Пастырь Добрый - Сергей Фомин

   Хорошо, что я явился сегодня на выборы, а то благочинный был сам и очень рассердился на некоторых неявившихся, а неявившихся было только 2 свящ. Завтра, т.е. в пятницу, я пойду утром к благочинному, а вечером у нас будут говельщики, почему приехать не могу. Приеду непременно в воскресенье на 10–часовом ночевать, в субботу же не знаю еще, могу ли я урвать время или нет.

   Пришли мне письмецо, что тебе привезти в воскресенье. Я буду ждать. Крепко целую вас, — тебя, милая моя Аня, и дорогих наших с тобой Соньку и новорожден. Нюшу[369]. Анна Васильевна прислала сегодня по почте одеяло. Сегодня обедал у наших, а завтра, т.е. в пятницу, возьму из трактира. Будь же спокойна за меня. Береги только себя.

   Твой муж Ленечка

   У нас все благополучно. Заочно крещу вас троих. Перекрести за меня по прочтении сего письма ребятишек. Напишите, как вы все себя чувствуете. В воскресенье, если жив буду, непременно увидимся. Прощай. Постарайся, чтобы мне в воскресенье увидеть тебя цветущей, веселой и совершенно здоровой.

   Твой Алексей

   Ты, красавица, забыла у меня на столе браслетку и кольца, то будь спокойна, я их убрал и с собой в воскресенье привезу. Целую тебя несчетно раз.

   Твой Ленечка

Сыну

Воскресенье, 16 июня, 7 ч. 30 мин. утра. (1913 г.)

   Дорогой Сережа!

   Очень рад за тебя. Вижу, что поездка твоя за границу приносит пользу не только тебе, но и всем нам. Все, разъехавшись, довольно скоро соскучились друг о друге. Сейчас получил письмо от Нюши [371], которая пишет, что очень соскучилась обо мне и на днях выезжает из Алексина. Саша [372] пишет, что общество в Кастрополе не совсем симпатичное, пишет, что скучает обо мне. Мне же до сих пор не пришлось не только уехать в отпуск, но даже съездить в Звенигород [373]. Сытин [374] засуетился с нашей постройкой дома и хлопотал о немедленном заключении нотариального договора и о ходатайстве пред Св.Синодом о дозволении нам заключить договор на 24 года. Все эти дела потребовали пребывания в Москве и ежедневного хождения в Консисторию.

   Ходил к доктору, который, прочитав исследование мочи и выслушав, сказал, что он доволен мной, ездить на Кавказ для меня, нервного, без нужды нет надобности, пить воду не надо, а на Кавказе в настоящее время большой съезд, воды дожидаются по целым дням, и это нервного человека может еще больше расстроить, а советует ехать в Крым на солнце ввиду застарелого бронхита и лежать на солнце, или куда–либо еще в теплое и сухое место. Думаю, что соберусь в Крым, или уеду в Звенигород на месяц.

   В настоящее время, сидя в Москве, на Солянке [375], один, очень соскучился обо всех, а в особенности о дорогом моем сожителе по помещению, придешь в комнату, нашу с тобой, посмотришь, — все кажется здесь — и стол стоит по обыкновению, и лыжи стоят, и постель, а дорогого хозяина, владетеля всего этого — милого Сережи, нет. Сперва пришлось поплакать о тебе, на чужой стороне один, что–то его встречает на чужбине — вот какие мысли гнездились в моей голове, но получив первую открытку из заграницы, я, возблагодарив Милосердного Господа за тебя, совершенно успокоился. Теперь одно могу писать: будь здоров, весел, набирайся сил и здоровья. Хорошенько знакомься со всеми по возможности достопримечательностями и чаще пиши. Твои послания меня очень радуют. Читая их, чувствую, что я как–будто с тобой.

   Пиши, сколько нужно еще денег и куда послать. Не отказывай себе ни в чем. Когда еще в другой раз соберешься за границу, да и если поедешь еще, то все уже будет для тебя известно.

Благословение Господне да будет над тобою.

Горячо любящий тебя твой папа.

   Иду служить обедню.

1913 г.

   Дорогой мой Сергунчик!

   Очень скорблю за тебя, что у вас плохая погода. Такая же погода и у нас. Я надумал уехать в Кастрополь на две недели. Доктор нашел у меня бронхит и довольно застарелый, который и можно лечить на солнце, и вот почему еду в Кастрополь… Оставляю тебе 100 руб. на расходы и усердно прошу тебя известить тетю Ольгу [377], которая и вышлет тебе, только напиши, куда выслать и как? Я советую тебе не спешить с отъездом. Когда еще соберешься, раз уж там, бери все, что можно для тебя… 1–го приеду в Москву, пиши мне в Кастрополь. Дом наш быстро строится. У нас все благополучно.

   До свидания, дорогой сыночек.

   Посылаю тебе благословение, твоего Покровителя [378].

   Твой любящий тебя папа.

15 августа 1913 г.

   Дорогой Сергунчик!

   Очень благодарен тебе за то, что ты мне написал о письме Николая [380] и высказал свой взгляд относительно квартиры причта. Будь уверен, что мне было приятно выслушать твое замечание, и я его принял с благодарностью. Я был очень счастлив, когда покойная твоя мама, бывало, заметив что–либо, высказывала свое впечатление мне, и я тотчас, приняв к сердцу, изменял согласно с ее замечаниями. Но, увы, ее нет, и уж я давно тягочусь одиночеством, не слышу ни от кого сердечного разумного замечания и, получив от тебя письмо, я воспрянул духом, теперь я не одинок и могу свободно следить за собой. Я не хочу сидеть на точке замерзания. Каждый из нас не замечает за собой и может усовершенствоваться только при участии близких, дорогих людей, и поэтому усердно прошу тебя продолжать свое дело в том же духе, за что, повторяю, буду очень благодарен тебе.

   Ильинский [381] архитектор, измерив площади этажа, сказал, что он находит справедливым отдать всю меньшую половину этажа псаломщику, на что я и дал согласие, и для учителя [382] я устраиваю в подвальном этаже квартиру на случай, а если не понадобится, то я могу отдать ее двум бедным старушкам — как у Георгия [383] — богаделкам, которые будут следить и за чистотой храма и за сохранностью.

   Будь уверен, дорогой сыночек, что у тебя мой характер, и я мучился и хотел тоже отдать 1–й этаж причту и раньше, но заговорил об учителе для того единственно, чтобы Сытина заставить сделать подвальное помещение. У диакона квартира вышла хорошая и устроится по его рецепту.

   Сергунчик! Ко мне приходил Комлев Леонид и говорит, что Тихон Васильев изъявляет желание петь у нас с осени, выскажи свой взгляд.

   Мы приехали из Крыма 11–го, а Саша приедет 25 августа.

Благословение Господе да будет над тобою.

Любящий тебя папа.

   Поздравляю тебя с праздником в честь Феодоровской иконы Б.[ожией] М.[атери] [384] 

   Будь спокоен и здоров. Если нужно еще денег, не стесняйся. Могу выслать и еще.

1913 г.

   Дорогой Сергунчик!

   Успокойся, все устроил с помещением псаломщика и диакона. 1–й этаж отдан для причта. Очень для меня прискорбно, что тебя Николай [386] безпокоил письмом совершенно напрасно. Дело в том, что по приезде в Москву я нашел квартиру диакона очень приличной, в ней, вследствие уничтожения коридорной системы, появилась возможность в ущерб псаломщика диакону увеличить свое помещение и устроить помещение даже особенное и для Николая по входе с парадного крыльца, а по входе с заднего устроить кабинет для диакона и, если я согласился отдать помещение учителя причту, то исключительно желая быть справедливым по отношению к Никитичу [387]. Как сам диакон, так и вся его семья оказались очень дурными людьми, всем жалуются, что их обидели, а сами обижают псаломщика.

   Путеводитель по Риму я купил у Вольфа [388] и послал тебе, не знаю, угодил ли? Я только что приехал из Крыма. Поправился несколько. Но в Москве меня терзают, не вижу минуты свободной и никак не могу еще привыкнуть. Там только видел море и горы и не знал ничего, а здесь крик, шум, вертится постоянно народ и не дает отдохнуть.