Разрешенная фантастика – 2 - Андрей Мансуров

В тот раз ему повезло: с восьми лет его ремесло считалось уголовно наказуемым. За первую кражу отрезали уши и нос – чтобы всем издали было видно, за что человек наказан. За вторую – правую руку. Если и это не помогало исправить грешника, на третий раз отрезали голову. Голову у них в Каримане именно отрезали – долго и мучительно, чтобы присутствующие на казни могли в полной мере насладиться воплями и хрипами жертвы, и осознали неотвратимость и мучительность наказания.

Такой судьбы Дамир для себя не хотел. Не хотел и сомнительной чести, которой удостоился его отец, которому, минуя вторую ступень, сразу отрезали голову. Ну а чего он ещё мог ждать, нагло забравшись к самому Кади – главному Судье провинции?..

Очень скоро Дамир и сам балансировал на острие: в родном городе его уже слишком хорошо знали. К счастью – или к несчастью: как посмотреть! – мать вскоре избавила его от необходимости заботиться о ней. Пьяный матрос задушил её. Трудно сказать – действительно ли она показалась ему в бреду пьяного угара демоном Вездритом, тем, что приходит забрать души грешников в пылающие адским пламенем подземелья Мардука… В которые матрос, конечно, не хотел спускаться раньше положенного срока.

Или посчитал её просто врагом – в обычной для кабаков Каримана драке.

И в том, и в другом случае винить во всём только матроса, как хорошо понимал Дамир, было нельзя. Собственно, и самому ему в последние годы мать не казалась образцом грации, красоты и скромности. Уж ругаться-то и постоять за себя она умела! А как царапалась пьяная!.. Впрочем, вечный ей покой. Жизнь всё же она ему подарила. И даже любила его. По-своему.

Тело её Дамиру позволили даже похоронить на общем кладбище – как скончавшейся от несчастного случая. А так-то проституток хоронили, равно как и таких, как его отец, в общей яме у городской свалки…

Так и получилось, что в десять лет он оказался полностью обучен и свободен.

А так как родной город уже сидел у него в печёнках, на «стажировку» он решил отправиться куда-нибудь подальше.

И куда только не забрасывала его судьба и беспокойная натура!..

Города, страны… Все их он даже и не помнил. Но окончательно все тонкости своей первой профессии он постиг в Равенне, этой Мекке мошенников, воров и проходимцев-авантюристов всех мастей и рас. Такой клоаки он не видел больше никогда и нигде!..

Там были и самые подлые перекупщики краденного – они всегда норовили дать безусому юнцу не больше одной десятой реальной стоимости принесённого Товара. Наконец Дамир решил, что терять-то ему, собственно, нечего, и освоение новой профессии никогда не рано начать.

Так что положение в корне изменилось, когда Фарих-заде – самого наглого и богатого перекупщика! – нашли с перепиленным горлом. Так как все заинтересованные люди знали, что Дамир – родом из Каримана, где именно такие разборки являются традиционными, к нему теперь было совсем другое отношение. Тем более что оба телохранителя-стигийца, матёрые и высокооплачиваемые профессионалы, разделили судьбу своего горе-нанимателя…

Так он и понял, что если хочешь, чтоб тебя уважали и боялись, (Что, собственно, одно и то же!) нужно быть хитрее, сильнее и наглее самых хитрых, сильных и наглых.

Но всё равно, через два-три года ему обрыдла и полумиллионная Равенна, хоть он и чувствовал себя там теперь словно рыба в воде.

Хотелось работать спокойно, не убивая, и не рискуя ежечасно своей единственной, и от этого такой любимой, шеей. И он нашёл, на что переключиться – чтобы и толк был, и из города убраться.

Тогда ему казалось, что это – лишь временное, и не слишком серьёзное занятие…

Первый Курган, который он раскопал, наняв бригаду из десятерых землекопов, (Вконец разорившихся дехкан, предлагавших свою сверхдешевую рабсилу для самого бессмысленно-тупого дела, хоть для вычерпывания моря решетом.) оказался пустым.

А порядочные, как он наивно полагал, крестьяне-зингарцы, оказались просто лентяями-пьяницами. Поэтому они и прос…али свои наделы – а вовсе не из-за козней землевладельцев.

Второй Курган многому научил его.

Во-первых, тому, что работать надо в одиночку.

Во-вторых, тому, что богатства, хранимые мёртвыми, подчас бывают просто колоссальны.

И в-третьих, тому, что один трезвый, хорошо тренированный и вооружённый кариманец может справиться с тремя-четырьмя полупьяными землекопами, но остальные шестеро амбалов рано или поздно разделаются с ним. Если, конечно, догонят…

Страсть к золоту ослепляет и лишает разума. А уж про такую безделицу, как совесть и порядочность, и упоминать не стоит.

После коварного нападения на него во время сна, когда его спас только чуткий слух и инстинкт опасности профессионального вора и убийцы, ему пришлось бежать и прятаться в почти голой степи от оставшихся в живых шестерых озверелых зингарцев. Да ещё и оставив, к величайшему сожалению, в их руках, животах и шеях оба любимых кинжала, а в лагере – арбалет!

И убежать и спрятаться было совсем не просто!

Но он не был напуган, как загнанный заяц. Нет, он прошёл слишком жестокую школу, и сохранил свой разум холодным. Следующей ночью, когда его бывшая бригада, довыкопав и сложив в центре лагеря легендарные сокровища древнего царя, допила остававшееся вино, и разошлась спать, так и не поделив нежданное богатство, но вполне помирившись, и поклявшись друг другу – вот уж – Ха-ха! – в дружбе до гроба, он действовал безжалостно и расчётливо. В том смысле, чтобы исполнились эти самые обещания.

Нет, не в смысле дружбы – а в смысле гроба!

Бесшумно снял, выждав почти до рассвета, вначале бодрствующего, а затем – и полудремавшего часового. Отобранным кинжалом зарезал во сне всех «мирных» землепашцев. Кроме одного, самого здорового. Его он, разбудив, заставил нагрузить добытым сокровищем пятерых верблюдов, на которых они добрались до этого забытого Богами и людьми места, и подвозили себе еду, воду и вино.

Когда же работа была сделана, он хладнокровно застрелил из арбалета и последнего свидетеля. Он не переживал – поведи себя зингарцы по-другому, все остались бы живы. И даже при деньгах. Он собирался честно расплатиться с ними.

Так нет – им захотелось получить ВСЁ. Ну вот и получили.

Затем он усвоил и четвёртый урок: чиновники самого высшего ранга, и даже принцы и короли – такие же воры, бандиты и мошенники, в каких превращаются, пусть жадные, но без красивых и обтекаемых фраз старающиеся просто убить, «мирные» землепашцы – когда речь идёт об очень больших деньгах. Он выжил, постарался по мере возможности, расквитаться, и бежал.

Так что, хотя его первый могильник и не принёс ему богатства, зато обогатил исключительным опытом. Уроки, извлечённые из этого дела, оказались поистине ценней, чем сами сокровища: теперь у него хватало ума не повторять никогда одни и те же ошибки. И – предвидеть в будущем все… Ну, или почти все – проблемы.