Соль под кожей. Том первый (СИ) - Субботина Айя

Дверь в одну из мужских кабинок приоткрыта.

Заглядываю туда, и благодарю бога, что рефлексы работают за меня, и руки сами собой хватаются за край стены, не давая мне сползти на пол на ослабевших ногах.

Вадим, упираясь ладонями в кафельную стену, стоит ко мне спиной, абсолютно голый, под тугими струями воды, которые отлетают от его стального тела миллионами брызг. Волосы намокли и темным водопадом висят вдоль лица. Есть что-то дьявольское в том, как он одновременно и пытается скрыть свой шрам, и не стесняется его, а даже как будто носит с гордостью.

Нужно признать, что в данный момент мое тело хочет быть оттраханым именно этим мужиком, и никаким другим из тех сотен тысяч, о которых написал Данте. А я давно уже разучилась испытывать стыд за свои желания.

Стаскиваю остатки одежды, бросаю тут же.

Захожу внутрь, закрываю дверь на защелку.

Подхожу ближе, и вода встречает меня ревнивыми прохладными иглами.

Подныриваю ему под руку, разворачиваюсь прямо у него перед носом уже абсолютно мокрая. Моя грудь напрягается, соски болят от напряжения под его изучающим взглядом.

Ноги сами вытягиваются на носочках, когда растягиваюсь спиной на прохладной плитке, давая ему лучший обзор. У меня шикарное тело — крепкое, мускулистое, ровно с тем процентом жира, который необходим, чтобы придать выразительному рельефу нотку женственности. Я пахала над этими формами шесть лет, и с голым мужиком в одной душевой я точно не собираюсь зажиматься и прикрываться как трепетная девственница.

Вадим отрывает одну ладонь от стены, обхватывает мое лицо, слегка фиксируя затылок. Касается большим пальцем подбородка, потом — выше, очерчивает контур нижней губы. Я бессовестно приоткрываю губы, провожу языком по шершавой коже его пальца, и когда он настойчиво проталкивает его внутрь, закрываю глаза и с упоением посасываю. Фантазия улетает туда, где я буду все это делать стоя перед ним на коленях. А там определенно придется потрудиться, судя по тому размеру, который я хорошо чувствую животом. Никогда не придавала значения количеству сантиметров члена, потому что длина, размер и форма, и умение всем этим правильно пользоваться — абсолютно никак не пересекающиеся между собой вещи, но в данном случае меня отрясет от одной мысли, как он будет таранить меня этим между ног.

— Дверь закрыла? — Его голос едва различим в шуме воды.

— Мммм… — мычу, не в силах выпустить его палец изо рта, втягивая все больше и больше уже до самого основания.

Но Вадим сам убирает его, опускает руку ниже, краем ладони как бы невзначай скользит по соску, из-за чего я вытягиваюсь на цыпочках в одну натянутую струну. Его рука не задерживается, скользит ниже, опускается мне на бедро, сжимает так, что я уже предвкушаю там парочку синяков на память.

Хочу, чтобы он потрогал меня между ног.

Призывно развожу в сторону колени.

Он медленно уводит пальцы мне на живот, поглаживает, как будто усмиряет норовистую лошадь. Я еще больше тянусь навстречу, хотя это уже из области сверхспособностей.

Его ладонь накрывает мою промежность, пальцы уверенно разводят складки, гладят набухшую и раскаленную от желания плоть. Я запрокидываю голову, одновременно захлебываясь от воды и еле сдерживаемого крика, когда Вадим находит клитор и мягко потирает его по кругу, наращивая темп.

Я могу кончить секунд через тридцать, если он не остановится.

Или через двадцать.

Или это случилось только что?

Стремительно обхватываю его крепкую шею сразу двумя руками, подтягиваюсь, обнимаю ногами за талию, сползая ниже ровно на его пальцы. Насаживаюсь, как похотливая сучка, подкручиваю бедра навстречу.

А потом вдруг мой здоровенный мужик таранит меня грудью, расплющивает собой об стену, фиксируя как бабочку на витринной подушке. Я скорее чувствую, чем слышу, как просит держаться сильнее, и изо всех сил царапаю его плечи, стараясь ухватиться как в последний раз в жизни. Вадим хватает мои бедра, грубо разводит пошире, еще раз скользит двумя пальцами внутрь и обратно, а потом я чувствую раскаленную головку члена. Блять, она такая большая, что точно меня разорвет, но я нетрпеливо ерзаю сверху, оставляя на плоти достаточно смазки, чтобы она медленно скользнула между моими ногами.

— Ммммм… ммм… — стону от натуги, когда здоровенный член одним махом вколачивается в меня.

Ощущается это так, будто он проткнул меня до самого горла. Голосовые связки болезненно спазмируют, пока пытаюсь выдохнуть и справиться с ощущениями.

Мне нужно привыкнуть к его размеру, но Вадим беспощадно долбит, с каждой секундой наращивая темп. Я знаю, что кричу, но сейчас уже вообще наплевать. Пусть только не останавливается. Пусть на фиг разорвет меня!

В какой-то момент он перемещает ладони мне под задницу, дополнительно натягивая на свой член, как будто до этого его длины было недостаточно, чтобы буквально размолотить меня на куски. С каждым движением его увесистая мошонка бьется об мою промежность, заставляя вскрикивать, словно грешницу на очистительной порке. Его так много везде и сразу, что я перестаю существовать как отдельная мыслящая единица. Остается только мое тело и взвинчивающийся до космоса оргазм.

Я ору, матерюсь, как на ритуале экзорцизма.

Прошу ебать меня глубже.

К черту все.

Этот мужик делает со мной то, о чем в тайне мастурбирует каждая благопристойная тихоня.

Оргазм укрывает с головой. Разрывает каждую клетку тела, заставляет увидеть звезды на потолке душевой.

Но Вадим не останавливается.

Делает еще десяток резких толчков, буквально подбрасывая выше, выжимая из моего тела все до капли, и только потом вытаскивает член, упирается в мой живот и трется, выстреливая раскаленными струями спермы почти до самой груди. Ее так много, что, если бы кончил в меня — устроил бы Великий потоп моим внутренностям.

Этот мужик просто бог.

Без преувеличения, но, возможно, с преуменьшением.

Мы оба тяжело и часто дышим, но Вадим приходит в себя намного раньше, потому что тянутся куда-то в сторону, и вода из душа становится теплее. Я продолжаю висеть на нем, и в благодарность, поддаюсь секундному порыву и трусь кончиком носа об его плечо.

— Я не сделал тебе больно? — откуда-то сверху басит Вадим.

— Ты сделал мне очень кайфово. — Хорошо, что можно уткнуться в эту здоровенную грудь и наслаждаться расслабленным потоком собственных эмоций, которые он все равно не сможет увидеть.

Секвойя как будто хмыкает, снова на мгновение тянется в сторону, на этот раз за гелем для душа. В женской душевой он с безобразной сладкой отдушкой, а в мужской пахнет типовым гелем для бриться — всем сразу, но не приторно. Вадим щедро наливает его на руки, растирает до образования скользкой пленки и намыливает мне спину и плечи. Я молча выставляю ладонь, получаю свою порцию геля и так лениво тру его плечо, что Вадим в ответ слегка брыкается, отталкивая мою руку как что-то раздражающее.

У меня, черт подери, вообще нет сил.

У меня так давно не было настолько охеренного секса, что я готова продать душу дьяволу за возможность прямо сейчас телепортироваться в удобную кровать и отрубиться. Желательно, вместе с этим мужиком. Желательно, чтобы он был таким же голым, как сейчас, а во всем мире на несколько дней исчезла вся одежда.

Я вздрагиваю, когда его скользкие пальцы снова забираются ко мне между ног, но на этот раз он просто меня моет. Хотя, блин, еще пара минут — и я буду готова на второй заход.

Перебираю в голове свое расписание. Снова и снова. Перед свадьбой все так плотно забито, что у меня в прямом смысле слова максимальное окон — полчаса, да и то при условии, что очень повезет не торчать в пробках.

— Может, теперь скажешь, как тебя зовут? — интересуется Вадим, мягко смывая с меня пену. — Или мы до сих пор недостаточно близко для этого знакомы?

— Лори, — немного подумав, говорю я.

— Лариса?

— Нет, просто лори, как маленькая обезьянка с большими глазами.

Не знаю, почему боюсь назвать ему даже свое поддельное, специально для таких случаев имя. Не хочу начинать наши отношения со лжи, возможно? Лори — это как бы тоже я, а не придуманная с потолка «Маша Иванова».