Птичка (СИ) - Ann Lee
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вика, твою мать, как же хорошо, — простонал Назар, и толкнулся сам, несильно, просто направляя, и я сжала губы плотнее, задвигалась на его плоти, вырывая хриплые стоны из его груди, и сбивая его дыхание.
Я скользила по жилистой плоти, ощущая все венки, ощущая, как он становиться ещё тверже под моим языком, как набухает его страсть, растёт под моими губами.
И я старалась, понимая, что это доставляет несравнимое удовольствие моему миллионеру.
Его руки легли ко мне на затылок и настроили на темп, и я подчинилась, делая так, как он хочет. Двигалась с той скоростью, с какой он хочет, и брала глубже, стараясь расслабить горло, и он стонал под моими ласками, шептал моё имя, и плавился. А я плавилась от ощущения его кайфа, от дрожи его тела, от твердости его плоти, что заполняла мой рот.
Я гладила его бёдра, и притягивала его ближе сама, смотрела на его запрокинутое лицо, на сжатые губы, на вздымающуюся грудь, и понимала что вот это тоже удовольствие, неимоверное, дарить блаженство другому.
Никогда не получала именно от этой ласки кайф, но сейчас, видя как Назар весь вскипает и тает от моих действий, я понимала, что это удовольствие не меньшее, чем то, когда сам получаешь.
Но он вдруг резко отстраняется, покидает мой рот, разрывает наш союз, и вскидывает меня за подмышки, толкает на кровать.
Я приземляюсь на спину, а он тут же накрывает меня своим телом, умещаясь между разведённых ног.
— Назар? — всхлипнула я, всматриваясь в его лицо.
— Тише, Птичка, всё хорошо, милая, всё хорошо, — говорит нежно, а сам в противовес словам, резко толкается, входя одним толчком.
Я выгибаюсь. Болезненно, хоть я и успела возбудится, но резкие толчки неприятны.
Ловлю его взгляд и никак не могу понять смены настроения.
Его глаза блестят хищно, губы сжаты. Он двигается во мне резко и быстро, словно я была так медлительна и нежна, и у него не хватило терпения.
Я хочу отстраниться, но Назар переносит свой вес на одну руку, а другой накрывает моё горло и сжимает. Я мечусь в стороны, мне становиться страшно. Хватаю руками покрывало, потом пытаюсь его оттолкнуть. И он чтобы успокоить меня склоняется и целует, продолжает движение. Погружает глубоко свой язык, вторит движениям члена, и кислорода становится ещё меньше.
В голове полный сумбур и логика отключается. Остаются только инстинкты. Низменные, и простые.
И он.
Самец, который продолжает яростно вбиваться в меня, и всё держит моё горло под контролем, и смотрит, словно впитывает мой страх.
И его глаза затягивают, обволакивают и лишают воли.
И совсем внезапно, я чувствую отклик от своего тела, на эту яростную атаку, на эти бешеные рывки.
Как только страх отступает, на смену ему приходит, неведомое раньше чувство подчинение его силе, его власти. Оно будоражит, и волнует, и обостряет ощущения до предела.
Я в его руках, и он сделает со мной все, что посчитает нужным. И я стону, но из горла вырывается сип. Выгибаюсь и подаюсь бёдрами вперёд, выше, неконтролируемо возбуждаюсь от этого опасного положения.
На лице же Назара, застыла жесткая маска, он втягивает воздух через сжатые зубы, и давит своими глазами, наваливается сильнее, тараня бёдрами моё лоно. Он меняет угол, и теперь задевает меня теснее, и доводит до исступления всего за пару толчков.
Кислорода почти ноль, а мой тело выгибается от оргазма, вибрируя в припадке блаженства. Эйфория такая, что я закатываю глаза и ухаю в пропасть.
Прихожу в себя от тяжести, снова нечем дышать, но теперь горло моё не стиснуто железными пальцами. На мне лежит тяжело дышащий Назар. Его взмокшее тело придавило меня своим весом. И между ног я чувствую, как пульсирует его член, и внутри горячо от его семени.
Я пытаюсь пошевелиться и отползти, но Назар приподнимается на руках и ловит мой затравленный взгляд, гладит мою голову, и нежно касается моих губ, потом переходит на шею, что сжимал только что.
— Я напугал тебя? Прости, мне просто снесло крышу, — шепчет он слова раскаянья. — Я так давно тебя хотел, Птичка! Моя девочка. Только и думал о тебе!
— Я… Я… — я честно даже и не знала, что сказать.
Вот сейчас это был Назар, к которому я привыкла. Добрый, терпеливый, и обходительный.
До этого я не знаю, кто был.
Он душил меня, и так жестко вбивался, и самое главное ему нравилось так, именно так.
И мне вроде, как тоже…
— Я сделал тебе больно? — спросил он, позволяя мне выползти из под него.
Я подтянулась на руках, и поднялась выше.
Между ног стало пусто и саднило. Всё тело сейчас было в дрожи, словно находясь в похмелье, после загула, после ярких переживаний.
И голова тоже туго соображала. Я так долго и страстно к нему стремилась, и вот, наконец, получила, только не ожидала такого.
Не порыва его жёсткого, безудержного, безумного совсем.
Не эмоций своих, которые плескались, через край и впадали в крайность, от страха, до безумной эйфории, на грани сумасшествия, помутнения разума.
Как вспомню своё положение…
Все чувства обостренны до предела, до черты, до края.
Его глаза хищные, голодные, жесткие. Нет другого выхода, кроме как сгорать от огня, под ним. Нет других вариантов, кроме как принимать его. Вбирать в себя. Захлёбываться эмоциями, хватать остатки крупиц кислорода, и гореть, гореть…
И поэтому я не знала, сделал ли он мне больно.
Страшно.
Непонятно.
Странно хорошо.
Ярко и грешно. И даже грязно.
Но больно?
И не понятно, нравится
