Горящее небо Аорна - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Болтливостью таксист водитель не отличался, чем не походил на земных коллег по промыслу. А, может, просто прикусил язык в присутствии двух важных панков.
Летчики расположились на большом диване сзади.
— Что это за машина? — спросил Борюш майора. — На такой меня возили во время съемок. Она же старая…
— А чего ты ожидал? — Шаруш улыбнулся. — Ей лет тридцать. Каталась в Панкии, после привезли сюда. Здесь сменила нескольких владельцев, пока не оказалась в руках таксиста. Корыто его кормит, одновременно пожирая толеры на бесконечные ремонты. Здесь, впрочем, это дешево. Местные механики возвращают к жизни убитые до смерти аппараты и берут недорого…
Лимузин торжественно проплыл по площади Свободы (Шаруш знакомил спутника с местными названиями), свернул на бульвар Республики. Движение здесь было оживленным, но большинство машин походили на древние дредноуты, вроде лимузина, на котором путешествовали офицеры. Некоторые вовсе неизвестным образом ехали — так жалко выглядели.
Но публика по тротуарам фланировала импозантная. В глаза бросались панки — чернявые, надменные. Аборигены, преимущественно блондины или русоволосые, не выглядели угнетенными. Улыбались и раскланивались со знакомыми при встрече. Одеты хорошо, лица сытые, довольные. Полиция на улицах имелась. В голубых мундирах с начищенными пуговицами уличные бобики прятались в тени, лениво надзирая за происходящим. Только раз Максим заметил их активность: двое заломали и уволокли какого-то бродяжку. Наверно, чтоб портил имидж центральных улиц.
К удивлению землянина, Шардаш не походил на столицу воюющего государства. Летчик знал, что фронт отдален от города на двести километров. Для вражеских Драконов не расстояние. Но ни военных патрулей, ни указателей — куда бежать в случае налета. Нет даже военной агитации. Короче, ни-че-го. Мир и благодать.
В конце экскурсии их автокарета прокатилась по району бедноты. Лишь по краешку его, где водитель смог бы развернуться и удрать при нападении. Но Максима и такое впечатлило. Увиденное напомнило хронику на периферии Камбоджи, Гондураса или Кении. Люди здесь не жили, а выживали. Ветхие лачуги, кривые улочки и бегающие дети — босые и в лохмотьях. Худющие животные, вонь, мириады насекомых… «Цивилизация»…
В Беларуси даже в крохотную деревеньку, где живут две-три старушки, приедет автолавка и «скорая» по вызову. Ни в одном большом селе, не говоря о сельсоветах и, тем более, в райцентрах, не увидишь подобный Гондурас. Барановичи, где он жил, если не брать в расчет элитные кварталы Шардаша, не в пример цивильнее.
— Увидел, что хотел? — спросил майор.
— Да, — кивнул Максим. — Спасибо. Теперь я понимаю, почему на аэродромах персонал, навербованный в таких трущобах, не очень-то старается. Контроль за обслуживанием самолетов целиком ложится на панкийцев. Для местных бедняков их власть — такие же чужаки, что и Союз. Те хотя бы демагогию разводят, что заботятся о бедных. Здесь у молодежи полная свобода — выбиться наверх каким-то чудом, не имея денег на образование, или сдохнуть в перестрелке банд между собой или с полицией.
— Это точно, — подтвердил Шаруш. — Кашпирр — дыра. Мы помогаем ему в войне лишь для того, чтобы не отдать их территорию Союзу. Тогда враги усилятся. Жить постоянно в Шардаше я бы не желал ни за какие деньги. Эти манки…
Он брезгливо сморщился. Слово «манк» для Максима прозвучало в первый раз, хотя корабле оно ему встречалось при изучении арго Аорна. «Манк» означает не панкиец, примерно то же, что у евреев — гой, и с очевидным негативным смыслом. Как «унтерменш» (недочеловек) у нацистов. И здесь недочеловеками называли союзников в войне!
Росток симпатии к майору, проклюнувшийся у Максима — хоть штабной, но летчик — увял мгновенно. Но Шаруш не заметил перемену настроения Борюша. У гостиницы он протянул ему визитку. Как принято тут — квадратной формы. С телефонами — домашним и оперативного дежурного, знающего, где найти майора в случае тревоги. Уровень коммуникаций на Аорне не достиг и пейджеров.
В номере Максим первым делом протопал в ванную, где постоял под душем. После палящего солнца и путешествия в машине, кондиционер в которой сдох ещё до рождения ее последнего владельца, было очень кстати. Ополоснувшись, он спустился в холл, где скупил все выпуски сегодняшних газет. Набралась объемистая пачка. В номере он настроил телевизор на местный новостной канал и начал перебирать макулатуру, чертыхаясь из-за отсутствия интернета. Как все было б проще — по поисковым запросам…
В отличие от улицы, война на бумаге и на экране полыхала во всю мощь. Репортеры не скупились на жуткие подробности о преступлениях солдат Союза на временно оккупированных территориях Кашпирра. Те разве что не пили кровь младенцев.
Перелистав пятую газету, летчик убедился, что далее читать бессмысленно. Все повторялось, будто новости перерабатывались и форматировались по единому стандарту в неизвестном информационном центре. Глаза кольнула фальшь некоторых сообщений. «Доблестные войска Коалиции мужественно отразили все атаки подлого противника и заняли заранее подготовленные позиции». Стоп, стоп, стоп. Произошел отход на заранее подготовленные позиции? Спасибо, что не бегство. Кто же будет уходить с передовых позиций на «заранее подготовленные», кроме как под ударами превосходящих сил…
Что любопытно, сведения военного характера были или слишком общими, вроде «ожесточенные бои по всем фронтам», или слишком частными, где рассказывалось о действиях отдельно взятого экипажа самолета или танка. Цельную картину — что происходит в самом деле — никак не сложишь. А ведь Максим военный, что же говорить о штатских обывателях Кашпирра? Их, скорей всего, зомбирует такая информация, как на радениях тоталитарных сект. Сравнение, конечно, интересное. По всему выходит, что правительство Кашпирра скрывает от общественности обстановку на фронтах. Неужели там все скверно?
Максим решил не терзать себя догадками и задать вопросы компетентным людям — тому же Шарушу. Жаль, что сегодня он сосредоточился на бытовухе. Ну, так не читал газет…
Телевизионные новости мало отличались от газетных, разве что наличием видеоряда. В перерывах между роликами возникало возмущенное лицо диктора, сообщавшего о злодеяниях врага. Аппарат в номере был цветной и очень массивный. Чтоб переключать каналы, приходилось подходить к нему и щелкать кнопками. Очень неудобно, так как в разгар историй о фронтовых событиях картинка вдруг перебивалась рекламой с рассказом о непревзойденных преимуществах стирального порошка. Максим предпочел бы поменять канал, но ленился вылезать из кресла.
Вдруг в репортаже мелькнула картинка, заставившая не то, что встать — выпрыгнуть из уютной глубины. Фотография фронтового корреспондента, не очень хорошего качества, но чрезвычайно убедительная, достоверная.
Макс сжал голову руками. Сто пудов видел ее раньше. Но где? Где… Точно не во время информационного цунами в компании с «агентом Смитом». Наконец, он вспомнил. В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны, куда их водили группой. Фото убитых белорусских детей сделал неизвестный немецкий фотограф. Наверное, чтобы после похваляться перед своей фрау или фройлян: вот как лихо мы косили унтерменшей! Начиная с малышей…
Пленку обнаружили в Германии советские солдаты. Фотография висит в музее, в электронке разлетелась по всему миру как самое красноречивое свидетельство: война — зло! И ее не нужно затевать.
На Земле не получилось. Не выходит на Аорне. Что в итоге? Агенты федерации Герума отправили убийственный снимок за сто девяносто светолет — пропагандистам на Аорне, чтобы использовать для агитации против Союза. Сам факт не свидетельствует ни в коей мере, что оккупанты Союза — белые и пушистые. Но правое дело, прикрываемое ложью и фальсификациями, нехорошо пованивает.
Захотелось выпить. Лучше бы в компании, но не в обществе расиста-майора. А выйти из отеля поискать случайных собутыльников неблагоразумно.
Максим-Борюш снова опустил пятую точку в кресло.
Блок новостей после рекламы продолжила агитка, как раз на военно-воздушную тему. В свое время Уинстон Черчилль благодарил летчиков за победу в Битве за Англию, когда многие в Великобритании были обязаны немногим — пилотам истребительных сквадронов ПВО. Здесь же произрастал настоящий культ авиаторов-панков. Девушки с внешностью чирлидерш создали движение — поднять боевой дух летному составу, ни в чем не отказывая бравым парням, чтоб переполненные тестикулы не отвлекали их от выполнения боевых заданий.
Шутка ли, на столицу не упала ни одна авиабомба! Все самолеты врага уничтожены зенитной артиллерией или авиацией Коалиции вдалеке от Шардаша. (Ядерного оружия и баллистических ракет на Аорне не имелось.) Потому летчики вправе рассчитывать на благосклонность любой, именно — любой местной красотки. Мужья, кавалеры
