Перстень чернокнижника - Евгения Грановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Игорь Соболев пропал.
Паштет вскинул бровь:
— В каком смысле?
— Вчера на представлении московского мага он зашел в волшебную будку, а когда фокусник снова открыл дверцу — Игоря в ней уже не было.
— Сочувствую. Ну а я здесь при чем?
— Я видела, как вы с ним пили, и подумала, что вы…
— Мало ли с кем я пил, — пожал могучими плечами Паштет.
Парни захихикали. Женя почувствовала прилив жгучего стыда и жалости к себе. «Они меня презирают, — подумала она, понимая, что вот-вот расплачется. — Издеваются надо мной, будто я не человек, а полное ничтожество. Господи, ну почему я такая?»
Женю охватило острое желание выскочить из бара, но тут перед глазами у нее мелькнуло лицо Игоря, такое, каким она видела его в своих фантазиях — изможденное, изуродованное синяками и кровоподтеками.
Женя набрала полную грудь воздуха и выпалила:
— Помогите мне в этом разобраться. Пожалуйста!
Паштет уставился на нее удивленно.
— Помочь? Слушай, подруга, мне и своих проблем хватает.
Кто-то из парней сказал что-то насмешливо-скабрезное, Женя не разобрала что, и молодые люди дружно заржали.
В душе у нее вскипело негодование. Сидят и смеются. А Игоря сейчас пытают! Или морят голодом! Или… Да мало ли что!
«Будь у меня побольше смелости, я бы сказала им все, что о них думаю! — в сердцах подумала Женя. — И почему я такая трусиха?»
Она собралась с духом и выпалила:
— Но ведь это вы! Вы передавали ему деньги!
Смех оборвался. Лица парней вытянулись, в их похолодевших взглядах появилось что-то колючее.
— Какие еще деньги? — угрюмо отозвался Паштет, стараясь говорить безразличным голосом. — О чем ты?
— Они были завернуты в синюю бумагу, — напомнила Женя.
— Ты меня с кем-то спутала, — холодно сказал Паштет. — И вообще, вали отсюда!
Женя не шелохнулась. Она продолжала стоять и смотреть на него. Внезапно она поняла, что, сообщив про деньги, приобрела над парнем какую-то странную власть.
Один из собутыльников, тот самый — рыжий и востроносый — зыркнул на Паштета острым взглядом, облизнул губы и сухо осведомился:
— О каких это деньгах она говорит, Паштет?
Верзила пожал плечами:
— Понятия не имею. Несет какой-то бред.
— Она сказала, что пачка была в синей бумаге, — сказал второй парень. — В нашем «общаке» бабки тоже обернуты синей бумагой.
По сгустившейся атмосфере Женя поняла, что сейчас случится что-то страшное и ей при этом присутствовать вовсе не обязательно.
Женя повернулась и зашагала к выходу.
— Эй! — окликнул ее кто-то из парней. — А ну погоди!
Она прибавила шагу.
— Стой, тебе говорят!
Женя перешла на бег. Добежав до двери, она выскочила на улицу и опрометью бросилась через дорогу, прямо к магазину «Промтовары».
Забежав в магазин, она обернулась, чтобы проверить, нет ли погони. Погони не было. И все-таки Женя решила переждать минут пять, прежде чем пойти домой. Так, на всякий случай. Она стала неторопливо прогуливаться по магазину, поглядывая на ценники, развешанные под холодильниками, телевизорами и микроволновыми печами.
Внезапно Женя остановилась и уставилась на экран бормочущего телевизора, вся обратившись в зрение и слух.
«…Жуткое происшествие буквально потрясло Москву. Известный иллюзионист Рудольф Северинский устроил на Воробьевых горах настоящее шоу. Но никто не думал, что представление это закончится страшной трагедией…»
Рядом с ней забубнил какой-то мужчина, консультируясь у продавца по поводу новой модели холодильника, и теперь Женя слышала репортаж лишь урывками.
«…Руки и ноги фокусника были скованы цепями… Когда капсула опустилась в воды Москвы-реки…»
Кадры телерепортажа с лихвой возмещали недостающие фразы. Было видно, как Северинский, приветливо улыбнувшись оператору, забрался в железный ящик. Руки и ноги у него были скованы цепями, на которых поблескивали замки.
Едва иллюзионист оказался в ящике, как ассистент тут же захлопнул за ним крышку. Лязгнули железные задвижки. Еще двое ассистентов, действуя слаженно и быстро, перевязали ящик цепями.
Над площадкой завис вертолет, какой-то человек, высунувшись из него, скинул вниз канат с железным крючком на конце.
Ассистент, борясь с воздушной волной, буквально сдувающей его с места, прицепил ящик к железному крюку и махнул летчику рукой.
Вертолет взмыл в воздух, оторвал от земли ящик и понес его к серебристой поверхности реки. А закадровый голос продолжал взволнованно бормотать:
«…Должен был выбраться из сундука, как он проделывал это в Нью-Йорке и Париже. Но что-то пошло не так… Когда ящик извлекли из воды, оказалось…»
Вертолет вырвал из воды железный ящик и понес его обратно к площадке. Затем кадры сменились. Двое спасателей ломами сбили с ящика замки и откинули тяжелую крышку.
«…Зрелище, представшее глазам спасателей, не могло не потрясти… в той же позе… Цепи и замки на запястьях и щиколотках… более ужасной смерти… Гибель фокусника потрясла не только зрителей, но и видавших виды…»
Женя отвернулась от экрана, и ее едва не стошнило.
— Какой кошмар, — пробормотала она дрожащим голосом. — Какой кошмар…
А в голове вспыхнуло: «Как же я теперь найду Игоря?!»
* * *Небольшой, скупо обставленный кабинет. Стол, стулья, шкаф, жалюзи — все только самое необходимое, никакой роскоши. В кабинете два человека в серых костюмах. Их худощавые щеки гладко выбриты, волосы аккуратно подстрижены. Лица у мужчин такие же безликие, как их костюмы.
— Как прошла операция? — спрашивает один мужчина у другого металлическим голосом.
— Успешно, — отвечает другой. — Иллюзионист доставил Игоря Соболева из Среднесибирска в Москву.
Первый мужчина удовлетворенно кивает и закуривает сигарету.
— Что будем делать с фокусником? — спрашивает он, помахав рукой перед лицом, чтобы отогнать облачко дыма.
— Будем действовать по намеченному плану, — отвечает второй, поглядывая на собеседника холодными серыми глазами.
— Публичная смерть может вызвать много вопросов, — замечает тот.
— Наоборот. Смерть произойдет в прямом эфире. Никаких вопросов, никаких подвохов. Стопроцентный несчастный случай.
Первый мужчина хмурит брови, на секунду задумывается и одобрительно кивает.
— Пожалуй, вы правы. Но времени у нас в обрез. Все должно произойти сегодня.
Второй мужчина тоже кивает, поворачивается и выходит из кабинета…
Женя чуть тряхнула головой, выходя из задумчивости. Вот так примерно все и было. А пару часов спустя фокусник Северинский погиб, не сумев выбраться из железного ящика, опущенного на дно Москвы-реки.
«А может, у меня слишком богатая фантазия?» — подумала Женя.
На душе у нее стало еще тоскливее. Она села в кровати. Затем повернула голову и уставилась на свое отражение в зеркале. Из зазеркалья на нее глянуло опухшее, бледное лицо со встрепанными волосами и близоруко прищуренными глазами.
— Во что же ты впуталась, дуреха? — тихо спросила себя Женя.
Глянув на часы, она поспешно встала с кровати и поплелась в ванную приводить себя в порядок. Нужно было успеть сварить кофе и поджарить блинчики к пробуждению тети Шуры и Викуши.
4
Минуту или две Женя стояла в нерешительности перед дверью, обитой черным потертым дерматином, и таращилась на медную цифру «13», кривовато прибитую к двери.
«Господи, что я делаю?» — подумала она, подняла руку и — словно прыгнула с обрыва в черный омут — нажала на кнопку звонка.
— Войдите, — отозвался откуда-то из глубины квартиры глухой голос.
Перед тем как войти, Женя подумала — не перекреститься ли? Говорят, тетя Матильда водит дружбу с чертями. Женя уже подняла руку к лицу, но тут же себя одернула — глупости! Никаких чертей не бывает, а тетя Матильда — обыкновенная шарлатанка, которая дурит головы доверчивым женщинам.
«Тогда зачем ты к ней пришла?» — строго спросила себя Женя.
«Пришла, потому что… Потому что у меня нет других родственников, а мне нужна помощь!»
И она решительно потянула дверную ручку.
Когда Женя переступила порог гостиной, тетя Матильда, сидевшая за круглым столом, повернула голову и сказала:
— А вот и ты! Проходи, проходи, не стесняйся!
Кроме старухи, за столом сидел еще один человек. Это был пожилой мужчина в безукоризненном темно-синем костюме, белой рубашке и шелковом галстуке. Длинные седые волосы его были аккуратно зачесаны назад. Верхняя губа и подбородок были украшены усиками и бородкой — черными, но с легкой проседью. Лицо у него было загорелое и ухоженное. От пожилого джентльмена так и веяло респектабельностью и благополучием.
