Особо секретное оружие - Сергей Самаров

– Мансур! – зовет Талгат.

Мансур появляется сразу, словно за дверью стоял.

– Я и мои люди... Мы поспим пару часов. Потом нам надо ехать... Через два часа разбуди нас... Ни минутой позже!

Талгат смотрит на часы, как олимпийский судья на секундомер.

– Ваша комната, эмир, там... – показывает Мансур. – Остальных я размещу на полу...

Талгат заходит в комнату с одной-единственной кроватью и стулом, вешает пиджак на стул и закрывает за собой дверь...

Из штаба группировки передали волну, по которой можно связаться с десантурой, и позывной комбата, руководящего операцией. И новые сведения, полученные в результате допроса пленных саудовцев, сопровождавших Талгата Абдукадырова, которые в корне меняют задачу.

– Мы уже передали десантникам приказ образовать проход и двинуться двумя колоннами по склону, параллельно курсу банды Абдукадырова. Вы тоже сильно не припирайте их... Пусть соединятся со вторым отрядом. У нас готовится вторая группа десанта, на подходе и третья. Выбросим их в помощь, как только определите координаты места соединения.

– Я понял, товарищ генерал... Мы уже почти наступили им на хвост... Но слегка притормозим... Поддержка авиации будет?

– Если погода позволит... У нас здесь небо хмурится...

– У нас пока погода позволяет загорать... Очень жарко...

– Будем надеяться... Вылететь смогут в любую погоду. Было бы у вас видно, кого бомбить... У меня все. До связи...

– До связи...

Согрин прекращает сеанс. Кордебалет сворачивает рацию.

– Некуда будет Талгату возвращаться, – говорит с явным сожалением. – Сохно, когда вернется, расстроится...

– У Талгата, думаю, и возможности вернуться не будет... Сохно вызвали в распоряжение группы «Альфа». Наверняка это как-то связано с Талгатом... Там встретятся...

Талгат просыпается оттого, что открывается дверь. Сон у него чуткий, звериный. Рука автоматически ложится на рукоятку спрятанного под простыней, которой он накрылся, пистолета. Просыпается с ясной головой и сразу поднимает левую руку, смотрит на часы.

Минута в минуту! Мансур свое дело знает. Про него так и говорили – исполнительный, старательный, пунктуальный, только нельзя давать волю его языку. Замучает жалобами, потому что постоянно ждет, когда с него потребуют возвращения долга. А он жадноват...

– Два часа прошло... – говорит Мансур.

– Я сейчас выйду, – кивает Талгат и сбрасывает с себя простыню.

Дверь скромно закрывается. Талгат спит, как и полагается ваххабиту, голым. Ваххабиту вообще запрещается носить трусы или плавки. И хотя сам Талгат к ваххабитам себя не относит, он с ними работает и придерживается хотя бы этого ритуала, впрочем, приятного в такую жару.

Одевается он быстро и выходит в большую комнату. Видит аккуратно свернутые у стены матрацы. Мансур ждет там.

– Мои люди где? – спрашивает Талгат, полный энергии и готовый к немедленному действию.

– Ваши люди? – переспрашивает удивленный Мансур.

– Парни, с которыми я приехал... – Что-то в интонации хозяина не нравится, но Талгат еще не может понять, что именно.

– Но вы же сами... – Мансур рот раскрывает, хочет что-то сказать, но язык ему не повинуется.

– Что – я сам?.. – Талгат усилием воли заставляет себя успокоиться. И говорит мягко, как кошка мурлычет.

– Вы же сами отправили их...

– Куда отправил?

Мансур пожимает плечами.

– Я не знаю... Вы поспали полчаса, потом позвали своих людей... Потом велели мне водителя разбудить... Водитель пришел, вы вышли вместе с парнями, и они уехали...

Вдруг резко начинает «бить током» в правом локтевом суставе. Талгат вынужден даже за локоть схватиться, чтобы не было видно, как рука дергается.

– Что ты такое говоришь!.. – Он опять не может совладать с собой. – Я спал не просыпаясь... Я до этого сутки на ногах провел...

– Извините, эмир. – Мансур явно испуган, кланяется, как провинившийся лакей, и смотрит в пол, не смея глядеть Талгату в глаза. – Все так и было, как вы сказали...

– Куда они поехали?

Локоть... Локоть... Локтевой нерв с ума сходит...

– Я не знаю, эмир. Спросите у водителя...

– Где водитель?

– Он вернулся сорок минут назад, спал в машине... Я разбудил его, сейчас подойдет...

Талгат успевает сделать по комнате несколько быстрых возмущенных шагов, так и не отпуская левой рукой локоть правой, когда в дверь входит водитель. Вид сонный, но улыбчивый, доверчивый, волосы мокрые – умывался.

– Куда ты отвез парней?

– Как вы и сказали... В сторону военного городка, не доезжая до шлагбаума я их высадил... Пошли через лес в сторону Волги...

– Я давал такой приказ? – спрашивает Талгат уже почти спокойно.

– Да... Сами так и сказали... А уж дальше куда – я не знаю... А что случилось? Разве я не туда отвез? Они карту смотрели...

Талгат быстро возвращается в комнату, где спал, хватает со стула свой светлый льняной пиджак. Карта была во внутреннем кармане, рядом с документами. Свернутая несколько раз. Сейчас карты нет...

Он садится в раздумье.

– Иди сюда... – зовет водителя.

Водитель заходит. В дверном проеме появляется и лицо Мансура.

– Дверь закрой.

Мансур исчезает, дверь закрывается.

– Рассказывай, что было...

– Что – было? – не понимает водитель. На лице растерянность.

– Все по порядку... Как и кого я отправлял?

– Меня позвали... Я в машине спал... Захожу... Вы там... – Водитель показывает большим пальцем за спину. – Все вместе... Говорите мне, чтобы я отвез ваших людей в сторону военного городка... Они, сказали, покажут дорогу... И карту отдали...

– Ты сам видел, как я отдавал карту? – Видел. И хозяин здешний... Как его...

– Мансур.

– Во-во... Он тоже там был...

– Иди...

Водитель выходит и осторожно прикрывает за собой дверь. В последний момент Талгат замечает, как водитель недоуменно пожимает плечами...

Что это?

Что происходит?

Талгат обхватывает руками седую голову, сильно обхватывает, словно пытается на ощупь проверить наличие там рассудка.

Не лунатик же он, в самом-то деле... Куда он мог послать своих людей? С какой целью?

Он ничего не помнит... Он ничего не понимает...

Эта проклятая болезнь... Но ведь раньше с ним не было ничего подобного, раньше с ним не случались провалы памяти...

Раньше не случались, а теперь случаются... Что-то приснилось, во сне созрело решение, и он посылает людей. Вот и все... И заспал это событие... Забыл о нем во сне...

Тем не менее надо продолжать работать. Надо контролировать себя со всей жесткостью. Необходимо завершить начатое, а потом можно и подлечиться.

Завершить? А как завершишь, если сам не знаешь, что творишь?

А просто... Делать, и все...

Талгат усердно массирует ноющий локоть и встает.

– Мансур!

Хозяин тут же открывает дверь. Смотрит услужливо.

– У тебя есть карта района?

– Есть, эмир.

– Принеси мне.

Мансур приносит карту.

– Что это?

– Наш район.

– Топографическая есть?

– Нет. Только такая... Я в школе украл...

Талгат склоняется над простейшей физической картой. Он не привык работать с такими, но присматривается и начинает ориентироваться. Понимает, куда ему следует сейчас отправляться. Плохо, что он не знает, где находятся его люди и что они делают. Просто опасно ехать сейчас без сильного сопровождения. Но опасность никогда не останавливала Талгата.

Он выходит из комнаты. Водитель улыбаясь ждет.

– Поехали...

Машина поднимает пыль, резко стартуя. Сильный двигатель позволяет развивать ускорение сразу. Зураб провожает машину взглядом с крыльца и только после этого вытаскивает мобильник, включает его и вводит pin-код.

– Товарищ генерал, это Мансур... То есть извините, это Зураб... – Он сам смеется. – Они поехали... Через пару минут будут на месте... Да, уже пора... Выпускайте... Все нормально... Обошлось... Поверил. Тяжело переживает... Трудно ему... Но держится молодцом...

Прохожие на главной деревенской улице с удивлением смотрят на «Тойоту». Должно быть, здесь такие машины появляются нечасто. Водителю, резко стартовавшему, пришлось почти сразу сбросить скорость, чтобы не передавить шумно гуляющих гусей, а потом прождать целую минуту, когда с дороги уйдет не очень реагирующий на автомобильный сигнал теленок. На небольшой скорости и пыли меньше.

– Потихоньку поехали, чтоб воздухом можно было подышать... – Талгат опускает стекло в дверце.

– Навозом... – Водитель морщит нос. – Ни за что бы не согласился в деревне жить...

– А я вырос в селе... – Талгат смотрит, как какой-то мальчишка из-за штакетника приложил к носу пальцы и строит ему рожицу. – Меня запахом навоза не смутишь...

Он бросает взгляд вперед и вздрагивает. Хватается за руль.

– Тормози...

По улице идет, держа за руки двух детей – мальчика лет пяти и девочку лет трех, – старый Алимхан. Вся грудь его европейского, явно не по сегодняшней погоде костюма – в медалях и орденах, словно старик на парад собрался. Это Алимхан... Алимхан... Талгат не может ошибиться... Они только вчера утром расстались...