Ученик Бешеного - Виктор Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А через некоторое время Иван рассказал Константину о своем старом приятеле, с которым работал еще в «Герате».
Ясно, «Герат» не нуждается в представлении, — заметил Константин, — но ты мог бы немного рассказать об этом человеке, чем он может быть полезен нашему небольшому, но спаянному коллективу?
Естественно, — пробасил Иван и благодушно улыбнулся. — Колесников Константин Серафимович, как видишь, твой тезка. Как и Савка, тоже сирота, закончил спецшколу со спортивным уклоном. Как и я, прошел спецназ. Служил на восточных границах, овладел восточными единоборствами. Четыре года провоевал в Афганистане, был ранен, награжден. Но это так, — отмахнулся Иван, — для характеристики. Для нашей команды пригодится тем, что год назад закончил юридический институт и этот год проработал не абы кем, а следователем в Московской городской прокуратуре. Чтобы предупредить твои вопросы, скажу сразу: Колесо оттуда уволили — начальству не понравились его самостоятельность и независимость. Если тебе интересно мое мнение, то Колесо парень толковый, не подведет и не предаст никогда.
Говорил с ним о работе у нас? — спросил Константин.
Если бы я с ним переговорил, то пришлось бы его брать к нам на работу, — серьезно ответил Иван. — Он не из тех людей, которым принято отказывать.
А если он мне не понравится?
— Если он тебе не понравится, значит, и я в тебе ошибся, — жестко отрезал Иван.
— Даже так! — недовольно нахмурился Рокотов.
— А мне кажется, по–другому и быть не должно: есть вера — начинаем вместе пахать! Нет ее — и начинать не фига! Важен единый, слаженный коллектив, как семья! — сказал, будто отрубил Иван Калуга и пояснил: — Работа у нас такая, что спина должна быть защищена на все сто, чтобы мысли не отвлекались на беспокойство…
— Что ж, резонно, — задумчиво проговорил Рокотов, — ладно, приводи своего Колесникова…
Когда Иван ввел своего протеже в офис, Константин, едва взглянув на него, сразу воскликнул:
— Когда, Иван, что же ты сразу не сказал, что твой приятель был в команде Бешеного?!
— Откуда… — начал было Колесников, но, внимательно посмотрев на Рокотова, улыбнулся и недовольно покачал головой: — И как это я так опростоволосился? В первый момент промелькнуло, что лицо вроде бы знакомо, но… — он взмахнул рукой, — ты же, как мне кажется, тоже должен был быть в команде…
Обстоятельства… — Рокотов пожал плечами, не очень‑то желая вспоминать, что Савелий тогда не взял его на архисложное задание по совету своего крестного — генерала Богомолова, и, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, перевел разговор в другое русло: — Но мы с тобой впервые увиделись в «Герате»: как раз в тот день я увольнялся.
— Черт! Действительно! — недовольно воскликнул тезка Константина. — Два ноль не в мою пользу, никогда за собой такого не замечал.
Колесников всерьез огорчился, и Рокотов решил смягчить ситуацию:
— Не горюй, тезка, как говаривал наш общий друг: «Пусть это будет самым большим огорчением в твоей жизни!»
Нет! — лукаво сверкая глазами, подхватил Иван и заговорил с кавказским акцентом: — Э–э, дарагой, нэ правылно гаварыш… Наш Бэшэный го- ворыл так: «Пуст это будэт самоэ болшое огорчэныэ в твой жизни! Э!» — Он смешно вскинул указательный палец.
Все дружно рассмеялись, и к ним в кабинет заглянула обеспокоенная Вероника.
Заходы, красавыца! — в тон Ивану пригласил Рокотов и, как только девушка вошла и прикрыла за собой дверь, повернулся к Колесникову и вопросительно взглянул на него.
Иван мне обрисовал вкратце, чем вы тут занимаетесь, — начал тот и сделал многозначительную паузу, но никто на реплике Рокотова даже не улыбнулся: все внимательно слушали Колесникова, словно понимая серьезность момента.
Ну, что скажешь? — Рокотов с интересом смотрел ему в глаза и молчал, терпеливо ожидая ответа.
Что ж, я согласен, но при одном условии… — Колесников вновь сделал паузу.
Ты что гонишь, приятель, — недовольно буркнул Иван, — какое еще условие?
А это не к тебе, — продолжая смотреть на Рокотова, заметил Колесников.
— Готов выслушать, — спокойно отозвался Константин.
В небольшом коллективе два одинаковых имени могут когда‑нибудь внести путаницу, а потому предлагаю меня величать Константином, Костей, Костиком, Костяном или, на худой случай, Колесом, а вас, как‑никак нашего начальника, исключительно Константином Михайловичем, — пояснил он, потом взглянул на Ивана и Веронику и многозначительно добавил: — Касается всех, без исключения!
Согласен, но на «ты»! — подхватил Рокотов.
Идет, но только не при посторонних, — вставил‑таки свое последнее слово его тезка.
— А как со мною? — скромно вступила Вероника.
Вопрос лишний, — строго заметил Иван, но тут же улыбнулся, — мы же одна команда, черт бы вас всех побрал!
Неожиданно он облапил всех трех членов команды и с легкостью, с какой Иван Поддубный поднимал лошадь, оторвал их от пола…
Этот вечер был объявлен праздничным, и новоиспеченная команда от души веселилась до самой ночи за двумя бутылками французского шампанского. Друзья пели песни под гитару, танцевали по очереди с единственной представительницей прекрасного пола. Праздник сблизил их и запомнился надолго…
«Волка ноги кормят!» — эта поговорка как нельзя лучше подходит и для сыщика.
Для подтверждения первой версии исчезновения Владимира Мордковича следовало обнаружить либо труп, либо недееспособное тело. Во втором случае имеется в виду, что человек жив, но находится в том состоянии, когда не может заявить о себе, то есть, говоря медицинским языком, в коме, а документов при нем не оказалось и нет никакой возможности установить его личность. Нельзя было сбрасывать со счетов и вовсе экзотическую версию — полную потерю памяти, но чем черт не шутит!
У Константина был знакомый в МВД Республики Беларусь, с которым когда‑то его познакомил Савелий. Они встретились в его кабинете. Внимательно выслушав Рокотова, тот, не раздумывая, согласился оказать помощь. И на второй день Константин получил компьютерную распечатку, в которой содержалась вполне четкая информация:
Среди убитых, погибших или скончавшихся за последние одиннадцать месяцев Мордковича Владимира Ефремовича в Республике Беларусь не обнаружено.
Среди людей, находящихся в государственных или частных медицинских учреждениях и физически не могущих говорить, но опознанных родственниками, Мордкович Владимир Ефремович не числится.
Среди лиц, зарегистрированных в качестве временных жителей Республики Беларусь, Мордкович Владимир Ефремович не значится.
К информации прилагаются фотоматериалы тех, личности которых не представилось возможным (по тем или иным причинам) идентифицировать.
Лица, находящиеся в коме…
Далее следовал с десяток фотографий.
Лица, умершие насильственной смертью, и лица, погибшие от несчастного случая или скончавшиеся от болезни…
Следовали фотографии около сотни мужчин примерно возраста Владимира Мордковича.
Самоубийцы…
Следовало восемь четких снимков.
Ни на одной фотографии даже приблизительно похожего на исчезнувшего Мордковича не было.
После внимательного рассмотрения первую версию, как и третью, тоже пришлось отправить на некоторое время в «архив» памяти: в связи с отсутствием главного доказательства, каким является тело пропавшего человека.
Скрупулезно исследовав всю необходимую информацию по второй версии, Рокотов пришел к выводу, что в данном случае и она была маловероятной. Семью Мордковичей можно было охарактеризовать как одну из самых благополучных.
Обаятельнейшая жена: с почти девичьей фигуркой, она выглядела моложе своего возраста лет на десять. Ее порой излишне откровенные фотографии, с любовью и довольно профессионально сделанные пропавшим мужем, были показаны Рокотову дочерью. Казалось, они говорили: «Смотрите, мне скрывать нечего!»
Нужно заметить, что не только родственники, но и коллеги, и просто знакомые, и, что характерно, соседи по дому едва ли не хором заверяли, что такой дружной и любящей семьи никто из них еще не встречал.
Константин сидел в гостинице дико усталый и бесконечно раздраженный: все его попытки зашли в тупик, из которого он не видел не только выхода, но даже и намека на него. Долгое время он сидел диване, тупо уставившись в противоположную стену. Ни единой мысли!
Он чертыхнулся, подошел к мини–бару, достал из него пятидесятиграммовую бутылочку »Московской», отвинтил колпачок и залпом опрокинул в рот. Закусил солеными орешками. Взял вторую бутыломку, прихватил пакетик с орешками и вернулся на привычный диван.
— Интересно, что бы в данном случае предпринял Савелий? — сказал он и тут же хлопнул себя по лбу.
