Эксперт № 30 (2014) - Эксперт Эксперт

По словам Дмитрия Кузнецова, сегодня в России свыше 500 мелких производителей технических газов, работающих подчас кустарно, буквально «в гараже». При таких условиях практически невозможно обеспечить безопасность. Возникает риск, и такие случаи нередки, что продукт не соответствует заявленному качеству или поставщик и вовсе перепутает газ, поставит в больницу азот вместо кислорода. Пока что нет никаких рычагов влияния на эту ситуацию. Развитие рынка, и аутсорсинга в частности, может эту ситуацию исправить.            

Можно ли не сносить историческую застройку Алексей Щукин

В России появились альтернативные схемы работы с исторической средой в центре города

section class="box-today"

Сюжеты

Городская среда:

«А раньше тут все друг друга мочили…»

Деревня Савока

Трагедия подземных стрелочников

/section section class="tags"

Теги

Градостроительство

Русский бизнес

Бизнес

Городская среда

Архитектура

/section

С начала лета в Самаре сгорел десяток кирпично-деревянных особнячков. И это не всплеск неаккуратности местных жителей или следствие жары, это способ очистки пространства в центре города для девелоперских проектов. К сожалению, снос и строительство многоэтажек — доминирующая форма работы с исторической застройкой в российских городах. Снос может проходить в криминальном варианте поджога и в мирной форме переселения жильцов, но это не меняет сути. В основе — разрушение естественно сложившейся разнообразной малоэтажной среды, в которую втыкаются многоэтажные башни-торчки, а потом еще окружаются забором.

Впрочем, у примитивной схемы «Снос плюс строительство многоэтажки» есть альтернативы. В Иркутске уже реализован проект реконструкции исторического 130-го квартала. В Самаре развивается интересный проект бесконфликтной реновации 79-го квартала, в качестве активных игроков в него вовлекаются местные жители.

Бесконечный снос

В России нет эффективных механизмов сохранения исторических памятников. Лишь уникальные объекты в достаточной степени финансируются из бюджета. Если здание-памятник находится в престижном месте, то у девелоперов появляется сильное искушение снести его, чтобы возвести копию: новое строительство дешевле реставрации. В Москве за последние 20 лет таким образом снесли сотни домов. Если место не так выгодно для застройки, то здания-памятники не привлекают внимания девелоперов и потихоньку разрушаются. В Подмосковье в неудовлетворительном состоянии почти 80% памятников. Со зданиями исторической застройки все обстоит еще хуже: это не памятники, и потому они не защищаются законом. Ценность зданий рядовой исторической застройки не осознается ни чиновниками, ни застройщиками, ни обществом в целом.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

В отношении зданий исторической застройки работают странные алгоритмы ускоренной деградации среды. Сначала здание много десятков лет не ремонтируется государством, а потом и жильцом. Оно начинает приходить в негодность. Местные власти, видя разрушающиеся здания, естественно, не подводят к таким кварталам коммуникации. В результате в центре той же Самары или Ставрополя запросто могут быть кварталы без канализации и центрального водоснабжения. Дома в плохом состоянии и без коммуникаций не очень привлекательны, и из таких районов начинает уезжать средний класс, который мог бы вложить деньги в ремонт. Все кончается тем, что дома признаются аварийными, их сносят, а государство берет на себя обязательства предоставить жителям квартиры.

Чем плох такой сценарий? Во-первых, он крайне затратен для государства. Естественно, вовремя отремонтировать здание и нормально его содержать было бы намного дешевле. Сейчас государство проводит масштабную программу сноса ветхого и аварийного жилья: к 2016 году предстоит полностью ликвидировать аварийное жилье, поставленное на учет до 2012 года. Однако вряд ли в ближайшие годы подобная программа повторится.

Во-вторых, такой сценарий потворствует иждивенчеству жителей. Можно не беспокоиться о своем доме, лучше даже специально его приводить в негодность, и тогда государство быстрее даст новую квартиру. В-третьих, странно, что государство дает новые квартиры, а жильцы могут получить их в собственность. Это несправедливо по отношению к другим налогоплательщикам. Если государство тратит деньги на расселение аварийных домов, то предоставляемые квартиры должны быть социальным жильем. Ну и, наконец, просто глупо постоянно что-то сносить и строить вместо этого такое же некачественное и временное жилье. Двадцать лет ломать пятиэтажки, а потом плавно переходить к сносу 17-этажек.

Часто судьба исторической застройки решается без участия государства. Например, частный девелопер выкупает квартиры, переселяет людей, одно-двухэтажные дома сносятся, и на этом месте строится для максимизации прибыли многоэтажка. Ограничения по этажности обычно обходятся через взятки. Такой вариант кажется весьма удобным для всех. Люди переехали из старых домов, девелопер получил хорошую прибыль, а местная власть может отчитаться построенными квадратными метрами жилья.

Однако если мы рассмотрим городское общество в целом, то увидим минусы этого сценария. Многоэтажка разрушает малоэтажную среду центра. Новая среда — высокий дом за забором, окруженный большой парковкой, — по многим параметрам уступает историческим кварталам, где есть небольшие, уютные дворы. Новая застройка несоразмерна человеку. При этом в большинстве случаев она убога архитектурно и не содержит социальной инфраструктуры.

Кроме того, снос исторической застройки означает разрушение культурного достояния города. Город теряет идентичность и становится малоинтересен для туристов. Отметим, что в индустрии мирового туризма в последние 20 лет произошел существенный сдвиг. «По выражению исследователя Аулианы Пун, произошла своего рода революция в туризме. Сегодня туристы больше нацелены не на осмотр уникальных объектов, а на то, чтобы какое-то время пожить в исторической среде и прочувствовать дух города, — замечает руководитель центра городской антропологии КБ “Стрелка” Михаил Алексеевский . — Такое поведение туристов выгодно городам: турист за несколько дней жизни в Барселоне или Париже тратит намного больше денег, чем он потратил бы, осматривая памятники в формате автобусной экскурсии». Смена туристической парадигмы по-новому ставит вопросы сохранения культурного наследия города. Весьма ценной оказывается средовая застройка, ведь именно она во многом сохраняет дух города, его идентичность. Только за счет выдающихся памятников сохранить идентичность города невозможно.

Разрушение исторической среды запускает циклический механизм деградации. Снос такой застройки снижает привлекательность города для туристов и местных жителей. Это ослабляет экономику, а люди не испытывают гордости за свой город. В результате ресурсов на сохранение и развитие исторической застройки становится меньше, и город начинает еще больше терять привлекательность.

Деревянный дом на каменном цоколе в «Иркутской слободе» — компромисс, позволяющий сохранить старое здание и при этом увеличить его полезную площадь

Фото: Анатлоий Бызов

Иркутская слобода

Проект «Иркутская слобода» возник совершенно неожиданно в 2009 году. Судьба 130-го квартала Иркутска, занятого деревянными домиками, была четко определена местными элитами. Шесть особнячков — памятников архитектуры планировали снять с места и перевезти на окраину квартала, а всю остальную территорию должен был занять огромный зигзагообразный девятиэтажный жилой комплекс. «Деревяшки» в Иркутске потихоньку жгли, и их судьбой была озабочена небольшая горстка интеллигенции; остальные жители презрительно называли такие дома трущобами и развалюхами. И вдруг новый губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев провозгласил, что через два года, к 350-летию Иркутска, здесь будет исторический квартал, посвященный деревянному зодчеству.

Проект получился масштабным. Он предусматривал не просто реставрацию восьми памятников, но и реновацию полусотни исторических деревянных зданий фоновой застройки. Чтобы девелоперы могли окупить затраты на это строительство, часть деревянных домов поместили на цоколи, в которых разместились магазины, рестораны, кафе. «Квартал обретал сеть общественных пространств: бульвар, сквер, центральную площадь, небольшие площадки внутри ремесленных подворий. Центральная площадь планировалась как амфитеатр, способный служить зрительным залом на открытом воздухе. Вдоль бульвара размещались художественные галереи, антикварные лавки, музеи, ремесленные мастерские», — описывал проект заслуженный архитектор России Марк Меерович . Новая зона исторической застройки оказалась в итоге очень насыщенной: здесь есть большой торговый центр, музыкальный салон Дениса Мацуева, отели и многое другое.