ПЕНРОД-СЫЩИК - Бус Таркинтон

Сэма он застал в тот момент, когда тот запирал в подвал Уолтера-Джона.

– Где ты его отыскал? – с искренним беспокойством осведомился Пенрод.

– Отличная манера, ничего не скажешь, – возмущенно ответил Сэм. – Так-то ты выполняешь свои обещания! Ты ведь сказал, что сам приведешь его обратно. Я нашел его на углу улицы.

– У него был ужасный вид. Кто-то напугал его до полусмерти. Он даже не узнал меня.

– Погоди минуту, Сэм, – голос Пенрода звучал ласково и, одновременно, озабоченно. – Ты помнишь, я ведь тебе отдал свои пончики. Ну, вот, а могу я за это… Ну, в общем, твоя мать не будет против, если я сегодня у вас останусь ужинать?

Глава III

ПРОФИЛАКТИКА

Приют изгнанник нашел, таким образом, у Сэмюеля Уильямса. Он просидел у него до самого вечера и с радостью откликнулся на приглашение к ужину. Но даже общество друга не отвлекло его от тревожных предчувствий. Обещание мистера Скофилда «надеть это» не давало покоя мальчику, и ел он из рук вон плохо. Впрочем, ему даже не дали досидеть до конца ужина. Родители позвонили по телефону Уильямсам, и Пенроду было велено срочно возвращаться домой.

Едва волоча ноги от страха и неизвестности, герой наш переступил порог родного жилища. Мистер и миссис Скофилд велели ему немедленно отправляться спать.

Пенрод ворочался в темной спальне и продолжал думать. Что они хотят надеть на него? Каким образом «надеть»? И как, наконец, выглядит таинственное «Это»? В конце концов, сон все же сморил мальчика. Он проснулся от голосов, доносившихся с лестницы. Родители громко беседовали.

– Нет, нет, – говорил отец, – сегодня мы, пожалуй, не станем это надевать на него. Пусть спит спокойно. И завтра тоже нет смысла. Не надо портить ему воскресенья. Наденешь в понедельник утром. Прямо перед тем, как он уйдет на занятия.

– Хорошо, – согласилась мать.

Голоса стихли. Родители удалились в библиотеку. Промучившись еще какое-то время, Пенрод снова уснул. Все же слова родителей принесли какое-то облегчение. Теперь он, по крайней мере, знал, что в выходной день «это» на него не наденут. Но все равно воскресенье не принесло радости нашему герою. Весь день он бродил словно подсудимый, которому завтра предстоит выслушать приговор. Порой неизвестность начинала мучить Пенрода до такой степени, что он готов был пойти к родителям и выяснить, что они собираются проделать с ним завтра утром? Но каждый раз истина представлялась ему столь жуткой и неприглядной, что он предпочитал оставаться в неведении.

И вот, наконец, наступил роковой понедельник. Пенрод заранее разработал несложный план. Сразу после завтрака он выпрыгнет из окна в сад и, изображая приступ бурного смеха, побежит прямиком в школу.

Однако за завтраком Пенрод чувствовал себя столь скованно, что все откладывал и откладывал побег. Наконец, Маргарет и мистер Скофилд ушли. Пенрод остался один на один с матерью. Теперь план, который в теории казался таким простым, осуществить уже не было никакой возможности. Пенрод промедлил, и теперь изо всех сил проклинал себя за нерешительность.

Тут Делла и внесла в столовую «это». «Оно» представляло собою небольшой мешочек с тесемкой. Пенрод пока не понимал лишь одного: какое отношение мешочек может иметь к его скромной персоне? Да и откуда было несчастному знать, что в городе, отстоящем на сорок миль от их собственного, вспыхнула эпидемия сразу нескольких детских болезней. Мистер Скофилд по этому поводу очень встревожился. Вспомнив, сколь часто сам болел в детстве, глава семейства Скофилдов решил уберечь от эпидемии любимого сына. На беду Пенрода, мистер Скофилд во всем отличался консервативностью. В области медицины он тоже придерживался «здоровых традиций». Вот почему, едва прослышав об эпидемии, мистер Скофилд вспомнил асафетиду[1].

– И я повешу мешочек с асафетидой ему на шею, – тихо, но грозно заявил он жене. – Повешу, чего бы мне это ни стоило.

Теперь Делла стояла с маленьким аккуратным мешочком в руках. Миссис Скофилд подошла к ней и, взяв «здоровое средство», осторожно направилась к сыну. Наконец-то ноздрей Пенрода достиг запах. Трудно было даже поверить, что столь маленький мешочек может вонять с такой силой! Как только герой наш учуял дивный аромат асафетиды, он понял все. Мешочек сейчас наденут ему на шею, и ходить с ним придется несколько дней, а, может, и две-три недели! Нет, он не вынесет этой вони! И тут Пенрод сделал самое страшное открытие: каждый, кто окажется рядом с ним, тоже почувствует этот кошмарный запах!

Миссис Скофилд приблизилась еще на шаг. Сопротивление Пенрода было ужасно. Мать отступила. Битва, которую развернул сын против мешочка, намного превышала ее физические и духовные возможности. Убедившись, что понедельник выигран в его пользу, Пенрод первый раз за все годы учения с удовольствием отправился в школу.

Во вторник утром мистер Скофилд пришел на работу часом позже обычного. Общаясь за завтраком с сыном, глава семейства Скофилдов проявил себя в равной мере блестящим оратором и правителем «сильной руки». Мешочек с асафетидой, висящий под рубашкой Пенрода, явился достойным результатом трудов мистера Скофилда-старшего. Отправляя сына в школу, он счел своим долгом дать несколько родительских наставлений. Выслушав их, Пенрод окончательно понял, что дальнейшая борьба с ненавистной асафетидой ни к чему не приведет.

Мистер Скофилд-старший предвидел, что сын в какой-то момент захочет избавиться от своего мешочка. На этот случай он надавал любимому отпрыску множество самых различных обещаний. Взвесив все «за» и «против», Пенрод решил, что учинять новый бунт попросту не имеет смысла.

Итак, Пенрод отправился в школу. Только пусть никто не подумает, будто наш герой мрачно поник головой. Напротив, спасаясь от омерзительного запаха, голову он поднял весьма высоко. Наблюдая за его шествием издали, легко было предположить, что этот мальчик вознамерился разглядеть Царствие Небесное еще до того, как коридор школы сокроет от него небосклон.

Справедливости ради следует добавить несколько слов в защиту асафетиды. Тот, кто обречен носить мешочек с ужасным зельем, становится равно противен себе самому и окружающим. Заразен человек или нет, он старается сделать все, от него зависящее, чтобы держаться подальше от запаха асафетиды. Ясно, что опасность заразиться таким образом сводится к нулю.

Однако хорошее состояние здоровья – не единственный залог нашего счастья. Эту старую, как мир, истину, нагляднейшим образом доказывал несчастный Пенрод Скофилд. С тех пор, как злополучный мешочек висел у него на груди под рубашкой, мир словно померк. Душа нашего героя пребывала в ужасном смятении. Сейчас он, как никогда раньше, нуждался в хорошем пастыре, ибо готов был возненавидеть весь мир и все сущее в нем! Мог ли он чувствовать себя иначе, когда каждая секунда жизни с асафетидой приносила горькое открытие: популярность и вес его в обществе катастрофически падают!

Избегая Пенрода, друзья даже не пытались скрыть причины. Посторонние вели себя не лучше. Какой-то господин опустился в трамвае рядом с Пенродом, но тут же пересел подальше. Потом точно также повел себя другой пассажир. Оскорбленный до глубины души, Пенрод вылез из трамвая и предпочел дойти до кино пешком.

В зал он постарался проникнуть как можно незаметней. Но скромность не всегда приводит нас к желаемым результатам. Как ни пытался Пенрод оставаться в тени, он все же сумел произвести весьма сильное впечатление на небольшую компанию дам.

Проведя всего какие-то полторы минуты в обществе Скофилда-младшего, одна из них воскликнула:

– И чего нам сидеть в кино, когда сегодня так прекрасно на улице! Пойдемте, подышим воздухом!

Подруги с такой охотой ринулись вон из зала, что оставалось только удивляться, зачем они покупали билеты в кино? Но Пенрод Скофилд не удивлялся.

Еще большее оскорбление нанесли ему в классе. Цветная девочка без обиняков попросила переменить место. Учительница подошла ближе. Мудрой наставнице потребовалось всего лишь один раз втянуть воздух носом, и судьба цветной девочки была решена.

В семье его ожидали новые унижения. Сыграв роль тирана, отец, казалось, переключился на дипломатическое поприще. Он изобретал самые разнообразные предлоги, только бы не остаться надолго в одной комнате с сыном. Маргарет вела себя куда более прямолинейно. Стоило прийти какому-нибудь молодому человеку, и она требовала, чтобы Пенрод немедленно покинул гостиную.

Даже на улице несчастному не давали ни на минуту забыться. Казалось, все было против Пенрода, и он постоянно ждал новых ударов судьбы. Чего стоили хотя бы две милые женщины, которые повстречались ему однажды ясным солнечным утром. Сначала Пенрод отметил, что у этих женщин очень приятные лица. Они тоже с симпатией оглядели его.

– Какие грустные глаза у этого мальчика! – шепнула одна из женщин.