Это был просто сон... - Ната Чернышева

— Дверь была не заперта, — сказала Клаемь. — А разговор оказался таким громким… и таким интересным… Продолжай, Кмеле, не стесняйся. Ты очень занятно рассказываешь.

Кмеле метнулась в дверь, только ее и видели. Понятно. Намолола языком, теперь испугалась. Достанется же ей!

— Извините, — пролепетала Ирина растерянно.

— Не извиняйтесь, вы ни при чем, — ответила Клаемь. — Вчера мне пришлось прочесть девочке мораль с нотацией. Все, что я говорила, конечно, в одно ухо влетело и в другое вылетело, ни в одной извилине по дороге не задержавшись, так что я даром потратила время. Но злость на меня это несносное создание затаило…

— Жалко мне ее, — осторожно выговорила Ирина. — У бедной девочки слишком много проблем. Вот она и…

— Дурь это, а не проблемы, — с досадой сказала Клаемь. — Ничего, перерастет. Двенадцать дней общественно-полезных работ для профилактики ей не помешает. Чтобы другой раз соображала прежде, чем языком шлепать.

— Думаете, поможет? — с сомнением спросила Ирина.

— Она будет чистить канализационные фильтры, — плотоядно улыбнулась Клаемь. — Полный рабочий день. С завтрашнего утра.

Ирина поневоле сморщилась. Да-а. Канализация, она и в Галактике канализация. Кмеле неплохо попала. Но, с другой стороны, кто ее за язык тянул?..

— Пойдемте, — сказала Клаемь. — Мы опаздываем.

После лан-лейрана, увиденного с высоты полета танта, Ирина думала, что ее уже ничто не удивит. Оль-Лейран — мастера по дизайну, кто спорит. Им ничего не стоит вырастить из любого растения что угодно, как угодно и в каком угодно размере. Но такое…

Собственно, концертным залом это называть было нельзя. Громадный, поистине необъятных размеров цветок, парящий в вышине. Его не с чем было сравнивать — Ирина в жизни никогда не видала цветов такой формы, не говоря уже о размере.

— Нам туда, — сказала Клаемь, указывая на центр. Там, над полукругом чашечки-сцены поднимались тонкие колонны с местами для Особо Важных Персон. Их было всего восемь и отсюда, сверху, выглядели они как гигантские тычинки… а может, ими и были. Поди разбери.

Тант плавно подошел к одной из них. Ирина увидела просторную ложу с удобными сиденьями… впрочем, удобными именно что в стиле Оль-Лейран: плоские лавочки с подушками, сидеть на них полагалось в позе лотоса. Натален Магайон-лиа было не привыкать, как и остальным ее спутникам. Ирина узнала а-дмори леангроша Анэйвалы, Клаверэля барлага и того мужчину, который приносил тогда ей с Натален кофе. Остальные — трое — были ей незнакомы. Безопасность, некому больше. Почти трехметровые шкафы, заросшие дурными мускулами, похожие друг на друга, как клоны. Ой, еще и Алавернош здесь, чтоб его! Ну как же, приемный сын Натален, куда без него…

— Будьте достойны деяний своих предков, — вежливо поприветствовала Клаемь главу клана Магайонов на языке Оль-Лейран.

— И вы достойны будьте тоже, — ответила Натален.

Ирина отметила, что Клаемь обращается к Натален как к опасной ядовитой змее, от которой в любой момент можно дождаться смертельного укуса. А сама Натален под маской самоуверенной спеси прячет точно такое же опасение.

Натален перевела взгляд на Ирину, и та вдруг потерялась, припомнив тот день, когда глава Магайонов наградила ее психокодом. Все официальные слова разом вылетели из головы.

— Здрасьте, — промямлила Ирина, не зная, куда деваться.

Клаемь сердито посмотрела на нее, но Ирина не среагировала. Под пристальным взглядом Арэля Дорхайона она вдруг почувствовала себя едва ли не голой. Проклятье, да он просто пялился самым бессовестным образом! И барлаг туда же… И эти… клоны… тоже косились. Не говоря уже об Алаверноше. Лишь супруг Натален смотрел только на Натален, весь остальной мир его не интересовал.

Натален жестом велела ей присесть. Ирина осторожно села на краешек, постаравшись как можно дальше отодвинуться от Алаверноша. Еще и рядом с ним посадили! Чья, интересно, это была гениальная затея? Садовник улыбнулся ей и сложил ладони жестом приветствия. Ирина из вежливости ответила тем же, с трудом удерживая дрожь в пальцах. Ей было неуютно до тошноты. "Чего они ко мне прицепились с этим концертом, — раздраженно думала Ирина. — Что им от меня нужно?"

Солнечный свет начал угасать. Ирина взглянула на небо — корректор зрения погасил яростное излучение светила — и увидела, как на синий солнечный диск наползает черный полумесяц.

Началось затмение.

И упала тишина. Десятки тысяч зрителей замерли, обратившись в слух. Тишина длилась и длилась — бесконечно. Свет угасал. Вскоре от солнца остался лишь узкий слепящий серпик.

На сцене появился Фарго. Единый вздох сопроводил его появление, и вновь наступила тишина.

Серпик исчез, в звездном небе полыхнула жемчужная корона. Фарго вскинул руки и запел.

Его голос звучал в огромном, затканном сиянием звезд пространстве, один только голос, без музыки… и, словно нимб, цвела вокруг его головы ослепительная корона…

… Черная тень сдвинулась, и в мир хлынул солнечный свет.

Фарго опустил руки и умолк, а Ирина вдруг обнаружила, что забыла дышать. Она выдохнула и судорожно закашлялась. Потрясение оказалось слишком сильным. Слишком сильным… Это странное громадное чувство было так похоже на клиническую смерть, испытанную когда-то давно, еще в той, догалактической жизни… Ирина хорошо помнила, как заново привыкала потом к жизни, и все никак не могла привыкнуть; прошло немало времени прежде, чем она сумела приспособиться. И вот сейчас, во время выступления Фарго, за каких-нибудь три-четыре минуты, она словно бы умерла и родилась снова.

Шоу продолжалось. Прошло еще два затмения… а потом наступил перерыв. И слава Богу. Четвертого затмения Ирина точно не выдержала бы.

— Сезон затмений, — пояснил Алавернош при помощи своего терминала; Ирина не просила объяснений, но и отказаться от разговора не посмела. Пришлось стиснуть зубы и слушать, то есть, читать на небольшом голографическом экранчике затейливую вязь алфавита Дармреа

Предполагалось, что она, Ирина, совсем не знакома с языком Оль-Лейран. Поначалу Ирина забыла рассказать о незавершенном гипно-сеансе, давшем ей начальные знания, а потом скрыла этот факт умышлено. То, о чем Клаемь с компанией не знают, им не повредит.

Сезон затмений наступал на Анэйве примерно раз в четыре местных года. Естественые и искусственные спутники планеты выстраивались в линию и периодически заслоняли солнце, вызывая затмения. При этом планета в своем бесконечном движении по орбите на непродолжительное время выныривала из пылевого облака. И потому на небе по ночам и во время затмений сияли звезды во всем их великолепии…