Рифы космоса (трилогия) - Фредерик Пол

— Кладбище Галактики! Дитя Звезд! Бойтесь ловушки! Бойтесь тайных желаний!

В этот момент вернулась Карла с пневматическим шприцем. Отец взял у нее шприц, вытолкнул дочь из комнаты и быстро сделал инъекцию.

Зафар тяжело опустился на кушетку, глаза его закрылись, он продолжал что-то неразборчиво бормотать.

Доктор секунду смотрел на него, потом подошел к столпившимся у двери.

— Он заснет сейчас, — сказал он. — Больше мы пока ничего не можем сделать. Нужно посмотреть, как он реагирует на лекарство.

Мужчина, который привез Зафара, спросил:

— Доктор, что это? А мы все не?..

Доктор Сноу покачал головой.

— Я ничего не могу сказать, — ответил он. — Я не знаю, что с ним. Но не думаю, чтобы нам грозила опасность. С подобным случаем я сталкивался всего раз, три года назад. И я, моя дочь и еще несколько других людей — мы общались с больным, но не заболели.

Он помолчал, взглянул на Ганна. Потом резко добавил:

— Это был Гарри Хиксон, мистер Ганн. Он умер.

Бойс Ганн открыл было рот, потом кивнул.

— Я понимаю.

— Понимаете? — в голосе Сноу слышалась мрачная ирония. — А я не понимаю! Я совершенно ничего не понимаю. Позвольте кое-что показать вам. Потом, если вы поймете, то объясните мне!

Он сделал шаг в сторону, протянул руку и выключил свет в приемной.

— Смотрите! — воскликнул он. — Вы понимаете, что это такое?

Четверо стоявших в дверях одновременно громко вздохнули.

— Отец! — закричала Карла, мужчины тихо выругались. Теперь, в полумраке, кожа Мохаммеда Зафара потеряла естественный цвет. Подобно крови пространственника, который погиб на глазах Ганна, она светилась золотистым светом! Лицо больного сияло, как солнце, на которое смотрят через темное стекло. Высунувшаяся из-под простыней рука мерцала желтоватым неверным светом, словно скопление миллионов фузоритов.

— Отец, это… совсем как у Гарри! — сдавленно воскликнула Карла.

Доктор мрачно кивнул.

— И конец будет тот же самый. Если не произойдет чуда, этот человек через час будет мертв.

Он вздохнул и протянул руку, чтобы включить свет. Внезапно что-то зашипело и со свистом пронеслось в дверь над их головами.

— Что за черт! — воскликнул доктор Сноу и включил свет.

На голове умирающего сидело какое-то существо. Оно ерзало из стороны в сторону и сверкало в направлении стоявших красными огненными глазами, похожими на раскаленные кнопки ботинок.

— Отец! Это Гарри… то есть это пиропод! Тот, которого привезли мы с Бойсом! — крикнула Карла.

— Смотрите, — с усилием сказал Ганн. — Он порвал цепь. — Потом он неуверенно засмеялся. — Гарри был бы доволен, — сказал он нетвердым голосом. — По крайней мере, это создание научилось летать.

Машин-полковник Зафар прожил более одного часа, который оставил ему доктор Сноу, но было ясно, что дополнительный срок не будет слишком долгим. Он умирал. Были минуты, когда, казалось, он уже почти не дышал, потом вдруг жизнь вспыхивала в нем достаточно сильно, чтобы полковник мог пробормотать одну из не имеющих смысла фраз вроде: «Дитя Звезд! Но Лебедь не поможет ему…»

Сноу работал с лабораторным оборудованием в углу комнаты, отрываясь от своего занятия каждые несколько минут, чтобы проверить дыхание больного и покачать головой. Он подозвал к себе Карлу и Ганна и молча показал на микроскоп.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказал он с мрачным и задумчивым выражением. — Смотрите, — и он отошел в сторону.

Карла заглянула в хромированные окуляры микроскопа, потом подняла голову, вопросительно глядя на отца.

— Понимаешь? Теперь вы, мистер Ганн, взгляните.

Бойс Ганн медленно встал на место Карлы.

— Ведь я не ученый, доктор, — запротестовал он. — Я не знаю, что искать.

Но в этот момент он заглянул в окуляры и замолчал. В научной подготовке не было нужды. Хотя то, что происходило перед его глазами в трехмерном поле зрения микроскопа, выходило за рамки всего, что он когда-либо видел.

Соломенного цвета эритроциты и бледные эозинофилы плавали среди колоний полезных микроорганизмов, живущих в теле каждого человека. Очертания этих бактерий, похожих на палочки, на звездочки или вообще бесформенных, были смутно знакомы Ганну.

Но не все.

Потому что доминировали над пространством изображения неизвестные шарообразные организмы, темные и на первый взгляд ничем не примечательные. Но прямо на глазах они испускали яркий золотистый свет. Подобно планктону в теплых морях Земли, они вспыхивали, потом угасали, потом снова вспыхивали и так далее. Как будто крохотные лампочки подавали сигналы бедствия из недр организма. Их было много, сотни, может быть, тысячи, и все пространство зрения микроскопа сияло золотым светом.

— Великий План! — прошептал Бойс Ганн. — И от этого он умирает?

— То же самое я видел в крови Гарри Хиксона, — медленно сказал доктор Сноу. — Перед самой его смертью.

Он занял свое рабочее место у стереоокуляров микроскопа, с секунду рассматривал крохотные золотистые шарики.

— Фузориты, — сказал он. — Я потратил месяц на хроматографию и масс-спектрометрию, но установил точно, что это они присутствовали в крови Гарри. Колонии фузоритов, которые начали бешено размножаться. Они его убивают.

Невидящим взглядом он снова взглянул в микроскоп, потом поспешил к больному. Машин-полковник Зафар с трудом вдыхал воздух, глаза его расширились, уставясь в одну точку на потолке, пальцы блуждали, кожа заливалась золотым светом фузоритов.

— Карла! — приказал доктор. — Загерметизируй комнату! Мы повысим давление, пустим чистый кислород. Но это его не спасет, — добавил он устало, — только продлит мучения — на несколько минут, всего лишь.

Девушка поспешно закрывала дверь, снабженную герметичными прокладками, отец тем временем поворачивал клапаны на мед-консоли. Ганн услышал, как зашипел газ, почувствовал давление на барабанные перепонки. Он сглотнул и услышал далекий, странно далекий голос Карлы:

— Папа! Он пытается встать!

Машин-полковник Зафар сидел на кушетке. Глаза его стали более осмысленными, дыхание выровнялось в гипобарической атмосфере комнаты. Но золотистое сияние стало даже более ярким, по лбу стекали капли пота.

Глаза его сверлили Бойса Ганна.

— Ты! — крикнул Зафар. — Лебедь унесет тебя! Возвращайся к Машине, предатель! — и он сделал руками непонятный петлеобразный жест, какой делал и Гарри Хиксон.

И в этот момент Ганн вспомнил, какая звезда горела в сердце созвездия Лебедя.

— Альфа Лебедя! — воскликнул он. — Денеб! В созвездии Лебедя!