Алексей Поркин, гроза Империи - Владимир Датыщев

Я облегченно вздохнул и притянул Ирэн к себе. Мы опять занялись любимым делом. Любовь несла нас на своих крыльях, вздымала к небесам и плавно опускала на пуховую перину сна. Как это прекрасно!

Ближе к обеду мы приняли ванну и, обнявшись, раздумывали над деталями вояжа. Оказалось, что мы должны посетить два города, включая столицу, несколько пустынных бивуаков, лагерь повстанцев и…

- Затерянный Город?!! - Мой громкий рык пронесся по дому, и в спальне вдребезги разлетелась старинная ваза периода Свободы. - Мы туда не пойдем! Там Смерть, понимаешь, большущая, страшная Смерть, которая не пощадит ни старого, ни младого! Тысячи исследователей и паломников оставили свои жизни в месте перед Городом, которое называют кладбищем Древних!

Ирэн пожала плечами.

- Смерть для всех, кто не знает секретов Города. К тому же, у меня есть карта.

Она поднялась с дивана и вытащила из своих лежащих джинсов маленький диск голографической карты. Потом оказалось, что никакого плана Затерянного Города у противной девчонки не было и в помине, то была карта одного из музеев в системе Джаранг.

- Отлично, - без энтузиазма промолвил я. В этот момент в дверь забарабанили. Энергично так, уверенно.

Судя по колокольным вибрациям внутри помещения, в бот ударили две тепловые ракеты, способные разнести полквартала и десятков тридцать разрывных пуль. Из улицы донеслись свистки армейских команд и крики.

- Пришли по мою душу! - Ирэн спокойно натянула джинсы и взялась за футболку.

- Кто?

- Избитые тобой несчастные юдисты. - Футболка уже обтягивала ее неимоверную грудь.

Я нервно подбежал к панели управления и ударил по всем клавишам сразу. В доме зразу потемнело, загорелись аварийные лампочки. Скорее, не от включения системы, а от какого-то снаряда, перебившего силовые кабеля.

«Включена система защиты бота номер 719-F. Применяю тактику анти-осадного боя».

На душе немного потеплело. Я набросил на себя маскировочную куртку и бросился к арсеналу на подводном уровне. Солдатам обязательно понравятся мои игрушки. Девушка бежала рядом со мной.

Бронированная дверь, как в лучших банках Галактики остановила нас всего на несколько секунд. Ровно столько понадобилось моим пальцам, чтобы ввести пароль. Мы вбежали в мою оружейную и за нашими спинами захлопнулась толстая дверь. Вспыхнул неяркий сиреневый свет и Ирэн удивленно, а, может, изумленно охнула. Да и я здесь не был, кто знает сколько времени. Кой-чего призабыл. И припомнить было что.

Прямо перед нами возвышалась малая бластерная турель малой дальности, снятая моей персоной со старого республиканского крейсера. Несмотря на внушительный слой, несколько годичной пыли, вороненая и закаленная космическими гонками сталь агрессивно блестела в полумраке. Позади турели начинались два ряда стеллажей, заполненных всевозможными видами смертоносных орудий. Пол устилали использованные гильзы и болванки от снарядов. Увенчивала картину низенькая стойка с кислотными мечами.

Мечи - мое любимое оружие. В спокойном состоянии они состояли из мягкой удобной рукояти, способной при надобности удлинятся для двуручного использования, зазубренной округлой гарды с выемками, позволяющими подцеплять и фиксировать вражеские клинки. И, конечно же, из тонкого плазменно-титанового лезвия. Как стал возможен такой сплав, не имею понятия, потому как ни черта не смыслю в молекулярной физике и металлургии, скажу только, что он невероятно прочен. Меленький пульт на рукояти позволяет укорачивать, или наоборот, лезвие, делать его пластичным, наподобие хлыста, или заливать субатомной кислотой, способной пробить любую преграду. Даже энергетический доспех, или толстую метровую шпалу из чугуна он перебьет одним ударом. Это выгодно отличает армейский меч от обычной плазменной шпаги, считающейся скорее дуэльным оружием.

Человек, начинающий учебу по фехтованию, если не отсечет себе голову извивающимся пламенным лезвием в пластичном состоянии, должен тренироваться не менее десяти-пятнадцати лет, чтобы считаться хотя бы мастером средней руки. Я тренируюсь уже более двадцати, правда, между периодами беспробудных пъянствий, кулачных драк и посиделок в каталажке, являющихся последствием выше упоминаемых боев. Меня, правда, быстро отпускают, узнав, что я не разжигатель рукопашной, как оно и есть на самом деле, а мирный среднестатистический вышибала из бара.

Девушка остолбенела посреди арсенала и не шелохнулась до тех пор, пока я не загремел из кучи плазмоганов. Она восхищенно взвизгнула и взобралась на ствол турели.

- Вот это техника! Никогда такой не видела! - Ее глаза блестели, а руки лихорадочно шарили по пыльной поверхности мегабластера.

- Согласен, - в этот момент я обматывался вязанками плазмокапсул и лентами разрывных патронов. - Жаль, что заряд у нее остался всего один. Остальные мы использовали в боевых действиях.

Я несколько секунд помолчал. На самом деле почти все снаряды наше бравое войско собутыльников выпуляло на дне рождения Шоты. Как фейерверк. Было весело, особенно тогда, когда мы подбили Имперский экскрементальний грузолет. Юдям всегда необходим кал, для чего - неизвестно. Они потратили огромнейшие деньги, строя на верфях уже упоминаемые грузолеты. Миллионы тонн топлива сжигались на путях от планеты к планете. Миллионы кубометров экскрементов выкачивались с каждого захваченного юдистами региона. И все это дело везлось в столицу - на Юдус-1. Императорус там его жрет, что ли?

- Слезай оттуда! Помоги экипироваться.

Ирэн легко соскочила с турели и подбежала мне, вскоре на моем теле покоилась приблизительно половина общего живого веса. Мы разобрали по два кислотника на особу, причем моя особа кисло пригибалась от бластера, крупнокалиберного плазмогана с подствольником для разрывных пуль и дальнобойной атомной винтовки на урановых батареях. Весит одна такая батарея больше четырех килограмм, но ее хватает на четыреста выстрелов. Она даже подзаряжается, одно «но» - зарядить ее можно только на атомной электростанции, которых, хвала Всевышнему, на Галлоре-3 предостаточно.

Девушка весело расправила шикарную грудь, увешенную несколькими паралитическими гранатами, за ее плечами в паре болтались атомный арбалет и брат-близнец моего - красавец бластер. Наши бедра украшали ножны с короткими кислотными ножами, а на поясах, кроме кислотников и биоизлучателей, красовались миниатюрные пистолеты с ядом.

- Ну, что, идем? - поинтересовалась красавица.

Я отрицательно покачал головой и клацнул переключателем настенной панели.

- Лучше посмотрим фильм, с участием солдат и боевой техники.

На девятнадцатидюймовом экране высветилась картина с четырех сторон моего бота и панорама сверху. Когда я монтировал систему «Смотрящий», не самую дешевую в мертвой республике, долго ломал голову над этим видом с неба. Вроде бы, все республиканские спутники давно сбиты или законсервированы, а оно, вишь, показывает. Однажды пьяный в стельку Шота, которому в голову иногда приходили гениальные идеи, чего, впрочем, никогда не случалось в трезвом состоянии, долго объяснял мне о скрытых плазменных зеркалах и заломлениях света. Но я в тот момент был накачан не хуже, посему послал умного Шота в некоторое место, размещающееся недалеко от хребта и окруженное мягкими тканями. Меня тоже по-пьяни на умняк пробивало.