Санек 4 - Василий Седой

отметил кое-что связанное — эти собранные и подготовленные к переезду вещи. По опыту знаю, как бывает у женщин со сборами, быстро это никогда не получается, а тут все по-другому, это вызвало мой интерес.

Надолго Мария не задержалась и выпорхнула из дома уже минут через восемь-десять. Притом она была взъерошенная, чуть покрасневшая и с грустинкой в глазах.

Дорога до моего дома прошла по большей части в молчании. Девчонка ушла в себя, была рассеянна, и я не стал пытаться вывести ее из этого состояния, рассудив, что человеку иногда надо повариться в собственном соку, тем более в момент, когда жизнь в одночасье меняется так кардинально.

Квартира у меня с отъездом мамы превратилась в берлогу холостяка. Хотя раз в три дня приходила горничная, которая наводила порядок, и была кухарка, которая готовила для всей нашей оравы, то, что здесь живут без особого женского пригляда, прямо бросалось в глаза. Странно, но до сих пор я этого особо не замечал, а сейчас как-то само накатило понимание, в каком состоянии находится это жилье. Ну или, может, скептическое выражение, появившееся на мордашке лица Марии, когда я показывал ей наше временное жилье и знакомил со своими пацанами, навело меня на эти мысли, очень уж выразительно она осматривалась.

Конечно же, я ее предупредил, что здесь мы будем жить только пару дней, а может, и того меньше. Успел только пошутить, чтобы она сильно здесь не обживалась, как пришлось срочно собираться в путь. Прибыл посыльный от Великого князя, которому я зачем-то срочно понадобился, так что пришлось бросать все и ехать в Адмиралтейство. Жаль, конечно, потому что мысли у меня сейчас были в совершенно другой плоскости, но пришлось смириться, стиснуть зубы и терпеть, что было непросто. А все потому, что Мария, когда я уже выходил, как-то так посмотрела и повела плечиками, что у меня даже сердце слегка засбоило. Чуть не плюнул на этот срочный вызов, но все же смог удержать себя в руках, про себя подумав, что мстя моя этой девчонке будет страшная.

Как выяснилось, Великий князь вызвал меня, чтобы предупредить о нездоровых, как он выразился, телодвижениях придворной камарильи, о чем вчера уже говорил граф. Только князь в отличие от графа не предложил мне уехать из города, он просто поставил меня перед фактом, что выделил мне охрану. Притом не просто вооруженных матросов (хотя и их тоже), а еще и сразу двух лейтенантов, притом титулованных.

Так-то странно, конечно, все это выглядит, не станут же эти недоброжелатели присылать разбойников и самолично их сопровождать, о чем я князю и сказал. Тот только ухмыльнулся и ответил, что я даже не представляю, насколько могут быть изобретательны эти лизоблюды. Не одного и не двух человек они сожрали из тех, кто неожиданно смог вплотную подобраться к венценосной особе. Поэтому разумная осторожность не помешает, собственно, как и охрана.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как согласиться, хотя покупать еще одно имение и перебираться туда жить я не передумал, о чем и уведомил князя. Тот, немного подумав, согласился, что так будет лучше, и даже предложил помощь с покупкой, аргументировав это тем, что при его участии все будет сделано гораздо быстрее и с меньшими затратами.

Естественно, я принял и эту его предложение, про себя в очередной раз подумав, что при желании здесь умеют решать вопросы очень оперативно, особенно когда такое желание возникает у людей, находящихся на вершине пищевой цепочки.

Обсудив все это, мы еще довольно долго беседовали с князем, но уже на тему будущего благоустройства выделенных ему в управление земель. О чем-то спорили, где-то сходились в мнениях, главное, что князь действительно загорелся идеей утереть нос венценосному брату, доказать свою правоту и начал работать в правильном направлении. Не ломиться в воду не зная бороду, а работать планомерно, размеренно и с умом.

Разошлись мы с ним уже поздно вечером, и понятно, что я летел домой, как на крыльях, да и кто бы на моем месте чувствовал себя иначе, находясь в, по сути, нецелованном теле.

Что порадовало, дома меня ждали, хотя по-хорошему я бы не удивился если бы застал здесь сонное царство, время уже было позднее. Сначала — по заведенной привычке — пацаны под удивленным взглядом Марии доложили, как провели этот день. Потом я попросил накрыть стол для перекуса, по-быстрому ополоснулся и смог наконец уделить внимание напряженной, сжавшейся в комок красавице. Ну, как уделить, просто налил нам с ней вина и предложил пригубить за знакомство. Как-то по-другому наладить с ней отношения не представлялось возможным. Девчонка, похоже, отчаянно трусила, оттого и напряглась не по-детски, только и была надежда, что вино поможет ей расслабиться.

Нет, я, конечно, мог бы и не заморачиваться всякими политесами, но не дикарь же я в самом деле, чтобы тащить ее как добычу в кровать, не думая о ее страхах и желаниях, поэтому и пытался действовать в подобном ключе.

Выпив с ней по бокалу вина, я демонстративно практически перестал уделять ей внимание и занялся едой, тем более что есть и правда хотел со страшной силой. Да, действовал я, исходя из опыта прожитых жизней. Надо ведь знать женщин — чего они точно терпеть не будут, так это равнодушия к своей персоне, вот я и попытался разыграть комедию. И у меня, похоже, получилось.

Мария окосела уже с первого бокала и тут же расклеилась. Сначала зашмыгала носиком, потом набралась смелости и спросила:

— Я вам совсем не нравлюсь, да?

Глупый вопрос, который могла задать только такая неизбалованная, пусть и восемнадцатилетняя, но все равно еще пигалица. Пришлось мне забыть про еду и уверять, что очень даже наоборот, но кто бы меня теперь услышал. Девчонка поймала свою волну, заморочилась и теперь жалела себя со страшной силой, ничего не слыша и не видя. Секунда мне понадобилась, чтобы принять правильное решение. Да, я просто подошел, подхватил ее на руки и поволок в спальню.

Успокаивал даму увлеченно, со всей страстью, на которую только был способен. Увлекся так, что проснулись мы с Машей на следующий день только ближе к обеду. Притом когда я пришел в себя, она уже не спала. Просто лежала рядом, скрутившись в клубочек, напряженная и закутанная в одеяло, как в кокон.

Честно сказать, организму со страшной силой хотелось избавиться от всяких разных излишков, и мне стоило немалого труда удержаться и не ломануть в туалет. Вместо этого начал ворковать со своей прелестью,