Убить волка - Виталий Греков

– Перекусим и собираться будем. Павел ты с нами али как?

– Наверно, – Паша пересел на лавку. – Куда я теперь без вас…

Действительно – куда он теперь без них? Хрен поймешь куда. И, что самое интересное, ни капли не понятней – кого их? Пока все мерно хлебали суп под плоские шутки зеркала (ешьте гости дорогие, а то свиньям много будет) Павел украдкой поглядывал на лица новых знакомых. Вчера серьезно говорили мало, из рассказанного он запомнил лишь некоторые моменты. Если говорить о месте (не домишко, в котором они сидели за столом, а в целом о местности вокруг), то и сами здешние поселенцы толком не разобрались, где это они живут уже который по счету год. Видимо просто свыклись и приспособились, дабы не терзать свои головы излишними вопросами: где я? что это я? почему я тут? зачем вы мне здесь надо вам? Сам Паша всё еще окончательно не отметал вариант, что это некое место (или одно из мест) куда попадаешь после смерти. Отсюда напрашивался единственный и не совсем приятный вывод – значит в том, настоящем мире, он уже благополучно отбросил коньки. Быстрой чередой пронеслись невеселые мысли. Гроб, хмурые лица, слезы, враз постаревшая мама, не дождавшаяся предложения руки и сердца Света. Могила, венки, холодная земля. Брр-рр. По позвоночнику пробежал мерзкий холод. Не зря все-таки местные уже перестали думать обо всем этом.

Паша украдкой покосился в левую сторону, где склонился над тарелкой крепко сбитый мужчина. Кажется, он самый первый очутился здесь. Паша помнил, как вчера этот мужик, так и не въехав в чью-то реплику, отшутился сердито: «Поговорите у меня еще. Вы все здесь (при этом его указательный палец очертил большую окружность в воздухе) еще салаги». И снова-таки, где здесь? Еще было не ясно где, а уже собирались куда-то еще. В какой-то момент Павел собрался с духом и раскрыл рот.

– Послушайте, а куда собираемся? – и поочередно посмотрел на женщину, а потом и мужчину. И не дождавшись ответа на первый вопрос, задал второй, обращаясь лично к соседу. – С Оксаной мы познакомились, а вы вчера мне имени своего не назвали. Как мне к вам обращаться?

У мужика нервно дернулась щека, а зеркало коротко вздохнуло. Тихо и совсем невесело. Мужчина медленно облизал ложку и обратился к хозяйке дома, будто не слышал вопроса:

– Знатный супец сварганила, моя ты радость. Давно такого сытного не ел.

– Из слизней хороший навар получается, – ответила девушка. Павел чуть не поперхнулся занесенной ко рту ложкой.

– Ты зачем раньше времени кулинарные секреты выдаешь? – хмыкнул мужчина и повернувшись к Паше сказал. – Парниша только во вкус вошел, – видя, что Паша категорически отодвинул от себя плошку, продолжил.

– Знал бы своё имя – давно уже сказал. Я даже как здесь очутился не помню. Пришел в себя, как и ты – в лесу. Что, где, кто, почему – на все один ответ. Хрен его знает, товарищ майор! А сейчас от той жизни, – он ткнул большим пальцем руки куда-то через свое плечо, – и вовсе бессвязные обрывки остались. Войну помню. Ее гадину захочешь – не забудешь, – мужчина криво и невесело ухмыльнулся. —Долго и упорно делали вид, что сознательные ребята сами захотели по чужой стране прогуляться, оружием наводя порядок. Сдохнуть по приказу Родины не так сложно, – мужчина повернулся и в упор посмотрел на Павла, – а ты попробуй выжить, следуя приказам. Мы выжили, но все равно – ушли одни, вернулись другие. Извини, Пашка, – серо-зеленые глаза перестали казаться стеклянными, – к тебе это не относится, ты в лучшее время родился.

Отвернулся, уставился на стол, большие пальцы сжатых в замок рук замелькали вокруг друг друга. На секунду остановились, затем закружились в другую сторону, только чуть помедленней.

– У тех, – голова дернулась вверх, – совесть молчит, не то, что у нас.

Нервно дернулись скулы, мужчина откинулся назад, ладони легли на затылок.

– Еще пьянки помню, это уже потом, дома. До армии ни грамма в рот не брал. Здесь тоже иногда накатывает. Вон Ксанка ругается и правильно делает.

Мужчина повернул голову и грустно улыбнулся сидящей напротив девушке. Оксана улыбнулась в ответ и чуть протянув вперед руку, положила свою ладошку на большой кулак.

– Иногда можно. Даже нужно я бы сказала. Для профилактики болезней внутренних органов, в том числе и души.

– Так вы здесь первым очутились? Тут вообще никого до вас не было? —вновь обратился парень к погрустневшему мужчине.

– Хватит выкать уже, ёшки-матрёшки. Аж зубы сводит от твоих обращений. Мне эти Вы давно уже вот где, – мужчина сделал характерный жест ладонью по горлу. – То тебе «я попросил бы вас», то ты ему, сволочи такой, вежливо «а не заткнулись бы вы нахрен».

– Меня тоже попрошу на ты, – девушка убирала со стола. – Тем более на брудершафт уже пили. Нет, в губы не целовались, – со смехом продолжила, глянув на смутившегося Павла.

– Все хорош лясы точить, по дороге наговоритесь, – скомандовал мужчина. – Оксана собирай нам в дорогу пожрать, чего не жалко. Все равно… Как ты там сказал стекляшка? – повернулся к зеркалу.

– Я говорил, все было очень вкусно, поэтому остатки попрошу завернуть с собой.

– Вот-вот. Умеешь, когда ласково просят, – мужчина встал и одной рукой обнял Павла за плечи, подталкивая к выходу. – Пойдем посекретничаем без лишних ушей, – открыл дверь и чуть ли не вытолкнул парня на улицу.

– Не думаю я, что мы все уже – - того, – мужчина скрестил руки на груди, как лежат покойники, для убедительности откинувшись спиной на дверь. —Хотя поначалу тоже так считал. Ты брось так думать, – и глядя на то, как Павел медленно вытаращивает глаза сменил тему. —Привыкай уже. Я сам, когда начал людей слышать оху… офигел слегка. Думал все – сорвало наконец башеньку. Как не сорвать-то после всего, что в жизни случилось? Хорошо, что позже началось, а не навалилось разом всей кучей. Если б меня умение всякий бред в головах людей слышать, в городе накрыло, давно бы в дурке слюни пускал. А здесь что? Здесь хорошо. Людей практически нет, а значит и дурнев нету. Зато зверье некоторое чую. Друга вот нашел, Аскольдом назвал. Не знаю, откуда хоть имя такое вспомнил – Аскольд…

Мужчина облокотился на перила и посмотрел на собаку. Та задрала вверх лобастую голову.

– Это хороший человек, – мужик подтянул к себе Павла. —Ой, да что я тебе говорю, сам ведь все понимаешь, – собака игриво перекатилась на спину, мощные лапы на секунду зависли в воздухе.

– Я тебя понял, – мужик медленно шагал по ступеням. —Размяться захотел, да? – в голосе появились зловещие нотки.

Мужчина опустился на четвереньки и зарычал. Пес молнией отпрыгнул в сторону, хищно оскалил зубы. Через секунду оба катались по земле. Мужик брал силой, но в дружеской схватке ему явно недоставало звериной ловкости. Пес старался избегать захватов человека, но пару раз все-таки в них попадал. Казалось еще секунда и человек прижмет его к земле, скрутит железными руками не давая пошевелиться. Но каждый раз пес умудрялся извернуться и ловко выскочить из цепких объятий. Причем выскочив, норовил цапнуть мужика за что-нибудь мягкое, отчего тот сам начинал реветь по-звериному. В очередном прыжке пес удачно хватанул человека за ягодицу, и после короткого и емкого слова, отбежал на пару метров в сторону. Там спокойно лег на пузо, а морду положил на лапы. Уши опустились вниз, взгляд меланхолично уставился в одну точку.

– Вишь чё творит? Вот и корми его после этого, – весело сказал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая свою одежду. —Ой, – воскликнул он, шлепнув себя ниже спины. Аскольд громко гавкнул. —Несу, несу, – мужик ласково потрепал подошедшего к нему пса по холке. —У-у-у, ты мой лобастый. Силен, бродяга! Жди, я счас, – с этими словами хотел зайти в дом. Остановил Пашин вопрос:

– Сколько вы уже здесь живете? Вы в смысле, ты и Оксана.

Мужик замер на месте, рука зависла в воздухе возле дверной ручки. Ответил не оборачиваясь:

– Пару годков по-любому. Я перестал считать, у Ксюхи спроси, может она точнее скажет, – скрылся за дверью.

Паша захотел подойти ближе к собаке, но передумав, начал осматриваться вокруг. В избушке не было ничего странного – обычный деревенский домик. Домишко этот был огорожен невысоким забором. Не чтоб кого-то не пустить (хлипенький весь), а скорее по привычке – территорию свою обозначить. За домом виднелись какие-то грядки. Не в виде ровных прямоугольников, а так – разбросаны в творческом беспорядке. Павел различил привычную глазу зелень (петрушка, укропчик, лук), несколько грядок морковки. Остальная агрокультура не поддавалась классификации. Тут и там пестрели яркими цветами незнакомые растения.

Хлопнула дверь, вышел мужчина, держа в руках тарелку супа. Поставил перед собакой, рука потрепала холку животного. Молча вернулся в дом, даже не взглянув на парня. Пес на секунду оторвался от еды и поднял голову. Павел инстинктивно пожал плечами, будто перед ним был человек, а не собака. Тем временем разговоры в доме явно становились громче. Юноша решил не входить, хотели бы – позвали. Не зная, чем себя занять Паша подошел к цветам.