Рыжий: спасти СССР - Валерий Александрович Гуров

Не нужно сразу привлекать излишнее внимание Настиных родителей, заставлять их волноваться. Так её папа может и повлиять на комсомолку. А мне лишние проблемы ни к чему. Думаю, что они не нужны и Стёпе.

— Да, я пойду. Спасибо за конфеты. Мы же всё обсудили, да, Толя? — спросила она, то и дело поглядывая на Степана.

— Время позднее, нужно такси, — сказал я, и Шаров подхватился.

Он быстро заявил:

— Я провожу тебя, Настя. Толя, подстрахуешь?

— Хуешь… Хуешь, откликнулось эхо, — пошутил я. — Иди. И хватит друг на друга так смотреть. Признайтесь уже…

— Дурак ты, Чубайсов! — выпалила Настя и поспешила к выходу.

— Это что такое было, Толя? — сказал Стёпа и строго на меня посмотрел.

— Да всё правильно было. Я же вижу, что ты ей нравишься, знаю, что она тебе нравится. Так признайтесь друг другу. Да подумайте, что с этим делать. А то как дети малые, — сказал я и отмахнулся.

Я уверен, что порой людям просто необходимо поговорить, выяснить свои отношения, а уж потом посмотреть, к чему всё пришло, и этого ли ждали. Ведь лучше узнать даже горькую правду, чем заблуждаться в реальности.

А для меня было бы очень важным и полезным, если бы Степан и Настя всё же сошлись. Поговорив со Степаном, я понял, что он может мне помочь, но вот мотивы у него оказались неожиданными — иными, чем я мог ожидать. Да, ему слова о самой возможности развала Советского Союза небезразличны. Он как раз из тех, кто был и, возможно, вновь станет охранителем Великой Родины. Однако отсюда, из 1977 года, этот самый развал Союза кажется таким же невозможным, как прилёт инопланетных звёздных флотилий. Впрочем, последнее в мировоззрении советского человека выглядит даже более реальным.

Не то чтобы он уж совсем мне не поверил, он не хотел верить, сомневался и сопротивлялся. А вот то, что предмет его обожания, комсомолка Настя, может подвергнуться опасности — это для него более существенный повод, чтобы помогать мне. Тут ещё и было нечто личное, помимо Насти. Бывшая жена Степана ушла как раз-таки к какому-то, как он сам выражался, «купи-продай». Скорее всего, Степан уже и не любит свою жену (иначе б не смотрел на Настю), но вот по дочке тоскует сильно. Так что, по его словам, «давить фарцу он готов». Причём настроен весьма решительно.

Только через полтора часа, когда я уже видел второй сон, Степан вернулся. На первом этаже есть один свободный блок, где, как правило, могут спать мастера и преподаватели, когда приходят на ночные дежурства. Но в этот раз Степан расположился на соседней койке и ещё полчаса морочил мне голову, какая Настя хорошая и какой он решительный, готовый пойти хоть завтра просить у родителей руки главной комсомолки училища.

Ну, а утром все, или почти все обитатели общежития вышли на зарядку. Большинство девочек, наверное, почти всю ночь не спали, прихорашиваясь перед этим мероприятием. Ведь это не самая обычная зарядка. Наверное, все хотели попасть в объектив фотоаппарата журналиста, при этом быть максимально при параде. Ну а какая же красота без килограмма штукатурки на лице?

— Толя, чтобы я ещё раз когда-нибудь так рано просыпался… — высказал мне Травкин.

Журналист прибыл не один — прихватил с собой фотографа. Да какого! Не думал, что в молодёжной газете могут работать такие старички. Впрочем, фотограф, как, наверное, и положено, не отсвечивал, был где-то рядом, но словно его и не было вовсе.

Мы бегали вокруг стадиона, подтягивались и отжимались, делали растяжки, выстраивались в длинные линии и вообще бодро справлялись с самыми различными физическими упражнениями. Все старались, лишь только периодически стреляя взглядами то в сторону журналиста, то на фотографа. Не разбивались на кучки по интересам, не начинали болтать.

Всегда бы так!

— Хорошая статья может получиться. Главред меня уже хвалил. Я единственный, кто нашёл что-то новое и интересное среди всех ПТУ Ленинграда, — Травкин протянул мне два листа бумаги с отпечатанным на машинке текстом. — Это статья по тому собранию, которое ты проводил.

Я вчитался в текст и даже позволил себе радость. Травкин-то явно имеет талант! Статья была, конечно, выдержана в духе времени, однако автор позволил себе собственную оценку тому новаторству, которое было предложено в ПТУ № 144.

— Вот такие активисты, ленинцы, как комсомолец Анатолий Аркадьевич Чубайсов, и могут стать будущими лидерами на пути совершенствования системы профессионально-технического образования, — прочитал я последние строки статьи. — Хм-м.

— Ну как? — спросил Травкин настороженным голосом.

Каждому творцу необходимо быть признанным. И я нашёл слова, чтобы убедить Сашку, что статья не только дельная, но и талантливая. Если та статья, которая будет написана по итогам сегодняшнего спортивного мероприятия, окажется в том же духе и написана не хуже, то обо мне уже прочитают серьёзные люди. Я уверен, что сам Романов нет-нет, да и почитывает молодёжную газету «Смена». Учитывая, какое пристальное внимание первый секретарь обкома уделяет ПТУ, он неизбежно заинтересуется. Ведь в этой системе, как считается, крайне сложно что-то менять и что-то улучшать. Методисты в комитетах по образованию лбы себе расшибают, чтобы хоть что-то придумать, хоть как-то привлечь молодёжь в ПТУ. А у нас всё вполне наглядно. Некоторые родители, которые искренне считают, что ПТУ — это скорее зло, чем добро, удостоверятся, что в нашем училище беспокоятся о жизни и здоровье учащихся. И они заинтересуются. Есть большая вероятность, что у нас уже к следующему учебному году будет контингент учащихся, да и, возможно, преподавательский, куда лучше, чем на сегодняшний день.

— Мне нужно взять ещё у тебя небольшое интервью, — деловито сообщил Травкин, извлекая из сумки блокнот.

Однако в данную секунду меня увлекло не то, что Травкин намерен ещё больше прославлять моё имя, а то, кто показался на входе на стадион.

— Таня? — я скорее констатировал факт, чем спрашивал.

— А-а! Это та девчонка, о которой говорили на даче у Эдика? — догадался Травкин. — Папа ещё — директор СТО?

— Вот что у тебя за манера такая? Разве же не главное, что она умница и красавица, а уже потом — дочка важного и нужного человека? — не выдержал и высказался я.

Ждать, что на это ответит Сашка, я не стал, а спешно направился к Татьяне. Она уже стояла, прислонившись к