Резервист - Владимир Стрельников

– Товарищ прапорщик, не знаете, почему майор так этому старью обрадовался? – спросил Сергей, выгружая из «газели» ящики со снарядами к М-42.

Солдаты складывали их на тележку и отвозили на полукруглый склад, построенный из профнастила. Пушечки и «Тип 63» уже закатили внутрь.

– Как чего? Мы здесь с вами кто? Мы старики-комендачи, вы ополченцы. Если в РА всего пятнадцать тысяч человек, то ополченцев около восьмидесяти. Это без «досек», тех еще пятьдесят тысяч наберется. – Прапор подошел к бидону с водой, зачерпнул кружкой и крупными глотками выпил. «Доськами» называли девушек и женщин, вступивших в «Добровольное общество самозащиты». – Так вот, если еще пятнадцать тысяч бойцов можно снарядить так, чтобы исчезновение новых образцов из того мира особенно не было заметно, то дополнительных сто тридцать тысяч найти уже сложно. Да и очень дорого, поэтому резервистов сейчас вооружают хорошим, часто новым, нестрелявшим оружием, но при этом устаревшим. Например, солдаты и офицеры РА вооружены вот этим (прапор похлопал по прикладу навороченного АК-103), а резервисты сейчас получают АКМ и АКМС. Пулеметы в РА «Печенеги» и ПКМ, а в резерве СГМ и РП-46. Крупняки – «Утесы» и «Корды», в резерве ДШК. КПВ новые тоже не отдают, только основательно пострелявшие. И это сейчас, а вначале и СКС выдавали, и мосинки. Много у резервистов и «досек» АК-74, он вторым основным калибром в протекторате идет. В паре городков на границе с Бразилией американские пулеметы М-60 и немецкие винтовки G3 стоят на вооружении в качестве ограниченного стандарта. Тогда с нашим оружием напряг был, этим вооружили. Да так и оставили, разве пулеметы мужики купили вскладчину понадежнее, MG-3, а М-60 раскупили в частное пользование. А что, неплохой калибр и оружие хорошее.

Сейчас из ополченческих складов выгребли все кубинцам, у них хоть и автономия, как я слышал, но в составе протектората. Из армейских складов только их батальонам помогли с вооружением, а остальных записали резервистами. А людям на пятидесяти километрах побережья жить, города и порты укреплять. Вот и везут им оружие.

Так что хорошо, что это получили. Неплохо, три «максима», двадцать ручников, пять автоматических гранатометов, три пушки, две «катюши» китайские. Потом, когда все приедут и обживутся, скорее всего весной, поговорим насчет тяжелых и единых пулеметов. Рабинович найдет, где их закупить минимум процентов на десять дешевле, чем в магазинах протектората. А пока этим нужно учиться пользоваться! – И прапор удалился на склад.

К грузовикам я шел хмурый и задумчивый. Малик, впрочем, тоже. Видимо, наши лица были настолько похожи, что Сергей с Виталием приостановились возле своих нижегородских грузовичков и уставились на нас.

– Вы чего оба такие мрачные? – спросил Виталий, перебегая взглядом с моего лица на лицо Малика.

– А ты сам подумай, мы сейчас привезли четыре грузовика оружия для городского ополчения. Как ты думаешь, Виталь, руководство протектората настолько богатое, что может разбрасываться деньгами на крутые игрушки для мужиков-лапотников? Нет, все серьезнее. – Малик уселся на порожек УАЗа, достал из кабины термос с холодным чаем, налил крышку, выпил.

Я отобрал у него чашку, налил себе. Все-таки жарковато, хотя температура в последние дни за сорок не лезла.

– Это значит, мужики, что игрушки кончились. Мы все сюда поехали, по большому счету, чтобы жить настоящей жизнью. И подспудно понимали, что все эти железки, – я кивнул на открытую дверь своего грузовика, где под потолком висел АКМ, – не просто так здесь продаются. С другой стороны, если бы в Буденновске у людей было оружие и они знали, что сами себя должны защитить, Басаев с компанией не ушел из города живым, на куски бы его порвали еще на подходе к роддому. И в Беслане, если бы, как у нас, у мужиков и женщин на руках постоянно были пистолеты и револьверы, никакого трехдневного ужаса и позора не произошло. Так что, Малик, хорош хмуриться. Нам нужно готовиться защищать себя и своих близких. А значит, будем учиться. И будем сильными. Поехали, мне еще мебель собирать.

И я полез в кабину. Низковата все же крыша у «Егеря», в «газели» – и то выше, и намного.

Глава 10

Солнцегорск, Протекторат РА.

22 год, 10-й день 10-го месяца

– Что задумался? – Олеся приподнялась на локте, поправила мне волосы.

– Ну все, путешествия окончились, начинается спокойная жизнь, завтра на работу. И у тебя тоже заказы есть, пока дома поработаешь. Но вообще нужно регистрироваться и делать тебе офис с мастерской.

– Вов, это называется «ателье». Я узнавала уже у Рабиновича, он обещал помочь. По-моему, он обрадовался тому, что я умею шить и кроить. Мол, местечко без портнихи не местечко. – Олеся сонно потянулась и вскоре заснула.

Я какое-то время лежал, глядя в дощатый потолок. За окном было тихо, только сверчали и трещали на все лады ночные насекомые, и ветер шумел между навесом и грузовиком, порой поднимая занавеску в комнате. Надо же, другой мир. Никак не привыкну. И я уснул.

«Ремавиастрой». Солнцегорск, Протекторат РА.

22 год, 11-й день 10-го месяца

– Понимаете, мужики, я прямо-таки счастлив, что вы наконец вышли на работу. Тут делов море, и в основном, сами видите, установка и монтаж. У нас сейчас в штате полсотни станочников, а слесарей нет. Тем более опытных сборщиков и ремонтников. Так что давайте вкалывайте. Для начала пошли – нужно навесить мостовые краны в строящихся цехах. Будем сейчас опорные столбы ставить и двутавры на них вешать, а к концу недели краны придут из Демидовска, двадцатитонники, забросим мосты наверх. Ну а потом станки устанавливать начнете, да и ремонта хватит. А то Семеныч один зашивается. – Наш механик, молодой шустрый парень, шел впереди, показывая свое хозяйство и знакомя нас с рабочими и инженерами.

Конечно, по меркам старого мира это была скорее маленькая фабрика, а не авиационный ремонтно-строительный завод. Но, если учесть, что в протекторате проживало всего около трехсот тысяч человек, масштабы производства были достаточно внушительные.

Как мы узнали, на заводе по планам должно работать около четырех сотен специалистов, и это только пока. Там дальше видно будет, как станут пользоваться спросом наши машины.

Вот с ремонтом, видимо, проблем не возникнет. Русская Армия активно эксплуатирует турбовинтовые штурмовички бразильской постройки «Тукано» и переделанные под легкие разведчики Як-52. Хватает работы вертолетам Ми-2 и Ми-8. Есть небольшая гражданская частная компания с американскими «Бонанза Барон», небольшими двухмоторными самолетами. Эти самолеты и вертолеты обслуживаются в мастерских РА, где работают опытные механики, но ведь придет пора капитального ремонта. Да и Ан-12 может потребоваться помощь. Именно поэтому был задуман и основан этот завод.