«Три звезды» для стюардессы - Мария Зайцева

А еще приятней то, что это не просто защита. Это – забота.

А значит…

Значит, «Три звезды», по своему обыкновению, дает мне свободу выбора. Но намекает, что никуда не отпустит в любом случае.

И от этого неожиданно тепло. Горячо. Сладко.

Я давлюсь слезами, смотрю на номер телефона, но не набираю.

Не сейчас. Потом.

Когда успокоюсь. Не надо ему меня в такой состоянии… И так… Истеричка, боже мой… Дура какая…

Из всего этого бреда только одно меня тревожит. Не просто тревожит. В ужас приводит. Мысль, что это все, эта забота… Прощальный подарок.

Только эта мысль не позволяет мне набрать ему на следующее утро.

Потому что, если в самом деле прощальный подарок… Пусть лично скажет.

Вот приеду к нему, посмотрю в глаза…

Пусть скажет.

Я понимаю, что никуда не поеду, когда вижу среди толпы встречающих невысокую худощавую фигуру.

Сразу все звуки пропадают. Иду, как в море, сквозь волну.

Витя стоит, чуть в стороне.

Смотрит. Внимательно и… Настороженно. Словно ждет подвоха. Чего угодно от меня, идиотки сумасшедшей, ждет.

А я настолько рада, настолько безумно, до истерики счастлива, что он здесь…

Что в кои-то веки не контролирую свое лицо. И делаю то, чего никогда, за все семь лет нашего общения, не делала.

Бросаюсь ему на шею, как малолетка. Чуть ли не с визгом.

Он тут же подхватывает, обнимает, устаивает на талии, заставляя обхватить ногами. И мне плевать, что форменная юбка задралась неприлично. Что мне не по возрасту уже это все. Что все смотрят. Плевать.

Я целую его, жадно, так жадно, что дыхание перехватывает!

– Ну ты чего, лисичка… – хрипит он, довольно лапая меня за зад. Ну а что? Гулять – так по полной!

– Я боялась… Боялась. Что ты не встретишь… – признаюсь я куда-то в шею Вите. И зажмуриваюсь. Я впервые призналась сама. Ему. И это так сладко. Признавать свою слабость. Свою зависимость. Оказывается, в этом нет ничего постыдного.

– Ну как же я тебя не встречу, лисичка…

Он несет меня к выходу из аэропорта, где-то позади материализуется высокий худой мужик, который подхватывает мой чемодан и тащит его за нами.

– А где Вася? – шепчу я, сглатывая слезы. Неожиданные, редкие гости у меня. Но сейчас не стыдно.

– Приболел чутка.

– С ним все хорошо?

– Да, скоро опять бегать будет, его ни одна зараза не возьмет. Поехали, лисичка, ко мне.

– Сразу?

– Да. Сначала помиримся, а потом… Потом я тебя с дочкой познакомлю.

Я ахаю и обнимаю крепче, радуясь за него.

Витя долго ждал, когда его Лена приедет. И вот, похоже, дождался.

Он несет меня, легко и быстро, обрубая на корню все неловкие попытки спрыгнуть, сказать, что я сама, что тяжело…

– Ничего не тяжело, лисичка, – смеется он, и его смех – такое же редкое явление, как мои слезы, а потому неожиданное и бесценное, – у меня теперь целых две женщины, которых легко носить на руках. Это и называется счастьем, а?

Я киваю.

Он не может видеть, но чувствует.

Я согласна с его определением счастья.

Потому что оно, по странному стечению обстоятельств, полностью совпадает с моим.