Тайна церковной мыши - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соня перевела дух и отпила кофе.
– Ее мужа зовут Макс. И что к ним домой снова пришел какой-то Виктор… Не знаю даже, как вам сказать. Виктор – садист. И Макс задолжал ему крупную сумму. Короче, чтобы тот простил ему долг, он отдавал ему свою жену на время… Какие точно условия между ними были, я не совсем поняла, но, по-моему, до Нового года должна была продолжаться эта мерзость… Тамара все повторяла, что, мол, какое это счастье, что они с Максом не успели оформить отношения, что она свободна и может уехать. Лера, очень приятная женщина, тоже чуть ли не плакала, жалела ее и говорила, чтобы она не переживала, что все, о чем они с Тамарой договорились, останется в силе, что пусть она уезжает, а Анюта останется здесь, в Мякинино, и Женя (я так поняла, что речь идет о Табачникове) всегда сможет забрать свою дочь. Лера несколько раз предлагала Тамаре денег на дорогу, но та сказала, что деньги у нее есть, больше того, она сама оставит деньги на дочку, что она забрала их у мужа в сейфе… Сказала, что деньги в рюкзаке. Потом они пили уже не чай, а коньяк. Тамара окончательно раскисла, начала рассказывать о том, как Виктор заявился к ней на квартиру, которую она снимала (как я поняла, для отвода глаз), что как-то выследил ее, что избил ремнем, насиловал… И что потом пришла квартирная хозяйка, которой Тамара задолжала сорок тысяч…
Я слушала это и не верила своим ушам. Даже и представить себе не могла, что такое может быть. Чтобы муж или кто он ей там, сожитель, расплачивался за долги своей женщиной! Вот и получается, что не так уж хорошо и устроилась Тамара после развода с Табачниковым. Внешне она как бы была в шоколаде, жила на Арбате с бизнесменом-мужем и ни в чем не нуждалась… А на самом деле она жила в аду и, похоже, никак не могла оттуда вырваться. Я так поняла, что денег у нее не было, что Макс выделял ей денег только на хозяйство… ну а потом я услышала и про Ирину. Тамара называла ее «сукой», только так. Говорила, что ей, «этой суке», все на голову валилось – «бабло», «дворец»… Что таким сукам всегда везет, что «Женька» ей был нужен просто как телохранитель, водитель и что она пользовалась им, при случае всегда унижала, а он, тряпка, терпел… Чувствовалось, что Лера слышит все это не в первый раз, а потому и реакции особой не было – она давно была в курсе этой семейной драмы Табачниковых.
И тут Лера попыталась как-то утихомирить разошедшуюся от коньяка и нервов Тамару, попросила ее не вспоминать худым словом Ирину-покойницу, на что та ответила, что, мол, все, умолкаю. И точно – больше она уже ее не вспоминала.
– И что же было потом?
– Потом Лера вспомнила, что не обработала рану на плече Тамары, сказала, что сейчас принесет фурацилин, и ушла. Я видела ее в кухонном окне, а Тамара в это время задремала в плетеном кресле. Тогда я решилась, поднялась на веранду и вошла в дом, сразу свернула налево, потому что кухня была в противоположной стороне, и мне было слышно, как там ходит Лера. Я бросилась в одну из комнат, потом услышала, как Лера вернулась на веранду, принялась обрабатывать рану Тамаре.
– Ты нашла рюкзак? – спросила Наталья Сергеевна.
– Да. В маленькой спальне, где стояла детская кроватка. Рюкзак стоял в углу, за кроваткой. Я открыла его и первое, что увидела, – это рыжий парик. Под ним нашла черное трико и водолазку. И я поняла, что на веранде сидит психически нездоровая молодая женщина, травмированная до такой степени, что…
– Она же – маникюрша Роза, – покачала головой Наталья Сергеевна.
– А я лично не думаю, что она психически больная, – возмутилась Таня. – Ладно бы убила, так она еще и брошь взяла. А потом еще пришла сюда, все, что было в шкатулке, выгребла… Соня, ущипни меня! Ты нашла убийцу! Ты сама ее вычислила! И что было дальше? Ты вернулась и ничего нам не рассказала! Или рассказала Журавлеву, и он поехал с утра ее арестовывать?
– Нет. Время, чтобы ее арестовать, у него еще будет. У нее поезд на Адлер в половине пятого, вечером, я слышала разговор. Понимаете… Короче, я полная дура. Я решила испытать его, проверить, любит ли он меня. Надела на себя это черное трико, парик… Извини, что тебя вчера вечером напугала.
– В смысле «проверить»? Ты что, призналась ему, что это ты… убийца?
– Я положила эту бутафорию в пакет, подумала, если увидит парик… Он мог и не увидеть. Это уж как судьба распорядится.
– Я ничего не поняла…
– Таня, что же тут непонятного? – всплеснула руками Наталья Сергеевна. – Она подсунула ему парик с тем, чтобы спровоцировать его, чтобы он подумал, что она и есть маникюрша Роза… То есть убийца. И все сработало. И теперь он в Москве, готовит документы на ее арест. Вот поэтому Сонечка сидит и ждет, что сейчас приедет полиция и ее арестуют. А Журавлев ваш – пустышка, я правильно говорю, Сонечка?
– Да, выходит, он поверил в то, что я убийца. Вот просто увидел парик, трико и сделал свои выводы. Ему ведь и в голову не пришло, что это не мой пакет, что я не виновата… Просто поверил и увидел во мне убийцу. А сбежал он так рано для того, чтобы отдать на экспертизу ватные палочки, которыми наверняка орудовал у меня во рту…
– Ты хочешь сказать, что он подумал, что будто бы это ты наследница, а не я? – Татьяна даже привстала со стула. – И что ты убила Кречетову? Что решил проверить мотив? Он так подумал?
– Во всяком случае, баночка с ватными палочками на туалетном столике была открыта… Он действительно поверил в то, что я – убийца!
– Да как же тут не поверить, если ты действительно наследница Кречетова? – тихо и как-то даже торжественно произнесла Наталья Сергеевна.
Брови Татьяны поползли вверх, от удивления
