После нашего разрыва (ЛП) - Регнери Кэти

В его глазах промелькнуло что-то напряженное и необъяснимое, но он не придал этому значения. Он бросил взгляд на ее грудь, прежде чем быстро отвернуться и снова отправиться в дом.

― Послушай, позволь мне занести свои вещи в дом. Я включу электричество, а затем вернусь и помогу тебе с твоими вещами.

Мои вещи? Что-что? Оставаться здесь? С Заком Обри?

― Я не могу оставаться здесь с тобой, Зак, ― она сказала ему, щелкая костяшками пальцев у своей ладони.

― Почему бы и нет? ― он бросил через плечо сумку и пошел к открытой передней двери, размещая сумки на полу темного фойе. ― Мы определенно не чужие.

Она была уверена, что услышала небольшое ударение на слове определенно. Это вызвало мурашки по коже ее руки, как волна чего-то восхитительного, при этом  заставив ее кожу покраснеть. Он вернулся и встал рядом с капотом своего автомобиля, и хотя она не могла видеть выражение его лица ясно в темноте, чувствовала на себе его взгляд.

― Ты замужем? ― спросил он тихо.

Вздрогнув, она посмотрела вниз, чтобы скрыть это.

― Нет.

Он выдохнул. Громко.

― Тогда в чем проблема?

― Если бы я была замужем, это была бы проблема?

Он пожал плечами, стоя около нее, рядом с открытым багажником.

― Я мог бы понять мужа, нежелающего, чтобы его жена делила дом с каким-то чуваком из колледжа, с которым она когда-то... ― его глаза удерживали ее, в то время как его голос уносил прочь, и она чувствовала тепло в нем. Девушка отвернулась от него, в ее сознание хлынули воспоминания, которые она пытаясь подавить почти десять лет.

― Это было давно, ― сказала Вайолет, доставая свой телефон из заднего кармана, чтобы проверить, есть ли у нее связь. Эта неожиданная встреча была слишком эмоциональной и напряженной. Она даже не хотела думать о Заке Обри, не говоря уже разговоре с ним, о нахождении в одном доме с ним. Кроме того, казалось, что она была несправедливой к памяти Шепа, чтобы даже стоя здесь, разговаривать с ним. Ей было необходимо выяснить, есть ли отель в городе и забронировать у них номер.

Выражение его лица стало холодным, будто он читал ее мысли.

― Ты все еще с этим парнем?

― Который па...

― Шеп Смолли.

Он вспомнил имя Шепа? После всех этих лет? Лицо Шепа промелькнуло в ее голове, и ей пришлось проглотить комок в горле. Она закрыла глаза и повернулась к своей машине.

― Нет.

Она почувствовала его руки на своих плечах, и ее первый инстинкт заключался в том, чтобы уйти, нет, убежать от Зака Обри и всех мучительных воспоминаний и запутанных чувств, которые стремительно возвращались к ней. Но она не отстранилась. Она позволила ему опустить руки на ее плечи, девушке стало трудно дышать, когда мужчина осторожно сжал пальцами ткань ее ярко-розового кардигана, слегка схватив.

― Эй, Вайолет-как-цветок, ― сказал он нежным голосом, который прозвучал так, будто перед ней прежний Зак, и неожиданно слезы заполнили глаза. ― Ночь. Темно. Останься здесь сегодня ночью, и если завтра утром ты все еще будешь чувствовать себя не комфортно, я найду гостиницу.

Она медленно повернулась к нему лицом, стараясь выглядеть как можно более непринужденной, и он убрал руки с ее плеч. Из открытого багажника все еще лился мягкий свет, ее взгляд упал на тень темного шрама на его подбородке, и ее взбесило то, что она считала его настолько сексуальным. Чтобы отвлечься, она подняла свой взгляд к его губам. Большая ошибка. Они были такими же пухлыми, как она их помнила, с ухмылкой. Отчаянно она перевела взгляд на его нос, затем брови, поморщившись, когда, наконец, нашла то, что ей не нравилось: серебряная шпилька в его ноздре и два тонких серебряных кольца над его левым глазом.

Мужчина отступил назад, улыбка исчезла, когда он положил руки на бедра. Именно тогда она заметила, что у него были кольца на двух или трех пальцах, в тот момент металл поймал лунный свет, отвлекая ее от его узкой талии. Остановив себя, она быстро перевела свой взгляд на его широкую грудь, разглядев выцветшую футболку с надписью «METALLICA GUNS’N’ROSES» ― яркий череп украшенный розами. Гораздо больше воспоминаний нахлынуло в этот раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Я смотрю, по-прежнему слушаешь ту громкую, отвратительную музыку.

― Ой, Вайли, ― сказал он, ведя взгляд вверху и вниз по очертаниям ее тела, исследуя ее, как и она его, ― Эта рубашка винтажная.

― Не называй меня так.

― Почему нет?

― Просто не надо, ― она не хотела быть Вайли для своего Зи. Не хотела быть для него кем-то. Она была для него никем. Он позаботился об этом. ― Ты был способен на большее. На что-то красивое.

Напиши мне что-нибудь красивое.

Она услышала свой собственный голос в ее голове, мечтательный и опьяняющий, шепча слова из далекого прошлого. Ее пульс участился, когда она будто бы почувствовала, как его губы оставили след на ее шее. Ей стало интересно, помнит ли он тоже, потому что он вздрогнул, прежде чем быстро оправился, и усмехнулся ей.

― Как Джони Митчелл (прим.: канадская певица и автор песен, «одна из самых важных исполнительниц рок-эры») действует на тебя?

― Я все еще люблю ее.

Он фыркнул, затем отвернулся, потирая большим пальцем нижнюю губу, как иногда делал, когда думал. Или, может быть, вспоминал. Она не могла вспомнить точную причину, почему он это сделал, но это адски отвлекало.

― Да, ― сказал он. ― Я думаю, что у ее все хорошо.

Вайолет не добавила, что, несмотря на свою любовь к Джони Митчелл, она была не в состоянии слушать ее в течение девяти лет. Даже сейчас, когда «The Circle Game» ставили на радио, она по привычке меняла станцию, прежде чем нежелательные чувства могли вскружить ее голову и захватить ее несложившуюся жизнь.

Зак переместил свой вес, скрестив руки на груди, глядя на нее суженными глазами. Если бы она не знала его, он выглядел бы непринужденно. Но она знала, что он о чем-то размышлял.

― Итак, что дальше? Ты остаешься?

Он был прав. Было темно и поздно, и он определенно не незнакомец. Фактически, за один яркий, напряженный, слишком короткий момент в ее жизни, он был тем человеком, который имел большое значение, человеком которого она любила…

Нет. Нет, Вайолет. Не думай об этом. Не делай этого.

Она перефразировала свои мысли: он был ее другом. Очень хорошим другом, даже... до того как она сказала неправильную вещь. До этих сумасшедших октябрьских выходных, которые никогда не должны были произойти. Они не должны были оказаться одни в опустевшем кампусе, в почти пустой комнате второкурсника вместе. Деревья в Нью-Хейвене не должны были пылать потрясающими красными, оранжевыми и желтыми красками, которые заставляли их позабывать о реальности и почувствовать себя неукротимыми. Дни не должны были быть настолько теплыми и прекрасными, с ярко-голубым небом, когда нечего делать, кроме как писать песни и греться в их новообретенных, невредимых чувствах. И ночи не должны были быть настолько наполнены похотью, так безумно полны прекрасных звуков, которые, в конечном счете, ничего не значили. Это была случайность, ошибка, аномалия. Это заставило ее сердце разбиться на осколки.

― Я не думаю, что это хорошая идея, ― сказала она, подходя к машине.

Когда она украдкой взглянула на него, он снова провел пальцем по своей нижней губе, затем укусил ее, прежде чем обратиться к ней, с небольшой остротой в его тоне.

― Было время, Вайли, когда ты могла заставить плохую идею работать на тебя.

Его слова заставили глубоко спрятанные воспоминания всплыть, его руки в ее, как они бежали, босые и пьяные, по мягкой зеленой траве Старого Кампуса. Это заставило ее чувствовать себя легкомысленной на секунду, и она потянулась, чтобы потереть свой лоб. Ей нужно было уйти от него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Как я уже говорила ранее, давным-давно, ― она крикнула ему через плечо.

Она открыла дверь своей машины, садясь и оглядываясь в поиске своих очков на центральной консоли. Девушка надела их и потянулась, чтобы закрыть дверь, но пальцы коснулись джинсовой ткани. Зак внезапно встал, блокируя дверную ручку. Она отдернула пальцы от его джинсов, будто она коснулась огня. Его тело занимало все пространство между ней и дверью, и ее глаза были на уровне его живота, у нее было ощущение, что он был таким же твердым и мускулистым, как его руки. Она положила руки на руль и крепко сжала его, на случай, если он решил ее вытащить, и подняла подбородок, чтобы посмотреть на него.