Смерть безбилетнику! - Анатолий Гуницкий

Режиссёр: Что вы несёте? Какая вода, при чём тут вода?

Блондинка: Он бездарен и толст!

Режиссёр: А начинал всё же неплохо…

Блондинка: Он завалит всю съемку!

Режиссёр: Да? Ну ладно, милейший, идите на место. (Смотрит на Кепку) А если вы?

Блондинка: Очень сильный типаж.

Режиссёр: Да, в нём есть что-то робеспьеровское.

Полная: Скорее уж он на Дантона похож.

Худая: Не, на Демулена.

Полная: На Дантона, на Дантона, на Дантона!

Худая: Брось ты, Петровна. Чистый Демулен!

Полная: Нет, на Дантона! На Дантона!

Режиссёр: Да хватит вам… Демулен, Сен-Жюст… Мешаете! (Кепке) Значит, вы будете обвинять. Это злостный безбилетник, это исчадие ада! Он должен быть уничтожен, сметён с пухлых щёк вечно юной старушки Земли! Вот ваша цель! Но не наигрывайте! (Шляпе) И вы — очень внимательно! Ведь Обвинитель — ваш идейный враг, каждое его слово и даже междометие вызывают у вас острое негодование, нравственный понос, духовную рвоту. Вы должны костьми лечь за правду, бороться, бороться за человека, даже если он в принципе убог и ничтожен!

Блондинка: Глядите, а безбилетник-то не шевелится! И глаза закрыты!

Худая: Точно, глаза закрыты! И бледный-то какой!

Пальто: Нельзя было пренебрегать гуманностью, я предупреждал.

Блондинка: Он умер!

Режиссёр: Умер? Зачем же он умер? А как же мой фильм?

Полная: Фильм! У нас народ, суд, общественное мнение… Что же теперь делать?

Рубашка: Ушёл от расправы, собака!

Худая: Сердце, наверное, остановилось, вот и умер.

Толпа гудит. Возгласы: «Умер!», «Вызовите скорую!», «Давай!».

Оператор: Что вы делаете? (на него набрасывается Купальник и затаскивает под скамейку)

Пальто: Так мне не надо быть обвинителем? Слава Богу!

Блондинка: Ай, что это? Он оживает!

Берет шевелится и просыпается

Берет: Фу…Как? Вла…Дождь?

Полная: Так он не умер? Вот ведь дрянь! Суд идёт, кино снимают — всё из-за него, а он спит!

Худая: Не умер, что ли? А говорили — умер! Значит не умер.

Пальто: Бывает смерть клиническая, а бывает и настоящая.

Пальто: Как же вы могли спать? Я отказываюсь вас обвинять!

Худая: У него, может, и семья есть, а мы его убить хотим.

Полная: Может, всё и обойдётся, народ всё решит, разбёрется по-праведному.

Худая: Это всё контролёр вислоусый! Билет, билет… А что билет-то?

Контролёр: Как велено, так и работаю! Мне чужого не надо, я честный человек. Вот скажут не проверять, так и не буду. Но пока ещё платный проезд никто не отменял, на съезде контролёров говорили, что надо ещё строже, чем раньше!

Пальто: Так не будет суда? Тогда я пойду, меня Франц Лойе ждёт.

Рубашка: Как не будет — будет! Меня не разжалобишь, я его… (набрасывается на Берет, трясет его)

Худая: Глядите, бумажки какие-то! (Рассматривает вытряхнутые из Берета бумажки). Билет! Это — билет!

Контролёр: Где билет?

Всеобщее недоумение.

В самом деле, билет автобусный… как же так?

Полная: Так он не безбилетник?

Контролёр: Мне чужого не надо… Откуда же у него билет?

Худая: Значит, честный он, с билетом, как все. А мы его судить хотели…

Полная: Что же теперь делать? Кого теперь судить?

Контролёр: У меня глаз-то намётанный! А вдруг это не он? Или он… Вроде бы и не он…

Полная: А берет? А пуговица?

Контролёр: Берет вроде тот, а человек — другой. Или наоборот…

Полная: А пуговица?

Контролёр: Пуговица — его. То есть, может быть, и не его, а того, который в берете…

Полная: Берет — вот он, на нём!

Контролёр: Берет на нём, да, а он вроде бы и не он!

Рубашка: Берет! Пуговица! Надо было сразу его кончать, а теперь попробуй разберись! Либералы!

Контролёр: Я никогда не ошибался, никогда! Эх! Полтора года его искал, всё на карту поставил. Мне начальство сказало — поймаешь его, мы тебя в метро контролёром назначим, новое дело начнёшь, новатором будешь. К зарплате двадцатку обещали прибавить, она не лишняя мне, двадцатка-то! У меня восемнадцать детей, девятнадцатого ждём, врач сказал, что мальчик будет, по науке девятнадцатые всегда мальчиками получаются!

Полная: Высказывайтесь, все высказывайтесь!

Пальто: Так о чём говорить-то! Суда не будет, фильма тоже, я пойду к Францу Лойе.

Шляпа: А меня ждёт жена.

Кепка: Паралакс сознания! Геоно! Воку! Меня никто не ждёт, но я тоже пойду.

Полная: Постойте! Получается, что контролёр оклеветал невинного!

Контролёр: Не мог, не мог я ошибиться!

Полная: Но ведь билет нашёлся!

Контролёр: А если это не тот билет? Надо экспертизу сделать, в центральную лабораторию послать…

Полная: А человек невинный ждать будет?

Худая: Экспертиза! Вот ведь придумал! Теперь за экспертизу спрятаться хочет!

Контролёр: Я потомственный контролёр, я — лауреат, делегат, тройной план даю..

Полная: Вот мы сейчас и разберёмся, что вы за лауреат!

Пальто: Позвольте! Это что же, опять процесс? Только в обратную сторону? Любопытно…

Шляпа: Что касается меня, то я в этой реабилитации участвовать не намерен.

Полная: Как же так? Наш долг разобраться, вынести правильное решение!

Худая: Правильно! Я вчера купила яйца, дома гляжу, а это пельмени! Так я и к заведующей пошла, в газету написала, на радио. Пусть разберутся, а то сколько же можно терпеть!

Рубашка: Опять разбираться! Нет уж. Я считаю, что контролёр ни в чём не виноват, даже если и ошибся. Всё равно безбилетников убивать надо, а контролёры нужны!

Полная: Вам бы всё убивать! А народное мнение?

Рубашка: Он же сибиряк! Такие люди всегда правы, даже если и ошибаются. Чего развели канитель — билет, пуговица, ошибка… Я бы его за один только берет на части разорвал, я бы их всех!

Режиссёр: Послушайте, а ведь он прав! Ну какая в самом деле разница — тот это билет или нет, он ли это был — или кто-то другой! Зрителям-то всё равно, им сюжет нужен, острая фабула. А у нас ведь всё есть — и исполнители, и техника! Где оператор?

Оператор: (вылезает из под скамейки, поправляет брюки) Я здесь. Что, дальше будем снимать?

Режиссёр: Конечно, сейчас и продолжим. На чём мы там остановились?

Блондинка: На дискуссии между адвокатом и обвинителем.

Режиссёр: Здесь нужен крупный план. А кто из них кто?

Блондинка: Тот, который в шляпе, — адвокат. Правда, вы хотели сделать перестановку.

Режиссёр: Да? А зачем?

Блондинка: Для убедительности, для достоверности.

Режиссёр: Ну, пусть начинают.

Шляпа: Не буду ничего начинать. Я — ухожу.

Режиссёр: Нет, ни в коем случае, всем по двойной ставке! (Кепке) Вы теперь обвинитель, да? Так обвиняйте, обвиняйте… Не хотите? Не можете?

Кепка: Я — могу, пожалуй, хотя мне всё равно.

Режиссёр: Чуть правее встаньте. Или левее, что ли…

Кепка: Я — обвиняю! Возмездие…

Шляпа: Кого ты обвиняешь, в чём?

Кепка: Обвиняю… а ты должен защищать.

Шляпа: Отстань, идиот! Я ухожу.

Кепка: Почему ты оскорбляешь меня? Почему? Чем ты лучше? Это — безнравственно, наконец!

Режиссёр: Вот, хорошо, появился некий конфликт!

Кепка: Он не хочет защищать, он отказывается! Что же я теперь из-за тебя должен обвинять вхолостую, безответно? Мало того, что из-за него я лишился шляпы, так он и сейчас..

Шляпа: Я не лишал тебя шляпы, я никогда и никого не лишал шляп, я просто пошёл в магазин и купил себе шляпу. А ты купил кепку. Что ж, купил так купил, вполне приличная кепка.

Кепка: Ага! Почему же ты сам не купил кепку?

Шляпа: Когда я покупал шляпу, то кепок в магазине уже не было.

Кепка: Ага! А вот мне почему-то досталась кепка, причём последняя!

Шляпа: А я купил последнюю шляпу. А кепок не было. А кепок уже не было!