Увлечение — это бизнес: Как зарабатывать на том, что вам нравится - Гари Вайнерчук

Однако, как бы заманчиво ни звучал для вас этот мой призыв следовать по пятам за своей мечтой, не заблуждайтесь — соглашаясь неукоснительно исполнять мои инструкции, вы обрекаете себя вкалывать как проклятые. Но трудности закаляют. Лучшим доказательством служит пример моей собственной семьи, ведь мы начинали, не имея за душой ничего, совсем ничего. И если бы не это, никогда бы я не рвался с такой страстью заполучить все блага жизни и не постичь бы мне той великой мудрости, что все эти символы статуса и преуспеяния, в сущности, ничего не значат. Если бы жизнь моей семьи с самого начала текла бы легко и просто, никогда бы мне не покорить сияющих вершин успеха и не стать тем, кем я стал. Чтобы лучше понять нашу семейную историю, нам придется на время перенестись на мою бывшую Родину.

В 1978 г. мои родители перебрались в Америку из республики Белоруссии, входившей тогда в состав бывшего Советского Союза. Моего отца Сашу сподвиг на это его двоюродный дед, задолго до того эмигрировавший в Штаты. Как-то раз он приехал в СССР проведать свою сестру, мою бабку, и много рассказывал о жизни в Америке. От него мой отец узнал, что в этой стране можно строить свою жизнь по собственным правилам и что там не надо битых шесть часов толкаться в очереди, чтобы купить батон хлеба. А поскольку мой отец по натуре всегда был предприимчив, он сейчас же понял, что светлое будущее его семьи лежит там, в далекой Америке. Мы как евреи могли попросить политического убежища за границей, и спустя несколько месяцев, преодолев все мыслимые и немыслимые бюрократические барьеры и прокантовавшись какое-то время в Австрии, а потом в Италии, мы наконец обосновались в нью-йоркском районе Квинс. К несчастью, дед умер до того, как началась наша семейная одиссея, но его домашние были добры к нам и как могли окружали заботами, пока Организация помощи еврейским эмигрантам не выделила нашему семейству — моим родителям, мне, трехлетнему (тогда меня еще звали Геннадием), бабушке и прадеду с прабабкой — скромное пристанище в однокомнатной квартире. Стремясь в Америку, мы пребывали в полной уверенности, что здесь улицы вымощены золотом. Жизнь рассеяла наши иллюзии. Первой их лишилась бабушка — ее ограбили на улице, не прошло и шести недель, как мы поселились в Квинсе. Экономика переживала спад, и всего через несколько месяцев отец лишился работы в строительной фирме, о которой договаривался заранее, еще до нашего приезда в Нью-Йорк. И снова руку помощи нам протянули родственники, предложив отцу место складского рабочего в одном из семейных магазинов спиртных напитков в Кларке в штате Нью-Джерси.

Это были трудные времена. У меня до сих пор слезы наворачиваются на глаза, как вспомню, что мои родители прошагали пешком три мили до ближайшего супермаркета K-Mart и обратно только для того, чтобы купить мне в подарок на шестой день рождения игрушечные фигурки героев из фильма «Звездные войны», причем не одну, а целых две. Это была неслыханная роскошь для семьи, которая с трудом сводила концы с концами — тогда только-только родилась моя сестренка Элизабет. Но родители не унывали из-за безденежья, слава богу, со здоровьем у них все было в порядке, и мы просто радовались, что мы есть друг у друга, так чего же еще?

Мы довольно быстро ассимилировались на новой родине — сразу по приезде мне сменили имя Геннадий на Гари, однако в кругу семьи еще долго сохранялись белорусские привычки. Например, мама никогда не подавала к обеду мясные рулеты, как это заведено в американских семьях. На столе присутствовали бигос[8] и копченая селедка. Мы никогда не принимали никаких лекарств, а болезни выгоняли в основном крепким чаем. Если случалось расхвораться всерьез, с температурой, мне растирали грудь водкой. Я никогда не жаловался, что порезал палец или обжегся, наперед зная, что в качестве лечения мне будет предложено пописать на ранку.

Очень скоро дела наши начали поправляться. Мой отец, человек предприимчивый и оборотистый, сумел найти свой путь и быстро поднялся сначала до управляющего, а потом и совладельца крохотного магазинчика спиртных напитков в Кларке. В 1983 г. вдвоем с партнером он купил в Спрингфилде магазин побольше, размером приблизительно с офис, а позже расширил, доведя общую площадь до 372 кв. м. Спустя годы, когда я уже вошел в отцовский винный бизнес, на базе того магазина и была создана моя виртуальная винотека. Сейчас магазин вырос вдесятеро — внушительный прогресс по сравнению с тем временем, когда он назывался Shopper’s Discount Liquors и был заурядной забегаловкой.

Родителями двигало страстное желание прокормить семью, и не менее страстно желали они преуспеть. Отец вкалывал как одержимый — ради нас, ради свой семьи. Пока я был маленький, он вечно пропадал на работе, по правде говоря, я с ним и познакомился-то толком, лишь достигнув 14-летнего возраста. Я безумно уважаю его и преклоняюсь перед ним за все то, что он делал для нас. Что, как не его самоотверженный неустанный труд и по-хорошему нахальная самоуверенность, сделало нашу семью очередным воплощением американской мечты? Не прошло и пяти лет с тех пор, когда мы были нищими эмигрантами без гроша и без языка, как я стал первым в нашем квартале счастливым обладателем Nintendo. Теперь вы понимаете, почему именно отца я выбрал себе образцом для подражания? Я бесконечно благодарен ему за все, что он для нас делал, и эта моя благодарность вскормила мои собственные амбиции, родив в душе стремление не покладая рук поднимать свой бизнес все выше и выше, к вершинам успеха.

На первый взгляд мы с отцом натуры очень разные, хотя мне достались его неистовый пыл и напористость. Характером я больше пошел в маму, гиперэмоциональную, общительную, открытую для каждого, и при этом с несгибаемым внутренним стержнем. Отец, наоборот, он не так легко сходится с людьми, как мама, он куда дольше держит вас на расстоянии, но если уж примет, то, считайте, вы стали членом его семьи. Что ж, он имеет право подолгу присматриваться к новым людям, но как же мне хочется, чтобы побольше народу узнало, какой он замечательный человек. Еще в отличие от меня отец позволяет эмоциям брать верх, когда принимает решения. Я и сам натура пылкая, однако мое кредо в том, что нельзя поддаваться эмоциям, когда дело касается бизнеса.

Наблюдая за мной с детства, вы легко заметили бы, что во мне прямо-таки бурлит унаследованная от отца предприимчивость. «Нью-Йорк Джетс» всегда были, пожалуй, единственной моей страстью, более необоримой, чем вечное желание провернуть какой-нибудь гешефт (а поскольку страсть к этой команде окончательно одержала верх в моей душе, мое кредо может звучать так: «Семья, „Джетс“, бизнес» — именно в такой последовательности). Наша соседка часто повторяла, что от моего напора ей нет спасения ни зимой, ни летом. Летом я драил ее машину, осенью сгребал опавшую листву в ее палисаднике, зимой расчищал снег перед ее домом. Однажды весной я срезал цветы в ее садике, позвонил в дверь и прямо с порога продал ей букет из ее же собственных цветов. И знаете, я до сих пор немножко горжусь тем своим гешефтом — норма прибыли-то была ого-го!