(Не) курортный роман - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, я один.
— Хоть в чем-то ты стабилен. Небось, в каждой командировке ты от меня «просто в бар ходил»?
— Давай обсудим все спокойно? Ты тоже не так идеальна, какой хочешь казаться.
— Я, прости, что? — охреневаю вконец от такой наглости.
— Я звонил тебе вчера.
— И? Я заблокировала твой номер.
— Я набирал с номера друга. Но трубку взял какой-то мужик. Кто это был? — встрепенувшись, как почувствовавший свою важность петух, сжал губы Федор. Меня не проняло. От слова совсем.
— Мужик?
Сережа? Мой телефон был у него, пока мы с девчонками горланили песни в баре. Удивительно только то, что Нагорный не рассказал мне об этом. Но это уже другая история и другой разговор. Серьезный такой. Предположительно с криками и руганью. Он у меня обязательно получит строгий выговор и ссылку на диван в гостиной. В гордом одиночестве и без подушки! Что за самоуправство?
— Мужик, Стеф. Мужик. Так что ты тоже… хороша. И я готов тебе это простить, между прочим.
— Т-ты, прости, что?
Нет, беру свои слова обратно. Вот теперь я охреневаю окончательно! Настолько, что глаза застилает красная пелена, а из ушей начинает валить пар! Уровень злости резко перепрыгивает все мыслимые и немыслимые пороги. До трясучки в руках и скрежета челюсти!
— Ну-ка повтори, — щурюсь я и наступаю. — Что ты сказал?
Шаг.
Еще шаг.
Федор бледнеет и отступает.
Назад.
И еще назад.
— Я… простить. Прощу. Тебя. Готов.
— Федя, беги, — говорю, закатывая рукава халата.
— Ч-что делать?
— Бежать! — кричу и хватаю с кофейного столика какой-то потертый журнал с лицом Скарлетт Йоханссон на обложке. Замахнувшись, от души швыряю его в сторону рыжеволосого наглеца, который, видите ли, меня готов простить! Меня! Идеальную, всепонимающую, всепрощающую и самую верную из всех верных меня!
Я его убью.
Нет, сначала я его побью…
А потом убью!
Федор пускается наутек.
Я за ним.
Посетители бизнес-форума и гости отеля останавливаются на месте, с удивлением наблюдая за этой картиной. Я хватаю под руки все, что способно если не убить, то причинить нестерпимую боль, и швыряю, швыряю, швыряю! Журналы, подушки, настольные вазы. Один раз даже, кажется, в голову бывшего полетела чья-то сумочка.
В лобби отеля начинается настоящий хаос и какофония! Администраторы кричат. Охранники мечутся, не зная кого из нас ловить. Швейцарцы зачем-то бегают с сумками. Крики, писки, смех и вой. И прекращает все это безобразие, угадайте, кто?
В тот момент, когда моя рука тянется к тапке — за неимением других потенциальных орудий убийства — меня со спины хватают чьи-то руки. С хохотом отрывают от земли. Но даже это меня не оставляет. Я продолжаю болтать ногами и молотить по воздуху руками, крича Федору в спину:
— Можешь теперь совать свой язык и другие, кстати, не особо выдающиеся и талантливые части тела, куда хочешь и когда хочешь! Понял?!
— Ты ненормальная! — визжит Федя.
— Да! — кричу я.
— Тш-ш-ш, — слышится рокочущий смех за спиной. — Хватит. Все.
— Катись отсюда колобком куда-нибудь в соседний резорт, Федор!
— Сумасшедшая!
— А твоя Настя тупая! До сих пор не может запомнить, что ты айтишник, а не финансист!
— Истеричка!
— Сам дурак!
— Карамелька, — ржет Нагорный, удерживая меня на весу, — тут дети. Тихо.
— Да мне п… — мой рот закрывает широкая горячая мужская ладонь.
Федор подлетает к двери. Неловко врезавшись лбом в стекло, отлетает от него. Матерится. Заковыристо так, что мне и не снилось.
Я же настолько взбешена, что не могу даже оценить этот нелепейший жест бывшего, чтобы от души над ним посмеяться. Не успеваю прийти в себя, а он уже пулей вылетает из отеля. Бежит так быстро, что любой спринтер бы позавидовал. То-то же!
— Пусти меня! — дергаюсь я, когда шум вокруг стихает, а зрители медленно начинают расходиться. — Поставь меня на ноги! — вырываюсь из загребущих лап и оборачиваюсь.
Нагорный ржет. Откровенно и во всю свою нагло-довольную морду.
Я зло сдуваю с лица прядь, упавшую на глаза, и рычу:
— Хватит ржать! К тебе у меня тоже есть разговор!
— Мне тоже бежать? — веселится Сережа, подмигивая.
— Беги. Но тебя это точно не спасет.
Глава 36. Я хотел как лучше
Сергей
Идет…
Моя грозная малышка!
Шуршит большими тапками в сторону лифта. Сжимает кулачки. И раз за разом хмуро поглядывает в мою сторону.
Я улыбаюсь, как умственно отсталый.
Принцесса закатывает глаза и продолжает, гордо выпрямив спину, шествовать по лобби отеля, как гладиатор, в неравном бою сразивший льва. Ей только меча в руках не хватает. Народ перед ней и так, как море перед Моисеем, расступается. Кто ржет, кто фыркает, а кто восхищенно аплодирует.
Да, даже такие есть. В основном барышни. Видать, солидарность и прочие девчачьи штучки. Очень похоже, что в душе каждая вторая мечтает навешать хороших люлей своему бывшему. Не у всех духа хватает. И сил. А этой хватило. И того, и другого.
Моя девочка! Горжусь!
Я покорно иду за Карамелькой следом. Шаг в шаг. Так же молча захожу в лифт. Понимаю, что мне сейчас тоже прилетит за какие-то “грешки”. И даже догадываюсь, за “какие”. Но подпираю задницей стенку кабины и еще ярче лыблюсь во все тридцать два.
Стеф нажимает кнопку нашего этажа и бурчит:
— Чего?
— Ничего.
Мое сексуальное взбешенное облачко. Моя пантера! Свет моих очей и персональное солнце моей Вселенной. Ванильно? Да похрен!
Ох, как этот рыжий бежал. Как торопился! Чуть башкой не протаранил стеклянные двери. Кирпичей в штаны точно наложил достаточно. Классную взбучку Карамелька ему устроила. Бодрящую! Хотя я бы и сам перебздел, увидев Ростовцеву в полном невминозе и с таким диким взглядом, обращенным в мой адрес…
Я вообще не сразу сообразил, что происходит. Только натянул спортивные штаны, когда мой мобильник ожил звонком от администратора Александры. Ответил. На заднем плане ржач, вой, визги и шум. Девушка начала быстро тараторить и сбивчиво что-то объяснять. Честно? Я не понял ни хера! Кроме того, что моя “невеста” громит лобби и кого-то убивает. И этот кто-то — рыжий, худощавый и неприятный на лицо тип. Картинка сложилась моментально, как два и два.
Выбегал я из номера так быстро, что чуть не вынес дверь. Торопился, едва ли не перемахивая разом через пять ступенек. Летел вниз по лестнице на первый этаж. К месту действия прибыл в тот момент, когда моя кудрявая драконесса потянулась к тапке, собираясь зашвырнуть её в голову своему бывшему
