Черная кровь - Лорел Гамильтон

— Будь хорошей девочкой, если он будет хорошо себя вести, но не позволяй ему третировать себя. Он задира.

— Он и правда тебе не нравится?

Джейсон покачал головой.

— Нет.

— Он оскорблял тебя физически? — спросил Натаниэл.

Джейсон посмотрел на него со странным, почти пустым, выражением на лице.

— Он всегда делал мне больно, как бы случайно, стараясь сделать меня жестче. Он пытался учить меня спорту, и я приходил домой весь в крови и синяках. Наконец, он сломал мне руку, пытаясь учить меня играть в футбол, и мама запретила ему продолжать попытки. Он всегда старался не перейти границ. Когда бы я к нему не обратился, он всегда был слишком резок и груб, несмотря на мой возраст и рост. Я начал ходить к подростковому психологу, потому что это поощрял мой адвокат. На терапии мне объяснили, что отец пытался меня оскорбить. Он пытался причинить мне боль.

Я коснулась его лица.

— Мне очень жаль, Джейсон.

Его лицо было очень расстроенным.

— Мне тоже.

— Ты сам не хочешь ехать домой, не так ли? — догадался Натаниэл.

— Нет. Я попросил бы вас обоих поехать со мной, но тогда подтвердится то, чего так жаждут мой отец, да и весь город в придачу. — Внезапно он усмехнулся. — Не было ни одной девочки-подростка, чей отец не ненавидел бы меня.

— Мне казалось, что то, что ты постоянно менял девушек, должно было сделать твоего отца счастливым. — Заметила я.

— Я тоже так думал, а он, оказывается, ненавидел меня еще и за это.

— Если кому-то хочется тебя ненавидеть, ты не сможешь ему помешать, — сказал Натаниэл.

Джейсон кивнул.

— Да, мой отец ненавидел меня, сколько себя помню.

— Ты мой лучший друг, и если ты захочешь, чтобы я пошел с тобой для моральной поддержки, я пойду, — предложил Натаниэл.

Джейсон улыбнулся, затем покачал головой.

— Ничего личного, Натаниэл, но ты не сможешь помочь мне убедить отца, что я натурал.

— Натаниэл натурал, — заметила я.

— Но он не похож на образ натурала, который сложился у моего отца. И появляться с ним никак нельзя.

Я глубоко вдохнула, потом выдохнула.

— Как долго мы должны пробыть там?

— Я не знаю, по крайней мере несколько дней.

— Я не совсем уверена в том, что говорю, но если ты предложишь мне, я поеду с тобой.

Джейсон посмотрел на меня, пораженный.

— Ты ведь не шутишь?

— А похоже, что шучу?

— Нет, — сказал он и сел, поднимаясь на колени в кровати. Простыня осталась позади него, так что он был не очень одетым. Даже при том, что мы только что закончили заниматься сексом, я боролась с искушением построить ему глазки. Иногда мои желания — полная загадка для меня самой.

— Похоже, это самое хорошее, что ты для меня сделала.

— Ты должен мне за это половину своей жизни.

На его лице был взгляд, понять который я не смогла. Он посмотрел на меня с такой бурей эмоций в глаза, что даже стало неудобно. Я постаралась не смотреть ему прямо в глаза.

— Ты действительно сделала бы это для меня? Всю эту глупость и нелепость? Ты действительно на это пойдешь?

Мне, наконец, пришлось отвести глаза от его пристального взгляда.

— Да, Джейсон, я действительно сделаю это.

— Ты понимаешь, что туда придется лететь самолетом?

— Вот дерьмо, — не сдержалась я, — ты как хочешь, но за мой полет на самолете ты мне отдельно должен.

— Но ты все равно согласна, даже перед лицом боязни перелетов?

Я скрестила руки под грудью и надулась, но ответила:

— Я ведь сказала, что сделаю это? Как долго придется лететь?

Он подпрыгивал возле моих ног, и вид радости на его лице заставил меня считать всю затею не такой уж глупой.

— Я знаю, что ты не любишь меня так же, как любишь Натаниэла или кого-то еще. Но ты действительно заботишься обо мне?

Я изучала его лицо. Лицо, которое было лицом моего друга в течение долгих лет и не только друга последний год. Я смогла сказать одну только единственную вещь, которую могла:

— Да.

Глава 6

Пока еще царила ночь, мы позвонили Жан-Клоду, так что смогли рассказать ему о том, что его pomme de sang и человек-слуга запланировали на ближайшее время. Я думала, что он скажет, что это большая глупость, но он не сказал. Он был боссом Джейсона и его хозяином, технически и моим тоже. Хотя, если честно, я ему не позволяла распространять на меня его полномочия.

Джейсон рассказал ему все и вручил трубку мне.

— Он хочет поговорить с тобой.

Джейсон встал и пошел к ванной. Натаниэл остался возле меня.

— Привет, Жан-Клод.

— Ma petite, я удивлен, что ты согласилась на это.

— Я тоже.

Он рассмеялся своим замечательным, осязаемым смехом. Это заставило меня задрожать, но не от страха. Натаниэл обнял меня, будто ощутил вкус всего этого.

— Спасибо, что позаботилась о Джейсоне так, как не смог бы я.

— Т. е. ты не возражаешь против всего этого?

— Тебе хочется знать мое мнение?

Я поняла, что да. Теперь, когда я уже согласилась, я чувствовала себя неуютно, более того, глупо.

— Это должно казаться очень забавным.

— Это будет для тебя очень тяжелым испытанием. Ты будешь его единственной моральной поддержкой в очень щекотливой ситуации.

— Такое чувство, будто говорю с психологом, Жан-Клод.

— О чем ты говоришь?

— А о чем ты думаешь?

Он снова засмеялся, и мои щиты опустились настолько, что я ощутила, что он сидит в своей постели, прикрытый лишь шелковыми простынями. Я увидела блеск его черных локонов на белых плечах. Я подняла щиты раньше, чем успела увидеть полуночную синеву его глаз.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, считая про себя. Если я не буду осторожной, то связь между нами будет меня отвлекать.

— О чем ты думаешь, ma petite?

— Ты и вдруг один. Где Ашер?

— Он встает поздно, но скоро будет здесь.

— Джейсон хочет уехать уже утром. Кем ты будешь питаться, пока нас не будет?

— Всегда есть добровольные доноры, ma petite.

Мне не понравилось то, как он это произнес. Во мне встрепенулась ревность, но я успела запинать ее до смерти, пока она не успела завладеть моим голосом.

— Не ешь ничего, что будет против.

— Ты и правда ревнуешь, ma petite?

— Возможно.

— Я тоже.

— О чем ты?

— Ты поедешь встречаться с семьей Джейсона, ma petite. Я же не смогу представить тебе ни свою мать, ни сестру. Я не смогу дать тебе увидеть их всех, тех людей, с кем я жил.

— Я видела главу твоей ветки, Жан-Клод. Полагаю, Бель Морте — одна из тех людей.

— Нет, ma petite, она — мой хозяин, или была им, но она никогда не была моей семьей. Она была любовницей, божеством, но это не одно и то же.

— Ты ревнуешь к тому, что у Джейсона семья настоящая, и что он может меня с ними познакомить.

— Oui.

Я лежала там, с прижатой к уху телефонной трубкой и одной единственной мыслью в голове.

— Никогда не думала, что для тебя это так важно.

— Я не жалею о том, кто я, ma petite, но я действительно жалею, что не имею того, что мог бы иметь. Я отдал бы многое за то, чтобы познакомить тебя со своей матерью и сестрой.

— Не с отцом, — заметила я.

— Он умер, когда я был совсем маленьким. У меня не осталось воспоминаний о нем.

И снова что-то, чего я не знала. Сегодня был вечер откровений о людях, о которых, как мне казалось, я знаю многое.

— Ты расстроен, что я не спешу познакомить тебя со своей семьей?

Он невнятно выдохнул.

— Нет, я… — Он рассмеялся, но не сексуально, больше просто над собой. — Я думаю, что да. Возможно, мне кажется, что я недостаточно хорош для тебя.

— Думаю, бабуля Блейк выгнала бы тебя из дома при помощи распятий и святой воды, вот что я думаю.

— Она такая набожная?

— Фанатичная. Мне рассказывали, что из-за тебя она молится о спасении моей души.

— Ты хочешь сказать, что я разлучил тебя с твоей семьей, ma petite?

— Нет, я уже жила отдельно, когда мы познакомились, если ты об этом. Скажем так, бабуля Блейк молилась святой церкви из-за моего «поднимания мертвецов из могилы». То, что я сплю с нежитью, лишь дополнение ко всему прочему.

— Мне очень жаль, ma petite, я не знал.

Я поджала плечами, зная, что он не видит этого, и сказала:

— Все в порядке.

— Так что, ты поедешь вместе с нашим Джейсоном и встретишься с его семьей, будешь его девушкой.

— Ты ревнуешь.

— Мой голос меня не выдал. — Отозвался он.

— Просто, когда твой голос вот так пуст, ты что-то скрываешь. Ты знаешь, что ревнуешь к Джейсону.

— Я не ревнив в том смысле, о котором ты говоришь.

— Тогда объяснись.

Натаниэл обошел вокруг меня, прислушиваясь.

— Тебе еще нет тридцати, ему двадцать три. Вы оба настолько молоды, ma petite. Вы едите в дом его родителей и будете разыгрывать молодоженов. Это то, чего у меня с тобой никогда не будет. Я не буду молодым, наивным и сомневающимся.