Красавица и игрок (ЛП) - Мэдден-Миллз Ильза

Ему требуется мгновение, но он, наконец, смотрит на меня.

— Хорошо, послушай, ты злишься на меня, да?

Он напряженно кивает.

Я вздыхаю.

— Лучшие квотербеки учатся страдать амнезией. Притворись, что сегодняшнего дня никогда не было, хорошо? Ради блага команды.

— Не уверен, что смогу. Я не хочу, чтобы ты уходил.

Я слышу боль в его молодом голосе, и моя рука опускается к его плечу, как будто в нем сотня времена.

— Я не так должен был тебе сказать об этом. Ты важен для меня, ты слышишь?

Он снова начинает жевать губу.

— Ты такой и есть. Я вижу себя в тебе, Тоби. У тебя впереди большое будущее, и сегодняшний вечер — это просто начало.

Он пожимает плечами и отводит от меня взгляд.

— Подумай о том дне, когда ты увидел те мягкие игрушки на нашем поле. Помнишь свой гнев? Возьми это, и преврати в решимость. Хаддерсфилд думает, что они переиграли нас. Но мы сильнее, умнее, злее. Я уже знаю, что ты самый талантливый квотербек средней школы в Техасе. Докажи это кому-нибудь из них.

Он кивает, его пристальный взгляд прищуривается к другой команде на другом конце поля. Вот и все. Сосредоточься.

Я втягиваю в это дело остальную команду.

— Хорошо, мы, может быть, и упали, но мы еще не выбрались. Защита, напрягись поднимитесь. Их центр получил удар раньше. Надавите на них. Он не в лучшей своей игре. Нападение… мы сосредоточимся на запущенной игре и некоторых экранах. Бруно, будь готов к дополнительному очку. После этого откроется нижнее поле. Все в порядке?

Они кивают.

— Мне нужно больше энтузиазма, ребята! — Я наклоняюсь к их кучке. — Что бы вы ни думали, какие бы ни были мнения обо мне, оставьте в стороне. Вспомните… Эти игроки пробрались в нашу школу и разгромили наше поле. Они посмеялись над нашим талисманом. Вам не кажется, что пришло время расплаты?

— Да! — кричат они.

Я хлопаю в ладоши.

— Сделайте так, чтобы это произошло!

Они прижимаются друг к другу, обнимают друг друга и поют.

Я смотрю на трибуны, мой взгляд ищет Нову, но не видит ее. С долгим выдохом я поворачиваюсь возвращаясь на поле.

За тридцать секунд до конца игры мы отстаем на четыре очка.

Наше нападение на пятидесятиярдовой линии Рэмс, и это третий даун и десятка. Тоби ловит момент и отступает назад, в поисках своего приемника. Майло накрыт; затем Бруно пропускает блок. Тоби карабкается, фальшиво замахивает мяч, а затем засовывает его под мышку и бросается бежать. Я бегу с ним по полю, размахивая руками. Позади нас толпа кричит. Он уклоняется от отбивающего, вращается, а затем попадает в конечную зону. Я наклоняюсь и хватаюсь за живот, затем выпрямляюсь и сжимаю кулаки.

Бруно поднимает Тоби и крутит его в конечной зоне. Майло и остальные нападающие присоединяются к ним. Они делают лассо с митинга бодрости духа, и я машу им рукой, прежде чем их позовут праздновать.

Наша бьющая команда выбегает и зарабатывает дополнительное очко, и мы ведем от тридцати одного до двадцати восьми.

Я собираю вокруг себя защиту.

— Осталось пятнадцать секунд, и все, что им нужно, это полевой гол чтобы выиграть. Мы не можем позволить им забить. Может случиться что угодно. Они могут бросить Гранд Мери, крюк и боковой или просто бежать за мячом. — Я вытаскиваю записку, которую парни из Хаддерсфилда оставили на нашем поле, и размахиваю ею. — Я носил это с собой, ожидая подходящего времени, чтобы показать вам. Там написано, что они собираются разорвать нас на части по кусочкам! Это говорит о том, что мы неудачники! Мы позволим этому случиться?

Они передают его по кругу, лица темнеют.

— Нет!

Я хлопаю по их шлемам.

— Иди, надери им задницы.

Их нападение перехватывает мяч, и квотербек делает передачу, которую перехватывает один из наших линейных игроков — крепкий парень, который не умеет бегать, но атакует как профессионал.

Я кричу:

— Черт возьми, да! - когда он ошибается и спотыкается в их нападении, но перепрыгивает через игрока, использует руку, чтобы удержать его, а затем медленно бежит к конечной зоне. Это мечта, ставшая явью.

Наша боковая линия сходит с ума, игроки и тренеры прыгают и кричат, лица красные и потные, как они ликуют. После гола с поля счет меняется на тридцать восемь — двадцать восемь.

Раздается звонок, и болельщики, родители и болельщицы заполняют поле. Майло поднимает Гаторейд и выливает его на Скитера. Я смеюсь, отступая назад и принимая это во внимание. Сабина прыгает в объятия Тоби и целует его. Соня выбегает на поле и бежит прямо к Скитеру, обнимает его, затем вытирает его одним из командных полотенец.

Мои глаза обшаривают поле, и когда я ее не вижу, меня охватывает одиночество.

— Отличная игра, тренер, — говорит тренер соперника и пожимает мне руку.

Я киваю и говорю то же самое. Мимо меня пробегают люди, раздаются крики: “Вперед, рыси!” и “До упора заявить!”

Я держу голову опущенной, победа и чувство потери смешиваются во мне.

Громкий голос заставляет меня поднять взгляд.

— Посмотри на себя. Большая шишка. Избили нахрен эту команду. Мой лучший друг, черт возьми, во всем мире! Он крутой парень! Вот о чем я говорю! — Так обнимает меня одной рукой и заключает в медвежьи объятия, затем хлопает по плечу. — Техасский футбол — это законно. Фанаты в бешенстве! Какая-то старушка сбила меня с ног, чтобы попасть на поле! Эта игра была, — он целует пальцы, — поцелуем шеф-повара, братан. Чертовски фантастична!

Я ухмыляюсь.

— Как я рад тебя видеть!

Он прихорашивается и поправляет волосы.

— Я знаю.

— Как прошел полет?

— Добрался сюда как раз перед началом игры. На самом деле, Ронан, твои ребята — это сила. — Он ухмыляется. — Конечно, помогает то, что ты лучший тренер на свете.

Я широко улыбаюсь.

— Давай. Я хочу, чтобы ты с ними познакомился. Не удивляйся, если они попросят автограф.

— У этого старого раненного пса?

Я хихикаю.

Он обнимает меня одной рукой, как раньше на поле.

— Я и ты, чувак. Мы — одна команда. Эй, я надеюсь, что Пес помнит меня. В прошлый раз он пытался залезть ко мне в постель. Я вроде как хочу домашнее животное, думал о чем-нибудь маленьком, например, о китайской хохлатой, милой и нежной, но если это испортит мне настроение, я не знаю — может быть, мне нужно домашнее животное и выгуливатель для собак… — Он продолжает говорить, и мой взгляд блуждает по трибунам.

Новы по-прежнему нет.

Глава 26

Нова

Я смотрю на себя в зеркало. У меня вишнево-красная помада, но под глазами тени, а лицо бледное. Нанося румяна, я представляю BBHS без Ронана, и мои руки откладывают косметику и цепляются за край раковины.

Он собирается сделать выбор, и я уже знаю, какой из них имеет наибольший смысл, мое горло покалывает от эмоций, которые я сдерживала в течение нескольких часов с тех пор, как появились репортеры.

Собрав свои вещи, я натягиваю футболку Бобкэтс поверх узких джинсов и выхожу из туалета стадиона. Мы с Сабиной наблюдали за игрой с верхнего ряда стадиона, в тени одного из навесов.

Мои каблуки стучат по плитке, когда я вхожу в полевой дом. Большинство игроков одеты и уже ушли, это кажется странным и тихим после такой огромной победы. Большая часть команды отправилась на вечеринку в Придорожный ресторан Рэнди.

Обычно я бы тоже уже ушла, но я оставила свою рабочую сумку в кабинете Ронана, и мне нужно ее забрать. Я подождала, пока, как мне показалось, он не уйдет.

Я хмурюсь, когда вижу, что его дверь приоткрыта. Я слышу голоса.

— Вернемся к Питонам. Тренер Диксон казался в порядке, но я думаю, что ему стало хуже. Он прекрасный мужчина, и я знаю, что ты им восхищаешься. Это отстой, что у него рак, но это твой шанс… — Голос звучит знакомо, я думаю, это Так. Я видела, как он на поле разговаривал с Ронаном.