Легенда о Защитниках (СИ) - Гром Дарья

По моему красноречивому взгляду инквизитор догадался, что сейчас его засыплют вопросами. Вздохнул и сказал:

– Карина, солнце ты моё, сходи за своими рисунками. Думаю, наши гости хотели бы посмотреть.

Девочка тут же просияла и убежала.

Дамиан, предвосхищая мои вопросы, ответил:

– У меня много врагов, Вивьен. А Кари – единственная для меня. Отец говорил мне бросить их с матерью, угрожал лишением наследства. Пусть катится к чёрту! Будто мне деньги или тот сраный титул важнее. К сожалению, – Дамиан тяжело вздохнул, – Мелиса умерла два года назад. Теперь у меня осталась только Карина. А за неё я буду убивать. Но чтобы этого делать не пришлось, я для всех представляю Кари своей дальней родственницей, а не дочерью. Да, я первое время без денег отца и его дохода немного бедствовал, но вскоре смог подняться по карьерной лестнице инквизиции. Так что сейчас живу и не тужу.

– Оу, – только и выдала я.

Хотя я всё-таки встала и пожала Дамиану руку, выражая своё глубочайшее уважение. Карине действительно невероятно повезло с таким отцом. И видимо это было написано у меня на лице.

Самостоятельно, без какой-либо помощи купить такой дом (а даже из этой спальни понятно, что жилище у Дамиана просторное), растить в одиночку дочь не с помощью скупого отца, а вопреки…

В общем, уважаю!

Инквизитор смущённо фыркнул.

– Да полно тебе. Лучше оденься, а то Карина скоро прибежит назад.

И вышел. Генри тоже пошёл за дверь, подмигнув мне.

Я только сейчас обратила внимание, что стою посреди чужой комнаты в незнакомой ночнушке. Ой, стыд-то какой!

***

Гостить у Дамиана было хорошо. Вид на городскую стену и реку за ней открывался чудесный. Но надо и честь знать, на следующее утро мы всё-таки снова сели на «Белую ночь», отправляясь к себе домой.

Капитан едва узнал Генри, однако сразу пропустил на борт, когда увидел меня. Он сначала хотел спросить, почему мы так долго были в Тенетре, но всё-таки подавился вопросом под тяжёлым взглядом учителя.

Зимой темнело быстро, буквально через четыре часа после обеда.

Я сейчас смотрела на белую луну и мелкую россыпь звёзд, словно кто-то просыпал муки на тёмный бархат. Было ужасно холодно, однако я не собиралась возвращаться в каюту. Я наслаждалась тем, что жива. Что чувствую. Странным образом мир живых всё-таки казался красивее. Там, за Гранью, словно была лишь видимость подобного мира, но всё-таки не такая полнота ощущений. Или это лишь кажется?

Я спокойно смотрела на свинцовые воды реки Амри, на крутые берега, поросшие хвойными деревьями. И смотрела бы ещё долго, если бы не услышала громкий всплеск.

Поискала взглядом источник шума и обомлела – там плавал мужчина. Спокойно так плавал, слово ледяная вода была парным молоком. Широкие плечи и развитый торс говорили о том, что, вероятно, плавает он довольно часто.

Но если бы мужчину-моржа я бы ещё не сочла нужным упоминания, то одна важная деталь меня сильно озадачила. Над водой ненадолго мелькнул огромный рыбий хвост, очевидно, принадлежащий этому мужику. Он был покрыт серебристыми и чёрными чешуйками, влажно блестящими в тусклом свете луны. Незнакомец вильнул хвостом, скрылся под водой.

Я на всякий случай протёрла глаза, снова уставилась в воду. Но теперь никого не видела. Показалось? Но я же точно что-то заметила!

А именно – оборотня!

Я смотрела на воду, и было ощущение, что вода смотрит на меня в ответ.

И вдруг вынырнул этот мужик, воздев руки ко мне. Лицо у него было такое довольное, словно он вот-вот поймает рыбку. Или меня. Я взвизгнула от неожиданности и отпрянула от фальшборта. За бортом снова услышала плеск – незнакомец упал назад в воду. Он бархатисто рассмеялся.

– Забавная. Знаешь, ты лишь взвизгнула, а остальные ещё долго орали. Давай поболтаем, если ты ещё не ушла, а? Скука смертная!

Я с опаской вернулась к краю борта, в голове перебирая всё, что мне говорил Генри об оборотнях. В случае чего, думаю, я смогла бы отправить его за Грань. Но он вроде не агрессивен. Хотя сейчас видно будет.

Увидев меня, мужчина улыбнулся. У него были длинные светлые волосы, прилипшие к шее сзади. На тыльной стороне ладоней поблёскивала чешуя, пальцы заканчивались когтями. Виски и скулы тоже серебрились, однако не сказать, чтобы это его уродовало. Очень даже наоборот.

– Кто ты? – спросила я, снова облокотившись о фальшборт.

– При жизни Энтони Карлайл. Или ты имеешь в виду не имя? – лукаво поинтересовался он, лениво гребя вслед за кораблём. При этом он плыл так, чтобы я видела его перекатывающиеся мышцы с лучшего ракурса.

– Ты оборотень, я знаю, – улыбнулась в ответ я. Мужчина удивился.

– Странно. Обычно все считают, что я подводный князь, – он начал загибать пальцы, – похититель красавиц, обычный тритон или бог речной.

При этом он старательно держался так, чтобы все перечисленные им звания ему соответствовали. Лениво, величаво и обаятельно.

Но больше меня почему-то волновало другое – я впервые разговариваю с оборотнем! С тем, о ком в детстве читала сказки. Может, конкретно о нём тоже есть легенды? Я стала старательно перебирать в голове все известные мне мифы. Да, знаю один…

– А что, действительно красавиц похищаешь? – зачем-то ляпнула я.

А почему «зачем-то»? На кой тогда он сейчас так красуется?

– Да, иногда бывает, – довольно оскалился тритон. Потом пару секунд ожидал моей реакции, которой не последовало, потому что я продолжала с любопытством его рассматривать. Этим я заинтриговала его ещё сильнее. – А ты тогда кто?

– Вивьен Шторм. Человек.

– Мда? – протянул он, красноречиво показав ладонью на кончик косы. Вот это у него и зрение – разглядеть такое в темноте! – Только человек ли?

– Химмель, – добавила я.

Не стану рассказывать о том, что точнее я являюсь нахт-химмель. Незачем ему такое знать.

Мы несколько секунд помолчали. Карлайл, судя по его задумчивому лицу, придумывал вопросы. А мне просто было нечем заняться. Так почему бы не поболтать с нежитью?

Наконец, тритон определился с вопросом:

– Если я похищаю красавиц, когда скучнее всего… А ты что делаешь?

– А она учится у меня, – объявил подошедший Генри. Плащ был на нём, но капюшон не надет, открывая его лицо. Учитель улыбался тритону как старому другу. – Привет, Энтони, как сам?

– Как сёмги килограмм.

Не сказать, чтобы Энтони не был рад видеть Генри, но несколько расстроился.

– Так, Элтон, я тут с дамой общаюсь, – проворчал тритон, негодующе ударив хвостом о поверхность воды. – Не мог бы ты пока отойти? Я тебе принесу твоих карасей, но попозже!

Генри усмехнулся.

Оборотень вдруг встрепенулся.

– Что ты сказал?! Она твоя ученица?! – Тритон расхохотался. – Да ты гонишь! Смелая эта Вивьен, конечно, не по годам, но на некромантку не потянет.

– Вот спасибо, – обиделась я. – Не будь я некроманткой, бежала бы от тебя подальше.

– Дружище, что стало с твоим даром? – укоризненно протянул Элтон. – Ты больше не видишь?

– Дар пропал? Обижаешь! Просто не использую его понапрасну.

Оборотень смеяться прекратил, посмотрел на нас с Генри поочерёдно. Глаза у него были странного бирюзового оттенка. И сейчас его взгляд вдруг показался очень пронзительным, мне захотелось куда-то спрятаться. Я ощущала его своей кожей, от чего по спине пробежались мурашки. Такое же ощущение у меня было, когда ко мне «присматривались» Врата. К счастью, Энтони недолго сканировал нас.

Он поражённо выдохнул и несколько раз хлопнул глазами. Его взгляд снова стал обычным.

– О? Так правда, что ли? Милая моя, вы полны сюрпризов! – воскликнул «речной бог». – А что я ещё вижу? Интересно… Вы друг другу очень привязаны, – протянул оборотень, растягивая губы в умильной улыбке. – И привязаны сильнее, чем сами того ожидаете.

– Что ты несёшь? – поднял брови Генри.

– Вот не надо врать. – Тритон демонстративно повернулся ко мне. Я только сейчас поняла, что, несмотря на всю эту весёлость, Энтони уже далеко не один век. И он далеко не такой простофиля. – Вивьен, не удивляйся, но мой дар видящего сохранился после смерти. И, раз твоё сердце занято, то мне не суждено тебя похитить, – тут он драматически вздохнул. – Не хочу красть любовь своего друга. Он и так уже жизнью побит.