За гранью - Питер Робинсон

Врач наконец-то поднял голову от тела, которое осматривал, и, встав с колен, подошел к детективам.

— Доктор Иэн Макензи, патологоанатом министерства внутренних дел, — представился он, протягивая Бэнксу руку. Тот пожал ее.

Доктор Макензи был немолод, но крепко сбит; густая седая шевелюра расчесана на пробор, нос мясистый, а между передними верхними зубами — небольшая щелка. Встретить такого человека к удаче, вспомнил Бэнкс слова матери. Может быть, это нейтрализует невезение, предсказанное разбитым зеркалом.

— Что скажете? — спросил Бэнкс.

— Я обнаружил точечные кровоизлияния, кровоподтеки в горле и цианоз — все это свидетельствует о смерти, наступившей в результате удушения, вызванного, по всей вероятности, перетяжкой дыхательных путей тем самым желтым шнуром, обмотанным вокруг ее горла, но до вскрытия я не могу ручаться за точность своих наблюдений.

— А как насчет сексуального насилия?

— В вагинальных и анальных выделениях, судя по всему, присутствует сперма. Да вы и сами можете это заметить. Но, как я уже предупредил, более точные данные вы получите позднее.

— Время смерти?

— Она умерла не так давно. Гипостаз практически не заметен, окоченение еще не началось, да она еще практически теплая.

— Не так давно, а точнее?

— Думаю, часа два-три назад.

Бэнкс взглянул на часы. Значит, сразу после трех, незадолго до того, как семейный скандал привлек внимание женщины, живущей на другой стороне улицы, которая позвонила в полицию. Бэнкс выругался про себя. Позвони она пораньше, ну хотя бы на пять минут, а еще лучше на час, тогда они, возможно, спасли бы Кимберли. Хотя… скандал начался, скорее всего, уже после ее смерти.

— А что это за высыпания у нее вокруг рта? От хлороформа?

— Полагаю, что да. Видимо, он воспользовался им при ее похищении или использовал в качестве седативного средства, хотя существуют более приятные способы достижения релаксации.

Бэнкс не сводил глаз с тела Кимберли:

— Не думаю, что этот тип был сильно озабочен ее самочувствием. А вы как считаете, доктор?.. Хлороформ легко купить?

— Без затруднений. Он используется как растворитель.

— Он может стать причиной смерти?

— Теоретически может. Но в данном случае… давайте дождемся вскрытия. Если причиной смерти послужил хлороформ, мы обнаружим более серьезные повреждения в пищеводе и изменения в почках.

— А когда вы ею займетесь?

— Принимая в расчет положение на дорогах, думаю, начну вскрытие сегодня во второй половине дня, — ответил доктор Макензи. — Сейчас у нас много работы, но… этим делом я займусь в первую очередь. — Он посмотрел на Кимберли, перевел взгляд на Морриси. — Он, насколько я вижу, умер от потери крови. Перерублены сонная артерия и яремная вена. Смерть очень мучительная, но скорая. Его напарница сделала все, что могла, но слишком поздно. Передайте, что ей не в чем винить себя. Шансов у него не было.

— Спасибо, доктор, — поблагодарил Бэнкс, — за ценную информацию.

— О чем речь…

Доктор Макензи отошел, чтобы сделать распоряжения, а Люк Селкирк и Фэй Мактэвиш продолжили фото- и видеосъемку. Бэнкс и Блэкстоун стояли в молчании, обозревая место преступления. Они все уже осмотрели, теперь следовало усвоить информацию.

— А куда ведет вот эта дверь? — Бэнкс указал на дверь в стене рядом с матрацем.

— Понятия не имею, — пожал плечами Блэкстоун.

— Тогда давай посмотрим.

Бэнкс подошел и нажал на ручку. Она легко повернулась — дверь оказалась не заперта. Он толкнул тяжелую деревянную створку, за ней обнаружилась совсем маленькая комната с земляным полом. В лицо ударило невыносимое зловоние. Бэнкс пошарил по стене в поисках выключателя, но не нашел его. Тогда он, попросив Блэкстоуна принести фонарь, попытался рассмотреть хоть что-то в слабом свете, пробивающемся сюда из подвала.

Когда его глаза привыкли к темноте, он различил поросль мелких грибов, растущих в нескольких местах из земли, и, только присмотревшись, с ужасом понял, что это такое.

— О господи, — с трудом произнес он, отпрянув к стене.

Из земли торчали пальцы человеческих ног.

Наскоро позавтракав и объяснив двум полицейским детективам, по какой причине ей пришлось обратиться в службу 999, Мэгги почувствовала, что ей необходимо прогуляться. На утро у нее не было запланировано никакой работы. Она была уверена, что копы обязательно навестят ее еще раз, поскольку суета на противоположной стороне улицы не прекращалась. Но сейчас Мэгги нервничала, чувствовала себя разбитой, уставшей, ей необходимо было походить, чтобы успокоиться. Побывавших у нее детективов интересовали в основном факты, поэтому о Люси она им ничего не рассказала, хотя почувствовала, что один из полицейских заметил ее недоговорки. Они, безусловно, придут снова.

Но что же, черт возьми, произошло? Что с Люси? Полицейские, беседовавшие с ней, не обмолвились об этом ни словом, а в местных радионовостях о событиях в доме Пэйнов упоминалось лишь вскользь. Сообщили, что один местный житель и один полицейский офицер получили ранним утром серьезные травмы — и все. После этого стали рассказывать историю местной девушки по имени Кимберли Майерс.

Мэгги спустилась по ступенькам перед входной дверью и прошла мимо куста фуксии, который вот-вот должен был расцвести и засыпать своими тяжелыми пурпурно-розовыми цветами-колокольчиками всю тропинку. Она заметила, что суета возле дома Пэйнов усилилась, а соседи собираются небольшими группками на проезжей части, которая теперь была отгорожена лентой от основной дороги.

Несколько человек в белых халатах с лопатами, ситами и ведрами вышли из фургона и поспешили по тропинке в глубь сада.

— Ой, смотрите, — обратил внимание собравшихся один из соседей, — у него ведерко и заступ. Должно быть, он направляется в Блэкпул порыбачить.

Никто не засмеялся. Как и Мэгги, все уже поняли, что в доме номер тридцать пять по Хилл-стрит случилось что-то ужасное. Примерно в десяти ярдах от дома, за невысокой кирпичной стенкой, служащей забором, располагался ряд магазинов и салонов: пицца навынос, парикмахерская, торговый центр, рыба с картошкой фри; несколько полицейских в форме стояли вдоль стенки, негромко переругиваясь с хозяевами заведений, которые, как предполагала Мэгги, требовали позволения в конце концов открыться.

Полицейский в гражданской одежде сидел на низком, выходящем на улицу каменном ограждении и, не вынимая изо рта сигарету, что-то говорил в потрескивающую рацию. Эта часть Хилл-стрит быстро приобрела видимость места, где произошла техногенная катастрофа или стихийное бедствие — крушение поезда или землетрясение. Мэгги вспомнила, как в 1994 году она наблюдала последствия землетрясения в Лос-Анджелесе, куда они с Биллом случайно заехали перед своим бракосочетанием: сплюснутые многоквартирные дома, трехэтажные здания, в течение нескольких секунд превратившиеся в двухэтажные; извилистые трещины на дорогах, часть автострады вообще исчезла. Здесь разрушений не было, однако атмосфера была похожа: еще не зная, что произошло, люди поеживались, будто их накрыла завеса зловещих предчувствий, их посетило чувство глубочайшего ужаса перед неизвестной разрушительной силой, которую, должно быть, наслала на них рука Господня. Они понимали, что возле их жилищ произошло нечто значительное. И сама Мэгги отчетливо ощутила, что жизнь в этом районе уже никогда не будет такой, как прежде.

Свернув налево, Мэгги двинулась по Хилл-стрит, прошла под железнодорожным мостом. В низине голубел небольшой искусственный водоем, вырытый между домами и коммерческими стоянками. Прудик хоть и небольшой, но все же лучше, чем ничего, можно посидеть на скамейке у воды, покормить уток и понаблюдать, как люди выгуливают собак.

К тому же здесь ей было не страшно, а это обстоятельство имело немаловажное значение для района, где старые большие дома — в таком жила Мэгги — стояли буквально впритык с недавно возведенными типовыми муниципальными домами. Кражи со взломом считались обычным делом, да и убийства случались нередко, но тут, возле пруда, где владельцы собак играли со своими питомцами, а в нескольких ярдах проходила оживленная магистраль с часто проезжающими по ней двухэтажными автобусами, Мэгги никогда не чувствовала себя одинокой и не испытывала боязни. Ей было известно о нападениях, совершаемых средь бела дня, но она чувствовала себя в безопасности.

Утро выдалось приятное, теплое. Солнце едва пробивалось из-за легких облачков, но при таком слабом ветерке вполне можно было обойтись легкой кофточкой. Внезапно густое облако на несколько мгновений совсем закрыло солнце, отбросив тень на поверхность воды. Мэгги казалось, что в кормлении уток есть что-то успокаивающее, не для уток, конечно — они-то не имеют понятия об эмоциональном обмене между субъектами. Человек бросает хлеб, они устремляются к нему, крякают и дерутся. Мэгги разминала черствый хлеб, кидала его в воду и вспоминала первую встречу с Люси Пэйн, со времени которой прошло всего два месяца.