Реальное волшебство. Заговор в империи - Софья Лямина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас было не так. Лес давил, вызывая желание уйти и не вмешиваться в чужую смерть. А лес гиб, действительно умирал и не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Как ворчливый старик, стесняющийся собственной слабости.
Мира оглянулась на напарника. Тот шел, не обращая внимания на давящую атмосферу. Для него не существовало этой боли, которая ощущалось ею в поскрипываниях стволов деревьев. Он не замечал, как ветер гонит прочь. Он не чувствовал немой просьбы оставить и дать спокойно умереть.
– Что же здесь могло случиться? – пробормотала ведьма, опуская на колени. Лес не был готов впустить их дальше, потому что внутри все было хуже. Намного хуже. Ему нужна была помощь.
– Мира, это бесполезно. – покачал головой Игнат, наблюдая за тем, как ее пальцы касаются земли и, вспарывая ее ногтями, погружаются внутрь. – Сил одной ведьмы недостаточно. Нужно найти источник или узнать, что случилось, чтобы знать, как помощь. Профилактика не вылечит болезнь.
Я понимала это, Мира понимала это. А еще мы обе понимали, что лес, возможно, не выживет. Просто не сможет продержаться без помощи до того момента, когда напарники разберутся в сути происходящего. Он умрет.
А потому, наплевав на, в общем-то, разумные доводы Игната, Мира вливала силы в мертвую землю. Она, сияя, исчезала в недрах, петляя и виляя, распространяясь по лесу, исчезала. Земля буквально впитывала ее, как дождь после долгой засухи. Это было страшно. Отдавать энергию и видеть, как она исчезает в ту же секунду.
– Мира, хватит. – Игнат положил руку ей на плечо. – Если ты отдашь все, то несколько часов будешь восстанавливать резерв, а значит будешь недееспособной. Нам нужен твой мозг. Хватит.
– Еще немного, – прошептала ведьма, не чувствуя в себе сил уйти.
Той энергии, что влила Мира, должно было хватить лесу еще на несколько недель. Он не восстановится, тут Игнат прав. Как в случае с человеком витаминами поддерживают иммунитет, но не лечат болезнь, так и лес не выздоровеет, пока мы не разберемся с причиной. Однако теперь у него больше шансов.
Не знаю, сколько времени прошло. Но когда Мира поднялась, ощущая неожиданную легкость в теле, солнце было уже давно высоко над деревьями.
В теле ощущалась странная пустота, ноги пружинили. Отдала немного больше, чем следовало. Но не смертельно, поэтому, взяв предложенный Игнатом локоть, пошла вперед, оглядывая деревья.
Здесь не было травы. Голая земля, иссохшие корни и грязно-коричневые, сгнившие комья сена. Кустарники зияли голыми ветками, а листья и плоды лежали на земле под ними. Когда лес стал умирать, первым погибло то, в чем лес нуждался меньше всего. Траву легко восстановить, но энергии она затрачивает много. Непозволительно для леса в том состоянии, в котором он находится сейчас.
Голые деревья, иссохшие стволы, сухие ветки. В этом лесу почти не было зелени, только на самых верхушках елей. И здесь не было зверей. Вероятно, они ушли сразу, как только им стало нечего есть. Не пели птицы, не шуршали ящерицы или кролики в кустах. Здесь было пусто.
Мира попробовала связаться с лешим, послав зов. Ответа не пришло даже спустя час. Я могла бы предположить, что он слишком ослаблен, чтобы ответить или проявить себя, но что-то внутри подсказывало, что это не так. Иногда, когда леший не справляется сам или затрачивает энергии больше, чем может, он оборачивается.
Так произошло на Земле, на одном из заданий. Лес вырубали, и леший, боровшийся до последнего, потратил слишком много энергии. Он превратился в пень, чтобы восстановить силы, однако не смог вернуться в прежнее состояние. Я привела его в чувство только через несколько дней, подпитывая его магией.
Но даже тогда он откликнулся. Это был слабый, почти безжизненный толчок, но он был.
Сейчас не последовало ничего. Мира попробовала еще раз, а затем еще…
Ответа не было. И это значило только дно – у этого леса больше нет лешего. Возможно, он ушел за помощью к местным ведьмам, живущим крайне обособлено, и еще не вернулся. О других вариантах думать не хотелось. Ведь смерть лешего означает фактическую смерть леса. Но он жил, едва сохраняя самого себя, но жил.
Они с Игнатом обследовали лес еще несколько часов, взяв для анализа пробы земли и той редкой растительности, что еще сохранилось. Игнат предложил передать их на экспертизу в «Реальное волшебство». Мира искренне сомневалась, что ученым удастся найти причины гибели леса, но спорить не стала. Они должны были использовать все возможные ресурсы, что были в нашем распоряжении.
Вынырнув из воспоминаний коллеги, я протянула медальон Игнату, ощущая легкий дисбаланс в мыслях, спутанных фрагментом чужой жизни.
Из увиденного мне стали ясны несколько моментов. Во-первых, Мирослава приняла дело близко к сердцу, потому и влила больше силы, чем могла себе позволить, и сделало это из собственного резерва. Во-вторых, я могу предположить, что именно это действие и ослабило Миру. Я понятия не имею, что пряталось среди крон того леса, но она подставила себя перед этим, сделав уязвимой.
– Что с Мирославой? – задала я вопрос, беспокоящий меня все это время.
Сама ведьма на мои звонки не отвечала, что не было удивительным – она не признавала современные технологии. Я отправила ей письмо по ведьмовской почте, но ответ до сих пор не пришел.
– Ее отправили на обследование в Центр Магии, – ответил Игнат. – по итогам обследования будет принято решение. Сейчас трудно сказать, что именно случилось, но…это было стремно, Влада. В тот вечер вернулся Ланфорд – маг Его Высочества, и мне пришлось отчитываться о проделанной работе. Процесс малоприятный, учитывая, что знали мы не больше местных жителей. Точно сказать могли только одно – дохнет все. Мирославу мало волновал отчет нанимателю, а в ее голове родилась какая-то дикая идея, так что она ушла. Одна.
Последнее слово он произнес веско, словно точку в конце предложения поставил. В единственном слове чувствовалась невероятная горечь, словно он был виноват во всем произошедшем.
Возможно, так он и думал.
Игнат, несмотря на напускную мужественность, хранил глубоко внутри себя боль. Он был старшим братом одной юной ведьмочки, которая погибла при странных обстоятельствах. Всю историю я не знала, но
