Миша – 2 - Ирина Трифоновна Северинчук

особо не придали значения. Мало ли звери ревут, всё же кругом глухомань и диких зверей немало в лесу. Тина признала голос медведя, и надежда поселилась в зверином мозгу. Дениса гоняли по двору в чугунных башмаках каждый день. Но после встречи с Жилан и планом побега, пленник чувствовал прилив сил, и дух не терял. И вот, наконец, наступила ночь, вселяющая надежды. Белый туман опустился на землю. Жилан вместе с Леем угощали охрану крепким вином. Выждав время пока те уснут, бросились к клеткам. Денис сумел сам открыть свою западню и сбросить чудовищные башмаки. Он в то время уже освобождал тигрицу. Зверь дрожал, и нос был сильно горяч. В раны попала инфекция. Денис снял намордник у Тины и развязал верёвки. В зверином теле было мало сил. Тигрица попыталась встать на лапы, но сильно шатаясь, упала на пол. В это время китаец Лей открыл ворота. Жилан усердно помогала ему.Денис вспомнил про Джингуа и поспешил к подвалу. Вынес обнажённую женщину на руках. Снял с себя куртку от робы и накинул на неё. Джингуа от счастья, что спасена, быстро пришла в себя. Сильно исхудавшую тигрицу, Денис с Леем вынесли за территорию лагеря. Лей вернулся, чтобы прикрыть огромные, железные ворота, но не успел. На крыльцо главного корпуса вышел личный охранник Ван Хенга. Китаец дежурил внутри помещения и вина ему не подносили. Затянувшись дымом от сигареты, сквозь рассеивающийся туман, сумел разглядеть человеческие силуэты. Крыльцо находилось в пяти метрах от ворот. Увидев беглецов, быстро среагировал. Достав пистолет, открыл огонь. Первая пуля сразила Лея, вторая, смертельно ранила Жилан. Денис бросился к девушке, хотел взять её на руки. Но китаянка слабым голосом, теряя сознание прошептала:

– Беги любимый, спасайся и помни меня.

Глаза девушки мгновенно закрылись и, Денис понял, что она уже мертва. На счастье в дуле пистолета охранника, это была последняя пуля на сегодня. Охранник бросился к пленнику, и завязалась драка, вернее, применяя боевые искусства, китаец хотел одолеть русского. Денис, ослабленный муштрой в кандалах и голодом, был под силу охраннику. Китайцу удалось завалить пленника на землю и, навалившись ему на грудь, стал его душить. Денис изо всех сил старался сбросить с себя охранника, но здоровый китаец всё крепче сжимал свои руки на горле пленника. Помощь пришла неожиданно. Джингуа всё это время искала увесистый предмет. Под руку попался камень. Схватив его, со всей силы стукнула по голове охранника, а тот, обмякнув, откинулся назад.

– Джингуа, ты молодец! – произнёс Денис, вставая и потирая шею. – Нам с тобой не дотащить тигрицу в безопасное место, нужна подмога.

– Денис, ты думаешь, она выживет? Нам самим спасаться надо.

– Хочешь, беги на все четыре стороны, но Тину я не оставлю. Даже если придётся умереть.

– Ты шутишь! Куда я голая побегу? Кругом тайга дремучая.

Их речь была прервана появлением медведя. От испуга китаянка спряталась за Дениса, который тоже оторопел. Но медведь не обращая внимания на людей, вплотную приблизился к тигрице, а та, узнав его, тихо заурчала. Миша легко поднял от земли ослабевшую тигрицу и, взвалив на плечо, отправился к пещере. Денис в полном удивлении последовал за медведем. Джингуа с минуту колебалась, а затем пошла за ними. А охранник от удара очнулся и позвал на помощь. Лагерь весь был поднят на ноги. Только пять уличных охранников спали «без задних ног». Ван Хенг приказал отряду выступить в погоню и взять с собою пять умных собак. Мёртвое тело Лея и Жилан перенесли во двор и бросили под открытым небом. Начальника лагеря – отца Жилан пригласили на допрос.

Глава 9. Погоня и смерть

Отца Жилан звали Фенч. Накануне этого дня, он всю ночь пил вино, отмечая день рождения любимой жены. Дэйю умерла пять лет назад, оставив ему единственную дочь. С тех пор китаец каждый год в этот день напивался вдрызг. Но не забывал, угостить других. Он ещё спал, когда за ним пришла личная охрана Ван Хенга. С похмелья он сразу не понял, что от него хотят. Но вскоре вразумил и, оттолкнув их, выбежал наружу. Возле столба лежали трупы – Лея и Жилан. Бросившись к дочери, старый китаец не выдержал и пустил скупую слезу. Сидя перед нею на коленях, он еле слышно шептал:

– Доченька милая, что же ты наделала!? Оставила меня одного. Ведь мне теперь и свет не мил. Я жил ради тебя. Перед смертью твоей матери обещал беречь тебя и заботиться. Подошедшие охранники молча подхватили его под руки и поволокли в помещение. В просторной столовой завтракал Ван Хенг с дочерью. Пожилая китаянка обслуживала стол. Фенча поставили напротив и поддерживали, так как ноги его не слушались, и тело сползало на пол. Ван Хенг окинул начальника лагеря суровым взглядом и произнёс:

– Вам с дочерью чего не хватало? Я исправно вам платил за любую работу. И неплохо платил, даже больше чем другим. Относился к тебе и твоей Жилан хорошо, можно сказать, как к родным. Все прихоти твоей дочери и твои просьбы исполнял. И вышло, что зря, вы предали меня. Русский оказался дороже. Фенч низко склонив голову, молчал.

– Ты знал о затее дочери? Отвечай! – повысил голос Ван Хенг.

Но Фенч продолжал молчать. В его душе вскипала ненависть. В памяти всплыла картина давнего прошлого. Когда они с хозяином ещё молодые. Фенч женатый на Дэйи, а Ван Хенг был холостым. И Фенч часто стал замечать, какие жадные взгляды хозяин бросал на его жену. И вот однажды, вернувшись с похода из тайги, Фенч увидел плачущую навзрыд свою любимую жену. Она ему созналась, что целый месяц пока он был в тайге, хозяин силой овладел ею и каждую ночь насиловал. Фенч в ярости хотел убить Ван Хенга, но Дэйя умоляла этого не делать.

– Ты не сможешь его убить. Он богат, а ты беден. У него охрана, а ты один. Он уничтожит тебя. Я останусь одна, и он полностью завладеет мною. Но этого не желаю, ведь я беременная. У нас будет ребёнок! Ради него не делай ничего! Умоляю тебя! Давай уедем отсюда и забудем это, как страшный сон.

Всю ночь напролёт Фенч думал, как поступить. Утром принял решение. С красными глазами от бессонницы пошёл к хозяину и твёрдо заявил, что уезжает в глухую провинцию. Ван Хенг попробовал его отговорить, но Фенч так посмотрел на него, что по спине хозяина пробежали «мурашки». И он только предложил, поехать семье в лагерь Эдельвейс, строительство которого