Словарь корне/монадного первоязыка. Первоэтнический словарь брабанта - Александр Житников

«Резюмируя учение Платона – Плотина – Ямвлиха – Прокла – Дамаския об одном, надо сказать следующею 1) Одно есть чистая немыслимость, чистое «сверх», абсолютная немыслимость. 2) Одно есть относительная немыслимость, как начало диалектического пути, абсолютная единичность. 3) Одно, далее, вступая во взаимоопределение с иным, даёт потенцию сущего, или число, множество, чистое «как» сущности, или сферу «пресущественных единств», чисел. 4) Одно, далее, берётся как осуществивщаяся потенция, то есть как самостоятельный эйдос, или число как эйдос. 5) Наконец, одно, (как эйдетическое число) получает существенное заполнение и становится одним чего-нибудь; это и есть переход «одного» через «множество» к «сущему» (А. Ф. Лосев).

Одним словом, по моему разумению, сверхсущностное Ничто олицетворяет собою доязыческую безымянность абсолютной немыслимости вселенского бытия; далее, произошел «манвантарный толчок», «как начало диалектического пути» относительной немыслимости класса проявления прообразов Бытия, когда энерго/потенциальная сущность «Первоединства Вселенной», проявив Класс прообразов Бытия, проявил актуальную энергетику сферы множества «пресущественных единств», сперва букв и слогов, нумерологически кодирующих их чисел, а затем и корне/сущностных эйдосов, сплетающих через словотворение человеческую речь.

Дамаский: Единое – принцип всех принципов, причина объединения всего со всем, символ простоты, выше потенции, энергии, субстанции, жизни, нуса, монады и диады, присутствует в каждой ипостаси, производит границу и безграничное, предел и беспредельное; Единое – раньше целого, есть принцип происхождения всего энерго/материального прстроения самого космоса.

Епаркис (тезис умной триады). Прокл: «цельная душа разделяется на усию (сущность), потенцию, энергию; а усия на гипарксис, гармонию и эйдос» (Лосев). Разделение в связи с эманацией.

Аристотель: «Единое есть общее понятие, а всё общее не имеет самостоятельной субстанции». Плотин: «Единое – есть потенция всего смыслового и внесмыслового… потенция всех вещей… энергия жизни… истекает словно из источника… Мысли источник, (как) жизнь огромного растения (дерева), обнимающего собою всё, в то время как принцип его пребывает везде неизменным и нерассеянным в целом и как бы водруженным в корне… (Единое) не сводится на иное… Единое растение… есть пребывающий принцип единого, – единое живого существа, единое души, единое Всего… Одно мыслится как единство структурных отношений к некоему центру, движущихся вокруг него…». Единое как целостный организм: вселенная, животное, растение.

происхождение от всеродности родов и видов сущего

Учение Плотина об антиномии родов и видов; и Прокла, – об множественности эйдосов. Плотин: 6 – 2, 19. «Первые четыре рода – образуют ли эйдосы каждый самостоятельно? Например, может ли делится „сущее“ уже само по себе, без других? Нет. Ибо различия необходимо брать вне рода, и хотя различия „сущего“ будут существовать, поскольку оно – сущее, всё-таки различия эти не будут самим сущим. Откуда же будет их (внеродных, видовых) иметь? Разумеется, также и не из не-существующего (не из Не-сущего). Если же, стало быть, – из сущего, а остальное есть три рода (каждый из родов дуально формирует близнячные для него видородные элементы и рода „по виду единые, а по родам разные“), то ясно, что от этих и с этими, когда последние присоединяются к нему (как к первому роду, формирующего первый видородный эйдос, с помощью которого и доформировывается родовой эйдос) и связываются с ним, возникая одновременно. Но, возникая одновременно, они, стало быть, как раз создают это (буквенные принципы родо-и-видопроявления: родовой слог в корне/сущностном эйдосе стоит всегда первым, а видовой слог – завсегда вторым, тем самым формируя сущностно/корневой эйдос. (Например: Абал, Алаб, Анаб, Асаб, Абас…, Ахал, Ашар…), из всех. Но как может существовать прочее после того, что состоит из всех? Каким образом роды, будучи всем, создают эйдосы? Как движение создаёт эйдосы движения? (при помощи буквенно/слоговых принципов умного эйдосотворения). И также – покой и прочее? Ведь нужно ещё и о том стараться, чтобы каждый не исчез в эйдосах, а также, с другой стороны, чтобы род не оказывался простым предикатом, как бы в них созерцаемым, но – чтобы он одновременно был и в них, и в самом себе, оставаясь чистым, хотя также и в смешении (с другими принципами формирования корне/сущностных эйдосов), чтобы он наличествовал вне смешения (сам по себе, как кодируемая числом буква) и не уничтожал себя самого, способствуя другому стать сущностью. Мы говорим, что каждая вещь есть ум (отождествляемая с умопостигающим именем этой вещи) из всех сущих, утверждая, что сущее и сущность в качестве ума – ранее всех, как эйдосов и частей, то мы уже говорим, что ум есть позднейшее», относительно рассмотренного (слого/буквенного формирования по родам и видам имён сущих).

Резюмируя эти очень важные для понимания корне/сущностного эйдосотворения тексты Плотина, А. Ф. Лосев, почти приближаясь к истинному пониманию, этого довольно искажённого переписываниями и переводами текста, объясняет их так:

«1. Ни один род, взятый самостоятельно от других родов, не сможет образовать индивидуального эйдоса, так как всё индивидуальное есть именно вне/родовое. И род даст различия не как индивидуальности, но как различия рода же (в видорождении; буквенные принципы родопроявления продублированы буквенными принципами видопроявления, сопряжение которых позволяет формировать множество родо-и-видо проявленных эйдосов для словотворения). 2. Индивидуальный эйдос есть совокупное обстояние всех родов одновременно, – так, что, во-первых, роды не исчезают в эйдосах, а остаются в своей полной нетронутости, и, во-вторых, определяя эйдосы, они не превращаются в их простые предикаты, существующие только в зависимости от предуцируемого. 3. Опорой решения проблемы родов и эйдосов является следующая антиномия: с одной стороны, родовой ум есть общее, и эйдетические умы суть частное, из него появляющееся; с другой же – эйдетические умы, как содержащие в себе родовой ум, имеют его своею частью, а сами суть общее для него, поскольку в них он везде один и тот же (проявляясь в первом слоге»»

учение Плотина: класс, род, вид, индивид

«Бытие того, чему свойственно бытие вместе с материей, не пребывает в уме… Для нематериальных предметов бытие есть пребывание в мысли… В процессе мысли, стало быть, заключается энергия и движение, в мышлении же самого себя – сущность и сущее, так как мыслит тем, что он существует, и мыслит и себя самого как сущего и как то, во что он словно упирается (материю), – как сущее. Ибо направленная на него самого энергия не есть сущность; то же, на что и от чего, есть сущее… Видимое есть сущее, а не видение. Но и видение содержит бытие, если то, от чего и к чему оно отправляется, есть сущее. Но так как сущее есть энергийно/сущее, а не потенциально/сущее, то вновь объединяет то и другое, и не разделяет, но превращает себя в него, а его в себя. Будучи сущим, он – крепчайшее всего и есть то, в сфере чего и всё прочее получает для себя устойчивое положение, и что обладает, беря не из вне, но из самого себя и в самом себе.

Цель, к которой устремляется мышление, есть покой (класс Ума), не начавший проявлять себя в движении (в классе Инмира); и исходный пункт мышления есть покой (Класс прообразов Ума), не устремившийся в движение (в Инмир), так как движение не возникает из движения и не устремляется к движению. Далее, идея (idea), взятая в покое (в уме), есть граница ума, ум же есть движение этой (идеи, вида), так что всё – одно; и движение (класс Инмира) и покой (класс Ума), существуя во всём, суть роды (наполняющие класс бытийной Сушности, класс покоящегося Ума и класс подвижно/текучего Инмира), и каждая вещь из позднейших (проявленная к умному, и тождественному ему, физическому бытию) есть индивидуально/сущее, индивидуальный покой и индивидуальное движение…

Если кто-нибудь увидит эти три рода (три категории: сущее – прообразы Бытия, покой – прообразы Ума и движение – прообразы физических величин природы, проявленные в Умном Бытии), пребывая в чётком узрении природы сущего… расчленивши их, пребудет в различении увиденных им родов сущего, покоя и движения трёх и каждого в отдельности, – не назовёт ли он их иными друг в отношении друга и не расчленит он их в инаковости, увидя эту инаковость в сущем, раз уж полагает три рода и каждый в отдельности?… Так как эти роды… всё – одно… сводят к тому же… возникло и есть тождество…

К тем трём родам необходимо прибавить эти два – тождество (тождество по времени) и различие (в космическом пространстве), так что всего родов (категориальных классов миропроявления) – пять, и они заставляют все последующее бытие быть раздельным и тождественным, так что каждая вещь есть некое индивидуальноданное тождество и индивидуальноданное различие, а вне индивидуации, самостоятельно, тождество и различие должны быть отнесены к сфере родов. К тому же это – первые роды, потому что ни одному из них нельзя приписать предиката и из сферы индивидуального. Конечно, мы припишем им предикат сущего, так как они – сущие; но это – не в виде рода, так как они не суть нечто индивидуально/сущее. Не поступим так мы и в отношении движения и покоя, так как они – не эйдосы сущего. Ведь сущие вещи, с одной стороны, суть как бы эйдосы, с другой же стороны, только участвуют в нём (по тождеству имени с вещью). В свою очередь, и сущее только участвует в нём (в вещи, в форме имени)). В свою очередь, и сущее участвует в эйдосах не как в своих родах, ибо (роды) не подчинёны сущему и не раньше сущего (ибо корне/сущностные эйдосы начинают возникать уже в формирующейся структуре праязыка)».