В сладостном плену - Блэйн Андерсен

Однако не может быть, что Торгуй вообще не испытывает никаких чувств к этой саксонской девчонке. Хаакон подозревал, что нынешнее показное равнодушие брата — это всего лишь проявление его природной гордости.

Мысль о сопротивлении Бретаны его собственным посягательством вызвала у него зловещий смех. Донельзя довольный представившейся ему картиной, он вместе с креслом откинулся назад и чуть не потерял равновесие. Громкий стук в дверь сразу же заставил его выпрямиться.

— Да, войди, — ответил Хаакон, и вслед за этим в широком дверном проеме проявился силуэт Торгу на.

— Брат! — Хаакон расплылся в улыбке. — Ты наверняка пришел поздравить меня?

Торгуй молча прошел в похожий на пещеру зал и сердито хлопнул за собою дверью.

Это был стиль общения, к которому он часто прибегал с Хааконом.

— Ты что, хочешь наскучить мне утомительными подробностями своей воображаемой свадьбы?

— Это ведь не сон, брат. — Хаакон хохотнул и поднялся с кресла, чтобы налить вина себе и Торгуну. — Посмотри вокруг. Уже накрывают столы для завтрашнего торжества. А вот и второй трон, конечно, поменьше, рядом с моим. А теперь обрати внимание на заднюю стену. Я приказал выткать гобелен специально в честь этого события. На нем изображена королевская чета. Ты знаешь мою страсть к серебру. Думаешь, я бы так потратился на свадьбу, которая вряд ли состоится?

Торгуй медленным взглядом обвел преображенную комнату и наконец остановил пристальный взор на ехидно улыбающемся брате. Он не ожидал, что приготовления зайдут так далеко. Его уверенность в том, что Бретана сумеет отговорить Магнуса от этого брака, была сильно поколеблена. Теперь он мог надеяться только на то, что свое нет она скажет ему у алтаря. Не бывать этой свадьбе.

— Надо думать, что Бретана против всего этого. При этих словах Хаакон расхохотался, а Торгуй почувствовал, как его словно кинжалом в спину ударили. Он едва сдерживал свой гнев.

— Эта саксонская сучка только рада этому! Можно только вообразить, как она ждет не дождется, чтобы заняться мною в постели!

Хаакон протянул Торгуну кубок с вином, который тот сильным ударом послал почти через всю комнату. Сначала кулаком, а затем каблуком сапога он заставил Хаакона растянуться на полу. Потом он склонился над перепуганным единокровным братом и огромным усилием удержал себя от того, чтобы не прикончить эту скотину, которая только притворяется человеком.

— Еще одно слово в таком тоне о Бретане — и оно будет последним в твоей жизни. Скажи мне только, откуда у тебя это заблуждение?

Хаакон тяжело дышал, так как горло его было сдавлено грязным сапогом Торгуна, а необузданная ярость брата сильно поубавила в нем храбрости.

— Это не заблуждение, — прохрипел он. — Спроси у Магнуса.

— Спрошу.

Ярость Торгуна все еще бурлила в нем, но он чуть-чуть отпустил Хаакона.

Но прежде чем Торгуй молнией вылетел из зала, Хаакон вновь обратился к нему.

— Надеюсь увидеть тебя на свадьбе. И невеста тоже, я уверен, желает того же самого…

Сила, с которой Торгуй хлопнул за собой дверью, до основания потрясла толстые стены дома. Хаакон, который постепенно оправлялся от побоев, налил себе второй кубок вина.

«Лучше сегодня, чем завтра, — подумал он, одним махом осушая кубок. — Завтра для утоления жажды мне не нужно будет никакого вина».

Глава 18

При виде бурной деятельности, развернувшейся в доме Хаакона, Торгуй яростно сжал зубы. Центральный зал был заполнен толпой снующих во все стороны слуг обоего пола. С каждой минутой их как будто становилось все больше и больше, и они как полоумные сновали взад и вперед с тяжелыми подносами еды и напитков, готовясь к дневным торжествам.

Уже начинали прибывать многочисленные гости. Простолюдинов, крестьян и арендаторов усаживали за широкие столы, удаленные на значительное расстояние от помостов, сооруженных у задней стены зала. Знатные люди, в том числе ярлы, препровождались на более почетные места, расположенные вблизи огороженного веревками алтаря, где будет происходить церемония венчания.

Трехногие столы, расставленные по всему периметру помещения, были застланы тяжелыми льняными скатертями алого цвета, спускавшимися до самого пола. Все было устроено так, чтобы гости могли без помех видеть центральную часть зала с расположенным ниже уровня пола огромным очагом.

Однажды Торгуй уже видел этот зал в столь же торжественном убранстве. Это было семь лет назад, когда Хаакон достиг своего совершеннолетия и был официально провозглашен королем. Сколь горька была чаша, которую Торгуну пришлось осушить по тому случаю. И все же это ничто по сравнению с тем, что уготовил ему его братец сегодня.

«Магнус лжет, — подумал Торгуй. — Бретана никогда бы не согласилась на этот отвратительный союз, что бы он там ни говорил». Не обращая внимания на происходившие вокруг него бурные приготовления к свадьбе, Торгуй пытался уверить себя в том, что Хаакон сильно заблуждается. Бретана обладает незаурядным и сильным характером и обязательно найдет способ отказать ему.

«Да, — думал Торгун, — сегодня он как раз и пришел за тем, чтобы наблюдать за унизительным провалом Хаакона. А если по какой-то немыслимой прихоти судьбы Бретана и согласится выйти за него, тогда целью его прихода будет она сама, ибо ее глаза скажут ему, действительно ли Хаакон ей по сердцу».

В течение казавшихся бесконечными нескольких недель, с тех пор как он видел ее в последний раз, Торгун все больше и больше тосковал по ней. Невероятно, как это он допустил, чтобы его действиями руководила корысть, а не любовь.

Какая же это ужасная ошибка, не видеть, как он нуждается в ее любви и преданности. Эта мысль преследовала его и ночами, когда он не мог уснуть от сознания того, что упустил случай измениться к лучшему.

Если бы он сразу честно сказал ей о своем бедственном положении и ее богатстве, то доводы Магнуса против него не оказали бы на нее сколько-нибудь значительного влияния. Он мог бы, вероятно, и теперь доказать свою любовь в том случае, если бы она позволила ему попытаться спасти ее.

Но она, видно, чувствует к нему только одно недоверие. Бретана уже дважды отвергла его, первый раз, когда обнаружила его двуличность, и затем, когда он помешал ее возвращению в Англию. Пусть так, но еще не все потеряно. Сегодня он сам убедится в том, нужен ли он еще ей. Один взгляд на нее — и он будет знать правду.

Он уже приготовился к побегу. Его слуга Ролло ждет поблизости со свежими лошадьми, на которых они через горы направятся вниз к фиорду. Там они сядут на корабль с небольшой командой и умчатся прочь, туда, где их не достанут цепкие лапы Хаакона и Магнуса.