, а когда убедилась, что Эйтан и Зина ее не услышат, позвонила по телефону, оставленному Димой. Его друг оказался человеком сообразительным: он спросил только, в каком месте Дима, сказал, что знает, где это, и поблагодарил. Рива забежала в ванную и с наслаждением встала под теплые струи пресной воды, обдумывая свое поведение. А думать было о чем. Зина была наблюдательна и жадна до чужих тайн. Рива была единственной, у которой тайн не было или, как думала Зина, они были ей неизвестны. Судя по ее горящим любопытством глазам Зина предвкушала волнующий разговор. Ведь она была поэтесса и потому считала частью своей профессии жажду знать о людях то, что они скрывают.
Из ванны Рива вышла спокойная и уверенная в себе. Она застала Зину и Эйтан на кухне, мирно беседующих за столом. Зина, как всегда, кокетничала с ним.
– Желаю удачи, – искренне подумала Рива.
Рива знала, что Эйтан давно Зине нравился. Она всячески пыталась его соблазнить на протяжении нескольких лет, под снисходительным и насмешливым наблюдением Ривы, но у нее ничего не получалось. Ривина уверенность в прочности уз с Эйтаном и силе своих чар приводила Зину в ярость, которую она порой не в силах была скрыть.
– Представляешь, Эйтан, с какими бюрократическими олухами мне приходится иметь дело, – заговорила Рива непринужденно. Она стала торопливо расставлять посуду на столе и приводить кухню в порядок, отметив про себя что Зина рассматривает ее с удвоенным любопытством. Но это не страшно. Лишь бы Эйтан ничего не заподозрил.
– Не одной тебе, – согласился Эйтан. На его спокойном, добром лице появилась снисходительная улыбка.
– Один проект, который я предложила, можно внедрить без всяких затрат. Простое изменение в администрации приведет к тому, что пять человек можно уволить. Представляешь, какая экономия? Что ты думаешь, решают эти корифеи? Отложить этот проект на неопределенное время! А вот другой, где нужны затраты на производство и рабочую силу, они склонны рассмотреть. Ну не ослы ли? Нужно было приехать из Союза, чтобы обучать местных людей основам организации производства? И вообще, у меня складывается впечатление, что чем выше начальство, тем оно глупее. По всей вероятности, это везде так, не только в Союзе. Представляешь, Эйтан, мое предложение, позволяющее высвободить несколько человек путем простого изменения администрации процесса, практически не имеет шансов на успех. Его наверняка не примут. А затрат такая реорганизация не требует никаких. Что можно сказать по этому поводу?
– Ох, какая ты умненькая, – съязвил Эйтан, с аппетитом уплетая жаренное мясо и овощи, которые Рива разложила на столе. Он снисходительно улыбался и осматривал жену влюбленным взглядом.
– В то же время они согласны рассмотреть проект производства упаковки здесь, в Израиле, хоть и затраты будут приличные. И процедура эта очень длительная, да и сами они признают, что даже при наличии фондов и всеобщего согласия это может никуда не пойти. Никак не пойму, на чем эти люди основывают свои решения.
– Не торопись с выводами, дорогая, – перешел Эйтан на серьезный тон. – Не все так просто. Высвободить людей, говоришь? А куда их девать? Посмотри, какая большая иммиграция идет из Союза, да и из других стран. Куда всех пристроить? Вот и создаются места, которые не нужны. Ты думаешь, ты одна такая умная? Давно бы поувольняли половину рабочей силы, если бы было куда их пристроить. Не забывай, есть еще и профсоюзы, они то будут стоять горой за каждого, кого администрация захочет уволить. Через них точно не пройти.
– Гм…, – произнесла Рива неуверенно. – А почему же они без энтузиазма относятся к проекту производства запчастей в Израиле? Тут то мы действительно создаем рабочие места, да и экономия какая!
– Верно, верно, – почесал голову Эйтан. – Никогда не знаешь, что за каша у них варится. Может, вначале и была причина заказывать детали за границей. Ну, а потом руки до этого не доходили. Или, что тоже вероятно, там кому-то из наших хорошие взятки дают, вот они и заинтересованы в поставках. Такую стену прошибить не просто. Однако, дамы, я должен вас оставить. – Эйтан поднялся. – Мне нужно готовиться в мелуим.
– Когда ты уезжаешь? – с интересом спросила его Зина.
– Завтра. Обидно, как раз накануне выходных. Так бы провел эти дни с семьей. Ну, что-ж, ничего не поделаешь. – Эйтан вышел, оставив женщин одних на кухне. Рива не торопилась прервать наступившее молчание, делая вид, что увлечена едой. Первой заговорила поэтесса: ее тонкая нитка терпения быстро порвалась под свинцовой тяжестью любопытства.
– С тобой что-то не так, – начала она разговор, напрягая до предела свои дипломатические способности.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Рива, с фальшивым интересом уставившись в темноту за окном.
Твои глаза блестят особым блеском, – пояснила Зина, пристально разглядывая ее.
– Каким это? – с наигранным удивлением спросила Рива, поднимаясь. Она подошла к шкафу, делая вид, что ей обязательно нужно найти кофейные чашки. Это был хороший предлог уклониться от зининых колючих глаз.
– Таким. Так блестят глаза у женщины, которая неудержимо хочет секса. Хочет и имеет, и хочет еще больше. – Зина сделала многозначительную паузу. – У тебя есть любовник? – В ее вопросе звучала уверенность, что любовник у Ривы есть.
– Что за глупость, – неубедительно, без возмущения возразила Рива, расставляя кофейный сервиз. – Ты же меня знаешь еще по Риге.
– Да, знаю, – согласилась Зина. – Если бы мне кто-нибудь насплетничал, что у тебя амурные дела, я бы не поверила. Но сейчас, глядя на твое лицо…
– И что ты видишь? – с улыбкой поинтересовалась Рива, садясь напротив.
– Что ты – бесстыдная, счастливая нимфа! – с чувством не то негодования, не то досады произнесла Зина. – Посмотри, как полны нежности твои глаза! – огорченно продолжала она. – Да ты не можешь сдержать улыбку радости! Разве так должна выглядеть женщина в тридцать три года, обремененная семьей и работой? Не обманешь ты меня.
– Ты говоришь, как настоящая поэтесса, – язвительно похвалила ее Рива. – Я сама начинаю верить твоим словам.
Зина встала и взволнованно прошлась по кухне. Она была высокого роста, стройная и худощавая, такие уже начинали входить в моду еще во времена их юности. Кожа на ее лице была очень нежная, что являлось большим преимуществом
