Печать мастера. Том 2 - Тайга Ри

— С наследником клана ЯнСи лучше не конфликтовать. Его нрав за зиму стал ещё более невоздержанным, чем ранее, и он разменял седьмой круг. С наследником клана Сей можно держать нейтралитет, и по возможности завоевать доверие. Старший сын наследника клана Да-архан — Клоакис…

— Он мне не понравился, — буркнул Коста откровенно. — И я ему тоже.

— Он никому не нравится, — парировал менталист. — Но я не для того тратил время на твое обучение в дороге, чтобы ты поддавался эмоциям. Мне нужно напомнить схему реагирования и контроля?

Коста отрицательно боднул головой.

— Постарайся… Син, — устало попросил Глава Фу. Именно попросил, а не приказал. — Мне тоже многое не нравится, но сначала — клан, потом личные симпатии. Постарайся… слово?

— Слово, — Коста развернул ладонь вверх, и наблюдал как над ней гаснет бело-голубой с льдистыми всполохами шарик силы.

— Молодец. Иди отдыхать.

Коста вышел за дверь, прошагал с десяток шагов, а потом стянул сандалии и на цыпочках, покрался обратно, мягко ступая по ковру, едва приминая ворс, как большая горная кошка.

— Что происходит? — Голос менталиста звучал приглушенно, но каждое слово можно было разобрать отчетливо. — Нас загнали в угол плетениями?

— Расскажу завтра. Мне нужно самому встретиться с Главой. Нас… убирают с доски, Дей. И мне нужно подумать. Нет ситуаций из которых не существует выхода… но… у нас нечего поставить на эту партию, кроме репутации…

— Репутации?

— Рода Фу. Как лучших артефакторов предела. Я должен показать то, что не могут ЯнСи и Сей. Что-то, что не может вообще никто.

Дальше Коста не расслышал — они начали говорить совсем тихо, и как он не старался, разбирал только отдельные слова:…усилить охрану… проверить… Син справится…

Коста подождал ещё пару мгновений и также на цыпочках покрался в сторону спальни.

Он справится. Он будет стараться. Он — дал слово. И он будет держать глаза и уши открытыми, после того, что услышал, чтобы помочь клану.

Но чего он никак не мог понять, и даже боялся представить, какими же тогда в понимании Главы Фу должны быть настоящие враги.

Если людей клана Да-архан, которые обращаются с ними так, следовало называть словом — «союзники».

Глава 43. Союзники ч2. нв

Три дня спустя

Подземелья Да-архан

Коста

Потолок давил.

Подземные залы, полные воздуха, достаточно широкие, явно созданные для тех, кто не привык стеснять себя в движениях, и вообще не привык стеснять хотя бы в чем-то…опротивели.

Он задыхался. От того, что не может увидеть хотя бы кусочек неба над головой. От того, что здесь нет возможности уединения, от всего здесь. Вчера ночью он проснулся от того, что ему не хватало воздуха.Он — задыхался. Еще декада тут, и он будет чувствовать себя, как в островном карцере.

Количество вещей, которые он ненавидел, но вынужден терпеть — множилось. Вода. Октагон, окруженный со всех сторон бескрайним морем зеленой воды. Твари. Необходимость терпеть унижения. А теперь — подземелья.

Он не назвал бы это «оплотом-клана-Да-архан», нет. Он бы назвал это — темницей. Замуруй выходы и входы, лиши доступа воды и воздуха вниз — а он не верил, что есть артефакты, которые нельзя вывести из строя, как говорил Глава — и всё. Ловушка захлопнется. Большая усыпальница, которую даже не нужно строить.

Терпеть. Нужно просто потерпеть. Мастер обещал — всего декада.

Коста помедлил, занеся руку, но не коснулся двери, ведущей в гостевые покои, отведенные для Фу родом Да-архан. Хаади понимающе отступил на шаг назад, привычно давая ему пространство.

Коста размял плечи, сбрасывая напряжение длинного-длинного дня, насмешки, которые ему пришлось проглатывать молча, шутки наследников, куда не включили его, чтобы посмеяться вместе. Потому что смеялись над ним. Усталость, нежелание находиться здесь, тлеющий гнев, всё, что скопилось, чтобы не тащить это в их временный дом.

Господину Фу хватит и так.

Коста сделал несколько широких круговых взмахов руками, и шагнул вперед, но Хаади покачал головой, коснувшись пальцем сначала уголка губ, спрятанных в густой бороде, а потом уголка глаз. Коста кивнул, на миг опустил ресницы, и открыл, натянув на лицо веселую беззаботную улыбку. Глаза вспыхнули непритворной и совершенно искренней радостью — наконец-то этот шекков день закончился, и он сможет обнять подушку.

Шекков. Он даже говорить стал, как «эти».

— Мастер, я — вернулся… Мастер… — Коста постарался, чтобы голос звучал бодро, звонко и даже немного весело.

— Тише, — прошипел змеей Дэй, одновременно бросая купол тишины на приоткрытую дверь мастерской в дальней части покоев. — Можешь не демонстрировать натужно радость, и перестань улыбаться, он спит…

— Спит? Опять? — Коста прошел вперед, отодвинул менталиста, и заглянул внутрь. Он, Хаади и Дэй втроем столпились у двери мастерской, осторожно, чтобы не потревожить купол тишины.

Глава рода Фу спал, полулежа на столе, в коляске. Шея в неудобной позе, один из локтей того и гляди упадет на пол — и тогда Мастер тоже рухнет. Господин сопел, и от его дыхания едва-едва шевелились пергаменты, которым был завален весь стол.

На соседнем столе, на отдельных деревянных подставках,ярко освещенные десятком светляков, кружащихся сверху, стояли три куска непонятного камня, на изучение которых Глава Фу и тратил ночи и дни. Но тратил так, чтобы никто не знал — ему было велено отвечать, что Господин-артефактор проводит стандартную оценку.

Хотя сундук, доверху набитый артефактами, господин Фу оценил за один день «выполнил работу за декаду», ахнул тогда менталист.

— Опять, — шепотом отозвался менталист, хотя через купол господин и так не услышал бы. — Он опять не спал всю ночь почти, и работал весь день.

Чем были так ценны эти серые камни, размером в три его ладони каждый, Коста точно не знал, чтобы тратить на них столько сил. Единственное, что он понял, из скупых пояснений, что в этих камнях старые, очень старые артефакты внутри, но камень не проводит магическую активность, и можно повредить содержимое, если использовать стандартные плетения для анализа. И эти три куска непонятной скалы будут выставлены на ближайшем аукционе. Или не эти три, или похожие. Косте в принципе было все равно, его волновало здоровье Главы.

А то, что Господин слабел — было очевидно даже ему. Будь здесь госпожа Эло, она навела бы порядок, но Глава запретил им посылать вестники госпоже.

Шекковы камни. Шекковы Да-арханы.

Коста поджал губы.

— И он опять приказал разбудить ночью, если заснет.

Менталист угрюмо кивнул, а потом развернул лицо Косты к себе, и скомандовал:

— Самое унизительное воспоминание за день, сконцентрируйся…

Коста моргнул, а потом сосредоточенно упал в черноту глаз менталиста, провалился, и вынырнул, через пару мгновений, когда поверхностное считывание памяти завершилось.

— Попробуй найти подход к Наследнику Сей. Они всегда были более дипломатичны, из-за их статуса в иерархии, — рекомендовал Дэй. — И… терпи. Будь достоин статуса наследника клана Фу, юный господин, — добавил мозгоед так, что он бы назвал это «почти сочувствием». То, что «не стоит нагружать детскими проблемами господина Нейера Фу — не сейчас», Косте пояснили сразу. — Тренировка по менталу ночью, когда вернемся.

— Господин опять намерен добиваться личной аудиенции Главы клана, хотя этот Да-архан… сколько раз отказал? Трижды? Четырежды? — Коста сдвинул брови.

— Пять.

— Над нами смеются. Над Фу, — констатировал Коста холодно то, что менталист наверняка знал и сам. — Над несостоятельностью. Над потерей веса настолько, что Мастер не может получить личную аудиенцию Главы, и что вероятно контракт с нами будет расторгнут. Это обсуждали маги из охраны младшего Да-архана, — добавил он. — Сколько ещё господин Нейер будет унижаться, чтобы его отправили обратно?

— Юный господин отращивает зубы? — Дэй ухмыльнулся в бороду. — Тебя волнует Нейер, или то, что из-за этого наследники смеются над тобой? Это влияет на контроль? Появились вспышки красного?

— Нет, не влияет, не появились, — Коста обдумал первый вопрос. — Меня мало волнуют насмешки — я умею терпеть, но… — Он посмотрел в сторону двери в мастерскую. — Мастер Нейер стал мало спать, у него ухудшается здоровье — я же вижу, и каждый раз, когда вы уезжаете вечером, я боюсь, что у кресла отвалится колесо.

Брови Дэя дрогнули от удивления.

— Потому что для испрошения