Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

В этих целях составители программы предложили сосредоточить на Севере 18 больших (водоизмещением 1000 тонн) подводных лодок, 6 средних (типа «Щ», 550 тонн), 6 малых (200 тонн) и плавбазу для них, а также 24 торпедных катера. При этом намечалось, что 6 больших и 3 средние подводные лодки построят уже в 1933 году на всего лишь запланированной верфи под Архангельском. К тому же времени решили перевести по Беломоро-Балтийскому каналу и несколько больших подводных лодок, эсминцы.

Наметил наркомвоенмор и иные меры обороны Севера. Установку четырех двухорудийных башенных батарей 180-миллиметровых орудий, четырех двухорудийных — 152-миллиметровых и шести четырехорудийных зенитных 76-миллиметровых. Усилить же предстояло авиацию: разведчиками — легкими бомбардировщиками и истребителями81.

Командующий Морскими силами РККА. В.М. Орлов, хотя и участвовал в подготовке программы, высказал собственный взгляд на вопросы обороны северного побережья. Посчитал вполне достаточным для решения поставленной боевой задачи всего 4 больших и 8 средних подводных лодок, 10 торпедных катеров. Зато счел крайне важным перевести в Баренцево море с Черного хотя бы один из имевшихся там 3 легких крейсеров — «Червону Украину» или «Профинтерн» и с Балтики — 4 эсминца. Конкретизировал Орлов и дислокацию береговой артиллерии — в горле Белого моря, у Архангельска и Мурманска, в Кольском заливе82.

Как единственно возможную базу для будущего северного соединения и наркомвоенмор, и Орлов рассматривали пока только Мурманск.

К выполнению программы — с уточнениями В.М. Орлова — приступили после ее утверждения СТО 22 февраля 1933 года83.

Глава седьмая. Трудное становление

1

В начале 1933 года все, казалось, складывалось как нельзя лучше. Наконец-то у СССР появилось то, в чем он так нуждался для окончательного закрепления в своем секторе Арктики.

Уже существовал Главсевморпуть. Не временная комиссия, как прежде, а постоянный государственный орган, призванный «окончательно проложить Северный морской путь, держать его в исправном состоянии и обеспечивать плавание по нему». Авиапромышленность и дирижаблестроение обещали в самом близком будущем проложить в полярной области и регулярные воздушные трассы. Создавался, хотя еще как флотилия, Северный флот. Даже пока при ничтожном боевом составе он уже мог воспрепятствовать незаконному проникновению иностранных судов и кораблей в советские территориальные воды.

Но внезапно надежды на скорое свершение крайне необходимых в национальных интересах планов оказались под угрозой. И лишь потому, что стратегические задачи были принесены в жертву ведомственным интересам.

Мировой кризис продолжался, нисколько не ослабевая. Вынуждал СССР терять доходы в валюте, резко сокращая экспорт многих традиционных товаров, в том числе леса и пушнины, заготовкой которых вот уже тринадцать лет успешно занимался «Комсеверопуть».

Теперь же затраты на него перестали оправдывать себя. Ведь объединение, согласно уставу, обременяло слишком много обязательств. Прямых — выступать поставщиком во внешнеторговых операциях, поддерживать пути доставки по Оби, Енисею, даже Лене к морям Карскому и Лаптевых, не далее. Дополнительных, но не менее значимых, — заниматься лесной и горной промышленностью, даже изготовлением рыбных консервов. Пока еще требовалось содержать фактории, поставляя жителям Крайнего Севера в обмен на пушнину оружие и боеприпасы, продовольствие и лекарства.

Для экономики страны «Комсеверопуть» стал убыточным, но и отказаться от того, что делал он, было нельзя. И тогда В. В. Куйбышев внес на рассмотрение Политбюро весьма своеобразное предложение — объединить «Комсеверопуть» с ГУСМП. На том основании, выглядевшем достаточно веским и убедительным, что оба учреждения занимаются по сути одним и тем же — «всесторонним оборудованием Северного морского пути». Правда, не уточнил, что термин этот для «Комсеверопути» и ГУСМП далеко не равнозначен. Для первого — подразумевает сибирские реки, для второго — моря Ледовитого океана. В пользу предложения Куйбышева говорило и то, что оба учреждения действовали на одной и той же территории. В приполярных районах страны.

И хотя Политбюро, обсудив 1 февраля 1933 года предложение В.В. Куйбышева, уклонилось от какого-либо решения, передало его на рассмотрение правительства1, уже тем мысль о слиянии стала свершившимся фактом. Оставалось только уточнить детали чисто административного характера, для чего неделю спустя образовали комиссию Совнаркома. Возглавил ее, разумеется, Куйбышев, а членами стали представители всех заинтересованных ведомств.

Не дождавшись завершения работы над собственным документом, комиссия поспешила сформировать руководство ГУСМП. В заместители к О.Ю. Шмидту определила прежде занимавшегося только хозяйственными вопросами С. С. Иоффе, уравновесив его настоящим полярником Г.А. Ушаковым, шесть лет возглавлявшим зимовки на острове Врангеля и Северной Земле. Но членами коллегии главного управления почему-то оказались исключительно прежние руководители «Комсеверопути»2.

Столь же показательным стало и принятие 11 марта постановления СТО, подготовленного комиссией. Оно установило принципиально новые ориентиры для фактически реорганизованного ГУСМП, теперь мало напоминавшего тот, что был образован только два месяца назад.

«В целях развития естественных производительных сил Севера, правильной их эксплуатации, наиболее эффективного их использования, усиления руководства и лучшего использования кадров, Совет труда и обороны постановляет: 1. Всесоюзное объединение НК Внешторга «Комсеверопуть» со всеми его активами и пассивами передать Главному управлению Северного морского пути при СНК СССР. 2. Поручить Главному управлению Северного морского пути ликвидировать «Комсеверопуть» как объединение и на его базе создать в системе ГУСМП следующие хозрасчетные организации: а) Таймырский трест с центром в Игарке, б) Северо-Уральский трест с центром в Обдорске, в) Якутский комбинат с центром в Якутске»3.

То, от чего удалось избавить Главсевморпуть при его создании, снова становилось его прямой функцией. Вместе с тем пришлось буквально на ходу поменять и логичную структуру, сложившуюся лишь в январе, с образованием трех профильных управлений — морского, полярных станций и авиаслужбы, дополненных Ленинградским, Архангельским и Владивостокским территориальными управлениями, призванными заниматься снабжением зимовок и морских экспедиций. Три новых региональных треста (Якутский комбинат сразу же переименовали в трест) подавляли старые не только своею численностью, но и огромным бюджетом.

Новые обременительные задачи ГУСМП не смутили В.В. Куйбышева. Хорошо зная, что еще ничего не могло быть сделано для гидрографического изучения арктической трассы, ее навигационного оборудования, он счел возможным инициировать то, что следовало делать лишь через год-другой. 20 марта 1933 года, и судя по всему — обсудив вопрос с О.Ю. Шмидтом, предложил в предстоящую навигацию повторить сквозное плавание от Архангельска до Владивостока.

«Поход «Сибирякова», — писал В.В. Куйбышев в Политбюро, — открыл новые перспективы в деле освоения и использования Северного морского пути. В настоящем 1933 году необходимо повторить этот поход на одном из ледокольных судов. Наиболее подходящим является строящийся в настоящее время в Дании ледокольный пароход «Лена» (он же — «Челюскин»). С Наркомводом вопрос о передаче «Лены» ГУСМП согласован»4.

Однако подготовленный документ внес в Политбюро не В.В. Куйбышев, а О.Ю. Шмидт. И вновь партийный орган не взял на себя ответственность за столь непредсказуемое по своим последствиям решение. Переадресовав его 31 марта в Совнарком СССР5, который и утвердил его 3 апреля: «1. Предложить Главному управлению Северного морского пути под личным руководством т. Шмидта О.Ю. повторить в 1933 году сплошное плавание по Ледовитому океану. 2. Обязать Главное управление Северного морского пути на том же пароходе выполнить задачу снабжения о. Врангеля (продовольствие, оборудование, персонал радиостанции и т. д.) и вывоз с острова Врангеля пушнины»6.

Правительство Союза, а точнее, лично В.В. Куйбышев, курировавший работу ГУСМП, проводя такое постановление, поспешило. Ведь еще только начиналось создание крупных полярных станций — на острове Белом (южная часть Карского моря), на Медвежьих островах (в устье Колымы). Лишь предстояло установить семь длинноволновых и шесть коротковолновых мощных радиостанций, создать угольные базы на Диксоне и в бухте Тикси, то есть к западу и к востоку от пролива Вилькицкого, наиболее трудно преодолеваемого участка Северного морского пути. А к строительству ключевых для трассы аэродромов на Диксоне, мысах Челюскина и Северном можно было приступить только с началом лета…