Ветер с Юга. Книга 1 - Людмила Ример

В огромном холле собрались все домочадцы и прибывшие ранее гости, чтобы приветствовать Грасария Корстака. Недолгий обмен любезностями, и хозяин пригласил всех в обеденную залу, где уже был накрыт праздничный стол.

Кухарка в замке была великой мастерицей на разные пироги и кулебяки, и стол ломился от её кулинарных шедевров. К наваристому мясному бульону и густому грибному супу были поданы пироги с мясом, рыбой, холодные курники, маленькие пирожочки с печенью и потрохами, блинчатые пироги с овощной и грибной начинками.

Блюда сменяли друг друга, слуги не оставляли без внимания кубки и чаши, подливая в них белое лёгкое и красное густое вино из Митракии и Гахара. Гости поднимались и говорили добрые слова хозяину с хозяйкой этого богатого дома, а так же виновнику торжества, сидевшему по правую руку от отца.

Хоин Либург был очень похож на своего отца. От матери ему достались зелёные, как холмы Кватраны, глаза да более лёгкий и весёлый нрав. К своим тридцати годам он успел получить самое приличное образование из всего возможного в Нумерии, и теперь с упоением занимался управлением родовым замком и принадлежавшими ему землями, зарекомендовав себя весьма рачительным и умным хозяином.

Отец с младшим братом всё своё время отдавали службе в армии, и Хоин, вначале робко, советуясь с вечно занятым делами Нумерии отцом, а потом всё уверенней, начал внедрять в жизнь замка разные новинки, о которых он вычитывал в разных книжках. Читальня замка была забита ими и вполне могла посоперничать с читальней дворца Повелителя.

После первой перемены блюд последовала вторая, где уже царствовали блюда из разных сортов мяса и рыбы. Румяные пирожки с капустой и расстегаи с брусникой составили им компанию. Слуги внесли горы свежих и запечённых овощей на огромных блюдах и множество глубоких чаш с самыми разными соусами: острыми с чесноком и хреном, кислыми с брусникой и томатами, сладкими с яблоками и сливами.

Грасарий сидел напротив именинника на почётном месте и с интересом поглядывал на собравшихся за столом. По правую руку от Элиды, уписывающей за обе щёки очередной пирог – «в жизни её дома не кормили…» – сидел лангракс Ланджлании Мармус Тидор, родной дядя Мураны, жены Хоина, и его жёнушка Ликария, пышнотелая дама с громким голосом и весьма заметными усиками над верхней губой, за которые её за глаза все звали «командиршей».

Она, как хотела, вертела своим слабохарактерным мужем, управляя всем в доме, и если бы того не требовал строгий закон, запросто могла бы управлять и ланом, отпустив своего благоверного заниматься его любимейшим делом – ловлей рыбы.

За Ликарией, почти спрятавшись за её пышной грудью, затянутой в малиновый бархат, уныло гонял по тарелке солёный гриб министр снабжения Нумерии Фортус Хальдекаст, ещё более похудевший и пожелтевший за последнее время.

«Эдак мужичка скоро совсем доканает трианская сучка», – Грасарий перевел взгляд на другой конец стола, где разгорячённая вином Алиста Хальдекаст весело хохотала над шутками сидевшего справа от неё Фариса Ратвуда, командира разведчиков армии Нумерии – кланторов, известного острослова и бабника.

Алиста, раскрасневшаяся от вина и непристойных шуток, произносимых в её милое ушко с тяжёлой бриллиантовой серёжкой, совершенно не обращала внимания на своего всё более впадающего в уныние мужа. Она бросала откровенные жгучие взгляды на высокого красавца с чёрными закрученными усиками над яркими пухлыми губами и невыразимо наглым взглядом синих навыкате глаз.

Грасарий усмехнулся. Похоже, наставлять всем подряд рога было фамильной чертой семейки Освелов, и младшая дочь лангракса Триании находилась на верном пути.

За снедаемым ревностью министром снабжения сидела милая белокурая женщина лет тридцати пяти, жена командира велантов – лучников Нумерии. Она с любовью поглядывала на своего мужа, сидевшего напротив и отвечавшего ей такими же влюблёнными взглядами. Очередной плод их любви вздымал её платье цвета синего осеннего неба, и его невидимые окружающим толчки вызывали на лице Тациты радостную улыбку.

Далее сидели командиры лёгкой и тяжёлой пехоты со своими жёнами, увешанными драгоценностями и щебетавшими без умолку. Грасарий был наслышан об этих дамах, всегда и везде появлявшихся вместе, и любящих общество друг друга намного больше, чем постель своих законных мужей.

Более высокая и полная, с чёрными глазами и выразительными тёмными бровями, Сариста Торп отличалась более грубыми манерами, чем её соседка, худенькая блондинка с маленькой грудью и тонким визгливым голоском. Амусия Броган, жена командира сланитов, всё время вертелась, что-то щебеча и нервно поправляя оборки своего ярко-зелёного платья, очень напоминая маленькую зелёную обезьянку, когда-то давно подаренную Грасарию купцом из далёкой страны Шабодан.

Слева от Грасария сидел младший сын хозяина дома Граст Либург, муж его средней, самой любимой дочери Инестии. Со дня свадьбы прошло всего три месяца, и молодые люди светились счастьем, таким быстротечным и нестойким в наше неспокойное время.

Грасарий с нежностью посмотрел на дочь. Невысокая, с точёной фигуркой и быстрыми движениями, она была очень похожа на свою мать, умершую сразу после её рождения. Карие глаза лучились, на щеках играли ямочки, непокорные каштановые пряди выбились из старательно уложенной причёски. В отличие от отца, Инестия очень любила свою мачеху, и перед обедом они с ней успели что-то оживлённо обсудить.

Третья перемена блюд вызвала неподдельный восторг сладкоежек. Огромный слоёный пирог, пропитанный вишнёвым сиропом, был украшен затейливыми фигурками из теста и желе, которые утопали в пышной пене из взбитых сливок и крема. Следом за пирогом вплыло огромное блюдо с засахаренными фруктами и орехами, горы медовых лепешек и не менее десяти сортов варенья в серебряных чашах.

Оставив дам наслаждаться этим сладким великолепием, мужчины встали и отправились в читальню, где их уже ждал стол с крепким вином и блюда с фруктами и крошечными пирожками с мясом горного козла, просто ужас как увеличивающим мужскую силу.

Оставшись в сугубо мужском обществе, они принялись, наконец, обсуждать то, что было им интересней всего на свете. Войну и женщин. И если более молодых интересовала, разумеется, война, которую они толком и не знали, но ради которой готовы были терпеть неудобства и лишения, то старики, посмеиваясь в усы, пустились в обсуждение своих побед (мнимых и истинных) на любовном фронте. Грасарий участия в этих обсуждениях не принимал. Он кивнул хозяину, и они отошли к окну, выходившему на ухоженный, как впрочем, и всё в замке, сад.

– Рубелий вне себя. Вчера он так орал на заседании Малого Совета, что сидевший напротив Самус Марталь не успевал утираться от его плевков.

– Не удивительно, что он так возбудился. Он уже руки потирал, готовясь надеть корону, а тут такая незадача… Точнее, задача. С одним неизвестным… Думаю, Совет рассудил мудро, оставив вопрос открытым. Я слышал, Великий посол больше всех тряс Книгой законов Нумерии, с пеной у рта доказывая право на престол ещё не родившегося младенца.

Грасарий кивнул. Мардих был необыкновенно красноречив, прозрачно намекая, что Царь Антубии уже в курсе (интересно, откуда?), что Палий сумел наградить его дочь наследником. И что теперь его и только его, Мардиха, святая обязанность добиться того, чтобы все законы их благословенной Нумерии были в точности соблюдены.

– Великий посол вёрток и хитёр, как целая стая лис, дьявол бы его побрал! И, если ребёнок действительно уже зачат, а это ещё нужно проверить – в этой жизни бывает всё, то нас ждёт рождение мальчика.

Турс Либург с удивлением посмотрел на своего гостя. Грасарий невесело ухмыльнулся:

– Что стоит подменить одного младенца другим? И будет управлять нами сын какой-нибудь кухарки… или прачки… главное, чтобы ему повезло родиться в один день с ребёнком заморской шлюхи… – Грасарий скривился, как от зубной боли и потёр левую щёку.

– А если… Гульмира будет рожать в присутствии наших лекарей? Тогда они никак не смогут подменить ребёнка…

Грасарий хмыкнул и провёл пальцами по узору на стекле:

– Люди слабы и продажны. И все сколько-нибудь да стоят – главное, дать им их цену. И тогда они подтвердят даже то, что младенец, только появившись на свет, сразу же напялил на голову корону Нумерии и сам вскарабкался на трон.

Турс замолчал, задумчиво уставившись взглядом на висевший в простенке гобелен со сценой морского боя. Он всю жизнь провёл в армии, где существовала строгая иерархия, чёткая организация и железная дисциплина. И ему всегда были не понятны дворцовые интриги, требующие подчас от человека подлости, изворотливости и откровенного предательства. Ему бы даже в голову не пришло, что такое возможно – заменить настоящего ребёнка Повелителя каким-то другим.