Мой любимый враг - Елена Алексеевна Шолохова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И отец вдруг с размаху ударил меня. Голова дернулась вбок и тут же будто взорвалась. На несколько секунд я ослепла и оглохла. Открывала и закрывала рот, не в силах глотнуть воздуха. Потом сквозь тяжёлый гул в ушах различила звон бьющейся посуды и вопли тети Вали.
Она визжала, металась. По-моему, отец и её стукнул.
– Ваня, успокойся!
– Ты всё знала! Знала и молчала! – он схватил её за волосы и вытолкнул из кухни в прихожую. – Пошла прочь! Чтоб ноги твоей в моем доме не было!
Потом повернулся ко мне:
– А с тобой я разберусь.
– Это родительский дом! Не твой! – верещала Валя, торопливо натягивая шубу.
– Пошла вон! – рявкнул отец.
– Имей в виду, я этого так не оставлю! Я твою дочь растила, пока ты сидел. И после этого ты ещё…
Отец двинулся к ней, Валя тотчас подхватила в охапку сумку, шапку, шарф и выскочила в подъезд, не успев даже сапоги застегнуть.
– Сучка… всегда такой была… – процедил отец. Потом перевел тяжелый взгляд на меня. – Ну а ты… Не думал я, что моя собственная дочь окажется такой продажной дрянью…
– Дима никого не убивал. Он не при чем! – срывающимся голосом произнесла я. И тоже поднялась из-за стола.
Однако мне пришлось ухватиться за край столешницы. Голову по-прежнему наполнял вязкий гул, а перед глазами всё плыло и качалось.
– Дима? Ах, Дима! Бесстыжая ты дрянь! – рыкнул отец и опять замахнулся.
Я отклонилась, и его ладонь, сухая и твердая как доска, прошлась по моему лицу лишь вскользь. Но отец тут же, не дав мне даже вздохнуть, ударил снова. Я впечаталась спиной в стену и потихоньку начала сползать вниз. А после следующего удара и вовсе провалилась в забытье как в черную яму.
***
Очнулась я в полной темноте и не сразу сообразила, что лежу на своей кровати прямо в одежде, а на дворе – глубокая ночь. Отец, видать, меня перенёс. Заботливый какой, с ума сойти. Избил до потери сознания, но не бросил на полу, а отнес в кроватку.
Я горько усмехнулась, и губы тотчас засаднило. Нащупала кончиком языка на нижней губе ранку и почувствовала привкус крови. Видать, о зубы порезалась, когда он стукнул. Ну отлично!
Попробовала встать и тут же со стоном бессильно рухнула обратно. Всё тело болело так, словно по мне проехались катком. Или как у Бёрджесса: «всю ночь били, колотили и не давали опомниться». Голова, по ощущениям, весила целую тонну. Особенно левая ее сторона.
Но как-то встать надо было. Хотя бы для того, чтобы попить. И осмотреть себя. И понять, как быть теперь. Потому что для меня то, что сегодня произошло, то, что отец посмел меня избить – это конец всему. Я никогда его не прощу. И жить с ним не останусь.
В какой-то мере мне даже легче стало. Последние месяцы я так тряслась и боялась, что он узнает про нас с Димкой. Каждый день жила в напряжении. Мне даже кошмары снились такие, что я порой в холодном поту вскакивала.
И вот – оно случилось. И что? Небо не рухнуло. Я жива, пусть и не совсем здорова. И бояться больше нечего и некого.
Превозмогая боль, я поднялась, вышла в коридор. Отца дома не оказалось – и слава богу. Видеть его сейчас было бы совсем невмоготу. Да и не только сейчас.
Голова трещала, затылок ломило, и думалось с трудом. Но я знала точно – так просто этого не оставлю. Не проглочу. Немножко приду в себя, а там уже придумаю, что делать дальше.
В ванной взглянула на себя в зеркало над умывальником. И охнув, отшатнулась. Распухший кроваво-красный рот – это еще не самое страшное. Слева пол-лица попросту заплыло. И левый глаз превратился в щелку.
С минуту я разглядывала себя, всхлипывая от боли, от обиды, от отчаяния. В таком виде я ведь даже из дома не смогу выйти неделю как минимум. Да и куда я пойду? Без денег, без ничего…
И я позвонила Диме.
Нет, я не стала ему рассказывать, что отец избил меня. Это ни к чему. Я просто сказала: он всё знает.
Димка спросонья соображал медленно и всё время переспрашивал:
– Кто узнал? Что узнал?
– Мой отец узнал про нас.
На том конце повисла недолгая пауза.
– Он тебе что-то сделал? – сразу встревожился Димка.
– Я боюсь, что он тебе что-то сделает.
– За меня не беспокойся…
– Ты его не знаешь. Дим… он к вам не приходил?
– Нет. Ты, главное, скажи – с тобой всё в порядке? У тебя голос… какой-то не такой.
– Со мной всё в порядке. Только… – я запнулась, понимая, что сейчас скажу безумную вещь. Настолько безумную, что самой в это до конца не верилось.
– Что – только?
– Дима, ты говорил, что мы через полгода уедем с тобой вдвоем.
– Да. Так и будет.
– Дима… зачем нам ждать полгода?
– В смысле?
– Давай уедем.
– Куда?
– Да хоть куда! Давай сбежим. Просто сбежим куда-нибудь подальше… от них.
– Таня, что случилось? Он тебе что-то сделал? Он тебя ударил?
Я подавила всхлип. Ударил? Да он избил меня! Зверски! Изуродовал... Как ещё руки-ноги не переломал. А что он сделает с Димкой, если встретит, – я и представить боюсь.
– Дима, ты хочешь, чтобы мы были вместе?
– Конечно!
– Тогда давай сбежим.
– Сейчас?
– Завтра, послезавтра… не знаю.
– А школа?
– К черту школу. Пойми, они же свихнулись на этом прошлом. Они не дадут нам быть вместе.
– Ну как
