Ядовитое жало - Александр Тамоников

– Забьемся на сто баксов, что они в два часа начнут штурм?

– На сто? Давай! Мое слово – они отойдут.

Бандиты забились, поспорили.

Ибрагимов схватился за спутниковую станцию.

– Не рано ли, Дамир? – осведомился его напарник.

– Шайтан, не терпится доложить хозяину, что его план сработал на все сто.

– Погоди, а то русские отойдут, тогда…

– Даже если так. Спецы уже лоханулись.

– Нет, лоханулись не спецы. Они выполняли приказ. Это в штабе русских поверили в дезу. Да и как ее не проглотить, если она запущена еще в Грузии, а потом только подтверждена через продажных людишек.

– Деньги – великая сила.

Галимов вздохнул:

– Кто бы спорил. Только вот сколько лет мы кошмарим то один район Кавказа, то другой, жизнями рискуем, а на моем счету всего триста тысяч долларов.

– Триста? Радуйся. У меня двести пятьдесят. Но за этот рейд Дабир обещал по полмиллиона зеленых. А это уже серьезные бабки.

– В Таджикистане или Узбекистане – да, но не в Европе.

– В Албании это тоже хорошие деньги.

– Нашел Европу!..

– А тебе что, Монако подавай?

– Не отказался бы. Хотя и в Португалии неплохо, в Испании, Италии.

– Через пять лет у нас будут деньги на все. Обстановка усложняется, цены растут. Помнишь, прежде за двадцать штук целые селения вырезали. А сейчас за рейд уже пол-лимона. Дальше будет еще лучше.

– Если нас не завалят где-нибудь в овраге.

– Руки у федералов коротки. В Махачкале троих в доме прижали, так чуть ли не батальоном штурмовали. И что? Один все же ушел.

– Так это в городе, там жители, заложники.

– А нам где работать? Тоже не в пустыне и не в горах. На равнине, имея две отличные базы.

– Подожди, – остановил речь подельника и временного начальника Галимов. – В зеленке у лагеря движение.

– Ага! Поглядим, кто кому из нас будет должен сто баксов.

Они прильнули к ночным биноклям.

Ровно в два часа ночи Королев отдал приказ Фокину сблизиться с часовым, стоявшим у блиндажа. Прапорщик двинулся к цели. Это видел командир группы, занявший позицию на линии, отстоящей от поляны метра на три. Только кустарник отделял его от часового, который беззаботно сидел на поваленном дереве и, не скрываясь, курил обычную сигарету, а не коноплю.

Королев приготовил «АК-74», перевел флажок предохранителя на одиночную стрельбу и вызвал на связь Логинова:

– Второй, видишь часового, ближнего к тебе?

– Очень даже хорошо!

– «Винторез» к бою! Готовность полная!

– Принял!

Королев переключил радиостанцию на всех бойцов группы.

– Внимание! Второй, Шестой, работаем. – Он отключил станцию и нажал на спусковой крючок.

Выстрелы «АК» и «Винтореза» прозвучали одновременно. Два боевика рухнули на траву с простреленными черепами. Третий, одурманенный наркотой, вскочил с валуна у входа в главный блиндаж. Он, конечно, слышал выстрелы, видел, как упали его товарищи, но заторможенный мозг мешал ему действовать.

Боевик все-таки поднял было автомат, как сзади всем корпусом на него налетел прапорщик Фокин. Он сбил противника с ног, обхватил сильной рукой шею, пережал сонную артерию. Незадачливый часовой дернулся пару раз и вырубился.

Фокин бросил в эфир:

– У меня порядок!

– За блиндаж его, спеленать и поддержать штурм.

Но штурма как такового не получилось. Спецназовцы выбежали на поляну со всех направлений, кроме тылового, где возился с пленным Фокин. Михеев водил пулеметом из стороны в сторону, но никакой опасности не замечал.

Королев подбежал к главному блиндажу, спустился по земляной лестнице к двери, дернул за ручку и свалился на ступени вместе со створкой. За ней была земляная стена.

– Муляж, твою мать!

Он отдал приказ осмотреть остальные блиндажи.

Там оказалось то же самое. На землю были положены бревна, сцепленные попарно веревкой. Духи укрыли их дерном с поляны, прислонили двери к задней стенке. Вот вам весь блиндаж и лагерь!

К Королеву подошел командир взвода:

– Подстава, товарищ майор?

– Провели духи нас как пацанов вчерашних.

– Но ведь разведка…

– Ты же сам видишь, что это за разведданные! Проглотили дезу и не подавились. Дабир наскоро устроил этот цирк, не пожалел трех своих людей. Ведь он сознательно обрек часовых на уничтожение, потому как знал, что лагерь будет взят в оборот. Что все это значит?

Командир взвода пожал плечами:

– Да все, что угодно.

– Нет, Вова, это значит, что на перевале сидят его люди. Сейчас они доложат Дабиру, как сработал его план. Тут-то он, сто против одного, и начнет свой кровавый рейд. Тем более что мы дали ему время на ночную диверсию. Похоже, в штабе бригады не знают, что и где вспыхнет. Но такое непременно случится. – Он вспомнил о пленном и крикнул: – Фокин!

– Я! – ответил сапер, приглядывавший за пленником вполне славянской внешности.

К сожалению, в последнее время это уже никого не удивляло. В отрядах радикальных исламистов воевали и русские, и украинцы, и грузины, и множество представителей других национальностей.

– Пленника ко мне!

– Он же в отрубе.

– Тащи сюда, здесь приведем в чувство.

– Есть!

За муляжом главного блиндажа послышался взвизг, затем окрик:

– Шагай, сука!

Взводный напомнил майору:

– Вы говорили, что на перевале могут быть наблюдатели Дабира.

– Могут. Наверняка есть. Смотрят на нас и смеются. – Королев крикнул Фокину: – Андрей! Отставить тащить сюда пленного. В лес его, в кусты!

– Понял! Он очухался.

– Отлично. Духи с нами поиграли, теперь этим займемся мы. Отправь-ка бойцов к Фокину. Пусть один из них влезет в одежду боевика, другие вытащат его из-за блиндажа и бросят к тем двум трупам. Это, думаю, убедит наблюдателей в том, что мы положили всех троих часовых.

– Я все понял!

– Действуй, старлей, быстро! Пока наблюдатели на месте.

– А если ушли?

– Нет, они дождутся нашего отхода, чтобы доклад их был полным, даже посмотрят, как подлетит «восьмерка». Нам нет смысла идти в основной район эвакуации. В принципе, можно улететь и отсюда. Это будет выглядеть естественно. Как и то, что трупы мы заберем с собой.

– Значит, здесь допрашивать пленного вы не станете?

– Работай, старлей!

– Есть, товарищ майор!

– Быстро, но без суеты.

– Так точно!

Склон перевала рядом с Лисьим проходом.

2.40

Ибрагимов довольно потер руки.

– С тебя сотка, Надир.

– Вернемся, отдам!

– Куда вернемся?

– На основную базу в Грузии.

– Э-э, брат, так не пойдет. У тебя что, нет при себе ста долларов?

– Я не брал с собой деньги. Зачем они мне здесь? Можно подумать, ты взял.

– Взял. А вот какого шайтана ты споришь, не имея ни гроша за душой?

– Да какая тебе разница, сейчас отдам или по возвращении?

– Возвратиться еще надо. Но что с тобой сделаешь. Раз не можешь сейчас отдать сотку, с тебя две в Грузии.

– Ладно. Тебе не кажется, что русские захватили Януша? Трупы Али и Омана посреди поляны, а тела Януша нет.

– Это было бы плохо. Хотя что особенного он знает?

– Он может знать больше, чем ты думаешь. До появления турок Януш был одним из телохранителей Дабира.

– Шайтан, а ведь точно был. Но я сам видел, как на него налетел русский, свалил на землю…

– И что? Это я тоже видел, но не заметил в руке русского ножа.

– Это не значит, что его не было. Да и потом, русский мог просто удавить поляка.

– Где же тогда его труп? Зачем русский оттащил тело за блиндаж?

– Чтобы не мешался. Ого! Смотри, а вот и бедный Януш.

Боевики направили бинокль на блиндаж, из-за которого бойцы взвода за руки тащили тело.

– Лица не разглядеть. Далеко, – проговорил Надир.

– А ты свяжись с командиром русских, попроси, пусть он подтащит Януша поближе, покажет его физиономию и подтвердит факт гибели. Одежда на нем та?

– Да. У всех троих одинаковая форма.

– Может, русские переодели кого-то из своих, чтобы выдать за Януша?

– Такое возможно.

– Если так, то они знают, что мы сидим на перевале и все контролируем.

– Может, не знают, но догадываются.

Ибрагимов отложил бинокль, с ухмылкой посмотрел на подельника и спросил:

– Ты сам-то понял, что сказал?

– А что?

– А то. Если бы русские даже предполагали, что Дабир может поднять наблюдателей на перевал, то, перед тем как идти в лагерь, подняли бы на склон своих людей. У них целая бригада стоит в Густунаре, бойцов хватает. Мы не знаем, сколько человек прилетели к лагерю. Еще более вероятно, что они вообще не пошли бы на штурм, если бы знали о контроле перевала. Ведь если он установлен, то это значит, что в зеленке пустышка. Они убедились бы в этом уже на рассвете, понаблюдав за действиями часовых. Русские отказались бы от штурма, а вот мы как раз и стали бы их целью. Но они провели штурм.

Галимов поднялся, посмотрел в бинокль и проговорил:

– Наверное, ты прав. Русский офицер, который командует всеми, рвет и мечет на поляне.