Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I - Сбоник

7. Если Бог не есть нерожденный всецело, то ничто не препятствует Ему родить сущностно. Если же [Он] есть всецело нерожденный, то Он не исторгается сущностно в рождении, но поставил Порождение [по Своей] власти.

8. Если нерожденный Бог есть всецело рождающий, то рожденное было рождено не сущностно, так как всецелая сущность Его[626] обладает [способностью] порождать, а не рождаться.

Если же сущность Бога была видоизменена (μετασχηματισΒ’είσα) и называется «Порождением», то сущность Его не неизменна, потому что видообразование (ειδοποίησιν) Сына совершено через изменение.

11. Если Бог–Вседержитель, существующий как нерожденная природа, не знает Себя как рожденную природу, а Сын, существующий как рожденная природа, знает Себя таким, каков Он есть, не будет ли тогда единосущие ложью, когда один знает (γινώσκοντος) Себя нерожденным, а другой — порождением?

13. Если нерожденность рассматривается в отношении Бога как внешнее, то рассматривающий ее превосходнее рассматриваемого[627], давши Ему имя, превосходящее Его природу[628].

15. Если Порождение неизменно по природе из‑за Породившего, то Нерожденный есть неизменяемая сущность, — не по воле, но по достоинству сущности.

16. <… >Если «нерожденный» как произнесенное слово (προφορά) противопоставляется произнесенному слову «рожденный», то изза того, что за произнесением этого слова наступает молчание, надежда христиан то появляется, то исчезает, будучи основана на том или ином произнесении, а не на природе вещей (έν φύσεσιν οϋτως)[629], обозначаемой (σημασία) именами[630].

19. Если нерожденность указывает относительно Бога на лишение (στερησεώς) и нерожденность есть ничто (μηδέν), то какой разум станет отнимать от не–сущего (του μη οντος) ничто (τό μηδέν)? А если означает сущее (ον)[631], то кто может отделить сущего Бога, Того, Который есть[632], от Него Самого?

20. Если лишение есть отъятие обладания (στέρησις εξεως αποβολή έστιν)[633], то нерожденность в Боге есть или лишение обладания, или обладание лишения. Но если она есть лишение обладания, то каким образом то, что не присуще (μη προσόν) Богу, будет к Нему прибавлено?

Если же нерожденность есть обладание (εξις), то необходимо положить рожденную сущность, которая, получивши это обладание, могла именоваться нерожденной. Если же рожденная сущность была бы причастна (μετέσχεν) нерожденной, то претерпев утрату того, чем она обладала, она лишилась нерожденности[634]. Эта сущность была бы рожденной, нерожденность же есть обладание.

Если же «Порождение» (то γέννημα) указывает на переход (παρόδου) [из небытия в бытие[635]], то, очевидно, оно означает известное обладание, будет ли оно преобразованием из какой‑либо сущности, или же будет тем, чем называется, [то есть] порождением.

21. Если нерожденность есть обладание и рожденность — обладание, то хотя сущности первее обладаний[636], обладания, будучи вторыми, тем не менее [оказываются] предпочтительнее [сущностей].

Если Нерожденное есть причина Рожденного, то «Порождение», обозначая бытие (то είναι) и заключая [Свою] причину в Своей сущности, указывает на сущность, а не на обладание. И так как нерожденная природа ничего не привносит в себя, то каким образом [нерожденная природа] является не сущностью, а обладанием?

22. Если всякая сущность есть нерожденная, подобная сущности Бога–Вседержителя, то как можно называть одну сущность претерпевающей (παητην), а другую — не претерпевающей (απαίή)? Если же в нерожденной природе одна сущность пребывает выше количества, и качества, и просто какого‑либо изменения (μεταβολής), а другая должна быть претерпевающей, и в то же время она неотличима в сущности [от первой], то необходимо допустить, что вышеуказанное различие — случайно, или же, что более сообразно, назвать соделывающую (την ποιούσαν) сущность нерожденной, а изменяемую — рожденной.

23. Если нерожденная природа есть причина рожденной, в то время как нерожденное есть ничто (μηδέν), то каким образом ничто может быть причиной рожденного?

24. Если нерожденность есть лишение (στέρησις), и лишение есть утрата обладания, а утрата совершенно уничтожает [вещь] или изменяет в другую, то как же можно тогда, допуская изменение или уничтожение, именовать Божию сущность посредством названия «нерожденность»?

25. Если нерожденность указывает на лишение, [то есть на] не присущее (μη προσουσαν) Богу, то как мы можем говорить, что Он есть нерожденный, а не — есть рожденный?

26. Если нерожденность есть только имя по отношению к Богу и это — то, что лишь простое речение — возвышает ипостась Бога над всеми рожденными, значит, человеческое наречение почетнее ипостаси Вседержителя, так как оно украсило Бога–Вседержителя несравненным превосходством [над сущими].

31. Если никакое из невидимых [существ] не предсуществует в семени (σπερματικώς), но пребывает в определенной природе, то каким образом нерожденный Бог, будучи свободным от попадания [в какой‑либо подкласс природ][637], видит в Порождении Свою сущность то как вторую, то как первую в нерожденности, сообразно с порядком «первый–второй»?

32. Если Бог пребывает в нерожденной природе, то необходимо исключить, что у Него имеется знание Самого Себя в рожденности и нерожденности. Если же допустить, что Его сущность распространилась на нерожденное и рожденное, то Он не будет знать Своей сущности, постоянно возвращаясь (περιαγόμενος)[638] к порождению и нерожденности. Если же рожденное, хотя бы и будучи причастно (μετουσίας) к нерожденному, нескончаемо пребывает в природе рожденного, то Оно знает Себя исходя из природы, в которой Оно пребывает, не зная, что причастно нерожденному. Ибо невозможно знать себя и как нерожденную, и как рожденную сущность. Если же [говорят, что] рожденное есть нечто презренное по причине склонности к изменению, то [, конечно,] неизменяемость сущности [рожденного] есть достоинство [Его] природы, нерожденная же сущность признается высшей всякой причины[639].

Евномий (Д· С. Бирюков)

Евномий родился, вероятно, в 20–х гг. IV в. Будучи юношей, он учился на переписчика. После смерти родителей Евномий, желая изучать риторику, отправился в Константинополь, а затем — в Антиохию, оттуда он был послан Секундом Птолемаидским в Александрию для того, чтобы быть секретарем и учеником арианина Аэция. После смерти имп. Галла Аэций с Евномием вернулись в Антиохию, где сдружились с епископом Антиохии Евдоксием. После Константинопольского собора 359 г. император Констанций отправил Аэция в ссылку. К этому собору Евномием была написана его «Апология». В «Апологии» Евномия, так же как в «Синтагматионе» Аэция, был заявлен новый, по преимуществу рационалистический подход в русле арианского движения.

Вскоре отношение Констанция к арианам переменилось и Евномий стал епископом Кизическим. Принимая епископство, Евномий взял с Евдоксия слово возвратить Аэция из ссылки и походатайствовать об отмене определения относительно его низложения. Из‑за того, что Евдоксий не выполнил этого обещания и из‑за недовольства взглядами Евномия его паствы, он покинул Кизик и основал собственное церковное сообщество[640]. Во время царствования императора Юлиана Аэций пытался примириться в Константинополе с церковными иерархами, однако эти попытки не удались и Евномий с АэциехМ стали самостоятельно рукополагать епископов для своей юрисдикции[641]. В конце 370–х гг. Евномий, в качестве ответа на сочинение свт. Василия Великого «Против Евномия», стал издавать книги своей «Апологии на Апологию». После смерти императора Валенса в 378 г. Евномий был вызван в Константинополь, где представил символ веры, в результате чего император Феодосий издал декрет относительно его нзвержении из Церкви[642].

Следует отметить, что, по свидетельству Филосторгия, Аэций с Евномием довольно серьезно относились к вопросу литургического общения с инаковерующими. Вот сообщение Филосторгия в пересказе Фотия:

Говорит также, что последователи Ария, хотя и не соглаиались в мнениях с исповедниками единосущия, однако имели с ними общение и в молитвах, и в песнях, и в совещаниях, кроме таинственной жертвы. Когда же пришел Аэций и положил начало разногласию между ними, тогда распалось единомысленное собрание, расторглись всякие узы дружбы и обычая, которыми они были соединены с единоверными, и образовалась партия враждебная[643].

Отличие неоариан от остальных партии в литургическом отношении проявилось в том, что у неоариан практиковалось крещение в одно погружение, символизирующее смерть Христову[644]. С этим связан п тот факт, что когда в правилах II Вселенского собора говорится о чине принятия из ереси, утверждается, что ариан необходимо принимать только через миропомазание, евномиан же — «как язычников», через полный чин оглашения и крещение[645].