Раскаты грома - Уилбур Смит

Ты знаешь, какая она рано утром, когда восходит солнце. Знаешь, что, когда ветер с юга, вершину покроет туман, а вечером тени лягут на склоны определенным рисунком и ущелья покажутся темно-синими. Но ты знаешь также, что очертания горы не изменятся, никогда.

– Я люблю тебя, моя гора, – прошептала она, предвидя его удивление. – Я люблю тебя, муж мой, – добавила она.

– О! И я тебя люблю.

Теперь он испытывал смутное замешательство.

«Боже, так бы и съела его! Если потянуться к нему и поцеловать при всех…»

Втайне она наслаждалась этой мыслью.

– Что за проказу ты задумала? – тревожно спросил он.

Она считала, что он не может так точно угадывать ее мысли. Неожиданно гора показала – она понимает, что чувствует Руфь, глядя на эту гору.

– Да ничего, – ответила она смущенно. – Я ничего…

Но прежде чем она поняла, что он задумал, Шон полуобернулся, подхватил ее и усадил к себе на колени.

– Шон, нет! – ахнула она. Но ее протесты были заглушены.

Под смех девушек Ады и одобрительные крики и аплодисменты из других карет она брыкалась и вырывалась, одной рукой отталкивая его, а другой пытаясь удержать шляпу.

К тому времени как он опять посадил Руфь рядом с собой, волосы ее рассыпались, шляпа слетела, а щеки и уши пылали. Ее поцеловали очень крепко.

– Отличный выстрел, Шон!

– Автора! Автора!

– Арестуйте этого человека!

Крики и смех увеличивали ее смущение.

– Ты ужасен! – Руфь шляпой закрыла покрасневшее лицо. – При всех!

– Это ненадолго удержит тебя от проказ, моя девочка!

И неожиданно она потеряла уверенность в очертаниях этой горы.

Кавалькада свернула с главной дороги и двинулась по проселку; разбрызгивая грязь, она поднялась на противоположный берег и растянулась под деревьями. Слуги, которые ждали с вечера, взяли хозяйских лошадей, когда те остановились.

Из каждого экипажа выгрузилось множество шумных детей и собак, затем чинно вышли взрослые. Женщины без колебаний направились к двум большим палаткам, воздвигнутым среди деревьев; мужчины выгрузили ружья, патроны и начали собирать свое оружие.

На переднем сиденье фургона Шон раскрыл кожаную сумку, лежавшую у ног, и пока его руки автоматически вставляли на место стволы дробовика, позволил себе с некоторым удовлетворением взглянуть на приготовления.

Он выбрал это место не только потому, что высокая сирень давала тень, а внизу расстилался ковер опавшей листвы, не только из-за близости журчащего ручья, где можно напоить лошадей, но и потому, что оно располагалось в пятнадцати минутах ходьбы от ближайших загонщиков.

Несколькими днями раньше зулусы под командой Мбежане расчистили подлесок между деревьями, поставили палатки и складные столы, выкопали ямы для барбекю и даже устроили два незаметных туалета так, чтобы их не было видно из лагеря. Теперь в ямах для костров горели огромные длинные бревна; к полудню они догорят и превратятся в слой раскаленных углей. Столы, за которыми уже хлопотали женщины, были завалены едой. В той стороне кипела бурная деятельность, в основном разговоры.

От других вагонов к Шону постепенно тянулись мужчины, застегивая оружейные пояса, взвешивая на руках ружья, небрежно разговаривая друг с другом, чтобы скрыть возбуждение.

По указанию Шона Дирк собрал ребят, которые были слишком молоды, чтобы стрелять, но уже достаточно выросли, чтобы не оставаться с женщинами. Эти даже не пытались скрыть свое волнение.

Размахивая зулусскими боевыми дубинками, они проявляли все признаки того, что вот-вот пустятся во все тяжкие. Один маленький мальчик уже плакал, получив удар такой дубинкой.

– А ну замолчите все! – крикнул Шон. – Дирк отведет вас к загонщикам. Но помните: как начнется охота, держитесь на одной линии и делайте, что говорят. Если поймаю кого-нибудь бегущего или вышедшего из линии, прибью. Понятно?

Кричать пришлось долго, и когда Шон закончил, его лицо было красным от гнева. Это придало веса его словам; ответил уважительный хор:

– Да, мистер Кортни.

– Тогда брысь!

С криками, гоняясь друг за другом, они побежали меж деревьев, и в лагере воцарилось относительное спокойствие.

– Мой Бог, эти мальчишки не только быка – слона и льва заставят в панике улепетывать, – сухо заметил Деннис Петерсен. – А где наши позиции?

Сознавая, что полностью завладел их вниманием, Шон немного затянул с ответом.

– Вначале погоним от Эландс-Клуфа, – объявил он. – Мбежане и двести зулусов ждут сигнала. Стрелки займут позиции на дальней окраине Клуфа.

Шон помолчал.

– Где мы расположимся?

– Терпение, терпение, – успокаивал Шон. – Я знаю, что можно не напоминать о правилах безопасности, но… – И он немедленно начал: – Никаких ружей, только дробовики. Стрелять только прямо перед собой в пределах сорока пяти градусов, никаких выстрелов в стороны. В особенности это относится к вам, преподобный. – Упомянутый джентльмен, известный своей порывистостью, смутился. – Мой свисток означает, что загонщики слишком близко и все оружие нужно немедленно разрядить.

– Уже поздно, Шон. Давай начинать.

– Хорошо, – согласился Шон. – Я займу позицию в центре. – Все одобрительно зашумели. Это справедливо – самый лакомый кусочек достается тому, кто организовал охоту; тут уж никто не возражает. – Слева от меня в таком порядке. Преподобный Смайли, поскольку Всемогущий явно пошлет большую часть добычи ему и я смогу этим попользоваться.

Взрыв смеха. Преподобный колебался между ужасом (такое богохульство!) и радостью (вот повезло!).

– Затем Ронни Пай, Деннис Петерсен, Ян Вермаак, Джеральд и Тони Эразмусы (вы двое ведите себя по-братски), Ник…

Шон читал имена по списку, который держал в руке. Этот строгий порядок отражал социальный ранжир Ледибурга, правильное и точное уравновешивание богатства и влияния, популярности и возраста. Список готовил не Шон, он только поместил себя в его середину. Ада справедливо не доверяла его социальной проницательности.

– О левом фланге все.

Шон поднял голову от листка. Он был так поглощен чтением, что не заметил внезапно установившейся атмосферы напряженного ожидания. Одинокий всадник пересек брод и вел своего великолепного жеребца к лагерю. Он неслышно спешился, и слуги увели его лошадь. А сам он с дробовиком в руках направился к фургону Шона.

Шон увидел его. Удивленно вздрогнул, потом, испытывая душевный подъем, широко улыбнулся.

– Гарри, рад, что ты появился! – закричал он, но лицо Гарри оставалось бесстрастным. Он коротко кивнул.

«Ну, по крайней мере он пришел, – радовался Шон. – Первый шаг сделан. Теперь моя очередь».

– Можешь занять первую позицию справа от меня, Гарри.

– Спасибо.

Гарри улыбнулся, но это была на удивление холодная гримаса. Он отвернулся и заговорил с соседом. Гул разочарования прокатился по толпе. Все ожидали чего-нибудь необычного. Все знали о вражде между братьями Кортни и об окружавшей эту вражду тайне. Теперь, когда напряжение разрядилось, все снова стали слушать Шона. Шон дочитал список и спрыгнул с фургона, и толпа немедленно стронулась. Шон поискал взглядом Гарри и увидел его далеко впереди, во главе процессии.

Длинная цепочка людей вытянулась вдоль пешеходной тропы, ведущей к Эландс-Клуфу.

Люди, сгорая от нетерпения, шли быстро. Шон понял, что, если не побежит, не сможет опередить их и догнать Гарри.

«Подожду, пока не подойдем к загонщикам, – решил он. – Боже, какое замечательное завершение недели! У меня есть Руфь, а теперь я могу вернуть брата и с ним Майкла».

С возвышения Шон посмотрел на Эландс-Клуф. Глубокая долина две мили длиной и в этом конце пятьсот ярдов шириной, она постепенно поднимается, пока не теряется в окружающих высотах. Вся долина заросла густым зеленым кустарником, на первый взгляд совершенно непроходимым; из него, силясь подняться к солнечному свету, торчит несколько деревьев.

Лианы и вьюнки, точно щупальца гигантского спрута, тянутся из кустов, чтобы стащить деревья вниз. Здесь, наверху, воздух сухой и здоровый, но внизу пахнет влажной землей и гниющими растениями.

Словно не желая спускаться в жару Клуфа, охотники собрались на отроге.

Заслоняя глаза от света, они смотрели наверх, в начало ущелья, где загонщики казались цепью темных точек на зелени.

– Вон дети, – показал кто-то.

Дирк вел свою шайку вдоль возвышения над Клуфом.

Шон направился к брату.

– Ну, Гарри, как дела в Тёнис-краале?

– Неплохо.

– Я читал твою книгу. Прекрасно! Она определенно заслужила прием, оказанный ей в Лондоне. Лорд Кейстербрук написал мне, что твоя заключительная глава дала военному министерству много поводов для раздумий. Молодчина, Гарри.

– Спасибо.

Но ответил Гарри холодно. И не сделал попытки продолжить разговор.

– Майкл не пошел с тобой?

– Нет.

– Почему, Гарри?

И Гарри впервые улыбнулся – холодно, презрительно.