Школа Джедаев-2: Темный подмастерье - Кевин Андерсон

— Поехали, — откликнулся Кип и завел свои лыжи. — Только не с этой детсадовской горки. — Он отвернулся от широкой ледовой дорожки и вместо нее показал на боковую, которая разветвлялась на несколько опасных лыжных трасс по неровному льду выветрившегося ледника и, наконец, проходила через замерзший водопад к спасательной станции. Красные вспышки лазерных вышек четко отмечали этот опасный путь.

— Постой, Кип! Это слишком" — Но Кип уже стремглав несся вниз по склону.

— Эй! — крикнул Хэн. Внутри у него все похолодело — он был уверен, что через несколько минут ему придется тащить на станцию бездыханное тело Кипа. Но все, что ему оставалось, мчаться вслед за юношей. — Парень, кончай дурить!

Кристаллики пушистого снега рассыпались за турболыжами Кипа, а он, наклонившись вперед, мчался как угорелый, изредка почти лениво касаясь поверхности дефлекторными палками. Он держал равновесие как профессионал, инстинктивно понимающий, что надо делать. Спустя лишь мгновение после спуска Хэн понял, что у Кипа явно больше шансов остаться в живых.

Хэн ракетой летел со склона, и снег и лед свистели за ним как струя реактивного вихря. Натолкнувшись на встречный каменный выступ, он взлетел и перевернулся в воздухе, размахивая палками. Он плюхнулся в снег, но стабилитроны на аварийном ремне вовремя его выпрямили, и он продолжал спуск со скоростью стремительно несущегося всадника Бантха.

Хэн смотрел сквозь защитные очки, из всех сил стараясь держаться прямо. Ландшафт, казалось, состоит из колюще-режущих предметов — зазубренная кромка наста, острая, как нож рубанка, трещина в поверхности льда — любая из этих мелочей могла привести к трагедии.

Кип с радостным воплем «Оба-на» повернул налево, где начиналось опасное ответвление турболыжни. Его возглас трижды прокатился эхом над островерхими утесами.

Хэн начал проклинать парня за безрассудство, но затем несколько успокоился, потому что понял, что ничего другого от Кипа ожидать и не следовало. Он решил, что лучшее в этой ситуации — крикнуть «Оба-на» и тоже свернуть за ним.

Красные лазерные огни мигали, предупреждая и направляя безрассудных турболыжников по трассе. Ее волнистая поверхность шептала что-то в ответ на мягкие, скользящие прикосновения амортизирующего поля турболыж.

Оказалось, что ледяной путь впереди резко обрывался и продолжался уже где-то внизу. Хэн осознал опасность за мгновение до того, как достиг пропасти: «Обрыв!»

Кип низко наклонился, сливаясь с турболыжами в единое целое. Затем он прижал дефлекторные палки к бокам и запустил задние двигатели лыж. Перелетев через край обрыва и опустившись по плавной кривой, Кип вновь вписался в лыжню.

Как раз в это время Хэн тоже включил двигатели и преодолел пропасть. Внутри у него все оборвалось и полетело вниз куда быстрее, чем это предписывают законы гравитации. Напор ветра неистово терзал края капюшона его парки.

Кип, приземлившийся впереди Хэна довольно плавно и уверенно, уже опять мчался вниз по склону. Хэн едва успел перевести дыхание, а его лыжи уже с громким треском соприкоснулись с ровной ледяной гладью. Он схватился за палки, отчаянно пытаясь сохранить равновесие.

Сзади вилась порошкообразная лента снега. Киль с силой оперся о дефлекторные палки и, поднявшись в воздух, пропустил под собой надвигающийся на него огромный сугроб. Хэн же, не рассчитав, врезался в эту кучу снега. Белые брызги залепили стекла защитных очков и ослепили беднягу Хэна. Он беспорядочно замахал палками, пытаясь восстановить равновесие. Наконец, проклиная неуклюжие рукавицы, он умудрился смахнуть снег с очков — и, как оказалось, вовремя: резкий поворот влево спас его от столкновения с мощным ледяным монолитом.

Прежде чем ему удалось окончательно восстановить равновесие, Хэн перелетел еще через одну зияющую пропасть в полувыветренном леднике. На короткий миг он увидел ущелье глубиной в миллион километров. Затем Хэн опустился на другой стороне, услышав позади себя удар — это сорвалась и рухнула в расселину глыба старого, слежавшегося снега. Впереди Кипа расстилалось каменистое поле ледника. Установленные с большими, чем раньше, интервалами, лазерные вешки, казалось, теперь предоставляли лыжникам право выбирать путь по собственному усмотрению. Кипу мешали продвигаться бугры снега и льда, поэтому он увеличил поле отталкивания и теперь просто проскальзывал над ними.

Корявая поверхность ледника стала еще более жесткой от зернистого снега, Хэну было уже все равно, и он попросту матерился сквозь зубы. Его болтало из стороны в сторону, било и мотало. Тем не менее Хэн подбирался к Кипу все ближе и ближе и внезапно с удивлением обнаружил, что в нем снова проснулся азарт. Позже, сидя в столовой и беззаботно беседуя с Кипом, он убедит себя в том, что все это было довольно забавно.

Чувствуя в себе то же безрассудство, за которое он упрекал Кипа, Хэн включил двигатели на полную мощность и тут же ощутил прилив адреналина в своей крови. Но в результате он оказался рядом со своим другом.

Перед ними раскинулось ослепительно белое снежное поле. Следов от турболыж нигде не было видно, хотя климат здесь был резко континентальный и снег не выпадал месяцами. Это говорило о том, как мало было людей достаточно безумных для того, чтобы попытаться пройти этот опасный маршрут.

Впереди уже виднелась окруженная канатом станция — этакий заполярный рай, где было все: системы связи, отапливаемые домики, сверхсовременные медицинские дройды, которых можно было мгновенно привести в действие, и магазинчик по продаже горячительных напитков, который давно уже был не у дел. В общем, полное раздолье.

Кип лукаво покосился на Хэна, затем пригнулся и включил лыжи на полную мощность. Хэн втянул голову в плечи и подался вперед, чтобы устоять под напором турбореактивных струй. Вокруг, обжигая лицо и уши, проносился со свистом девственно-белый снег.

Линия лазерных сигнальных вешек отключилась, как бы накрепко зажмурив свои металлические очи. Хэн не успел как следует удивиться этому, потому что ровное одеяло снега, расстилавшееся перед ним, вдруг вспучилось и провалилось.

Хрустяще-чавкающий звук сопровождал напряженную работу каких-то больших двигателей. Клубы пара вырывались из сокрушаемой толщи слежавшегося снега. Неожиданно показался докрасна раскаленный винтообразный нос термического бура. Без устали вращая им, машина прокладывала себе путь сквозь ледник.

«Берегись!» — завопил Хэн, но Кип уже повернул налево, оттолкнувшись одной палкой и взмахнув другой. Хэн нажал на стабилизаторы и пронесся справа, в то время как огромная машина по переработке льда делала туннель все шире, вгрызаясь в стенки своими когтистыми гусеницами.

Хэн проскользнул через глубокую впадину, почувствовав, как струя горячего пара коснулась его щек. Очки вновь запотели, но он нашел дорогу к крутому заледеневшему водопаду — последнему препятствию перед финишной прямой. Край обрыва плавно переходил в длинную бахрому свисавших, подобно концам световодов, сосулек, которые нарастали здесь в течение многих столетий во время коротких весенних оттепелей.

Кип перескочил через край замерзшей реки, включив двигатели обеих лыж. Плотно прижав к бокам палки, Хэн сделал то же самое. Пласт слежавшегося снега, взлетев в воздух, ударился снизу о лыжи с громким хлопком, который разнесся эхом по ледяным полям в унисон со звуком приземления Кипа.

Прокатившись по гладкой прямой лыжне, они повернули к стоянке перед группой сборных стандартных домиков. Кип стянул капюшон своей парки и рассмеялся. Хэн продолжал держаться за палки, чувствуя, как его тело все еще дрожит от перевозбуждения. Затем, успокаиваясь, он тоже начал посмеиваться.

— Какой ты все-таки еще глупый, сынок, — проговорил наконец Хэн.

— Да? — пожал плечами Кип. — А по-моему, кто-то уже начинает выживать из ума — раз решает делать то, что считает глупостью. Да ладно, Хэн, вспомни шахты Кессела и сравни с этой горкой для турболыж. Когда вернемся, давай попросим Трипио, чтобы он расписал всем, какие мы лихие горнолыжники.

Хэн покачал головой и криво усмехнулся:

— Да чего тут расписывать. Кости целы — и ладно.

Кип окинул взглядом расстилающуюся морозную даль. Прямые, как стрелы, линии водоводов перемежались насосными станциями.

— Я так счастлив, Хэн, — сказал Кип, всматриваясь во что-то, видимое только ему. — Мне даже кажется, что благодаря тебе я заново родился. Так все здорово.

Хэна сильно смутило то, насколько серьезно и даже мрачно были произнесены эти слова, и попытался придать своему голосу беспечность.

— Да ну, парень, ты сделал столько же, сколько и я, для нашего освобождения. Казалось, что Кип его не слышит.

— Я все время думаю о том, что сказал Люк Скайвокер, когда обнаружил мою способность использовать Силу. Я знаю об этом очень немного, но чувствую в этом свое призвание. Я могу оказать помощь Новой Республике. Империя разбила мою жизнь, разрушила семью — я не упущу возможности отомстить за это.