Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана

— Ой, как все это… — Сергей не мог подобрать точного слова, — нудно, однообразно. Возня в стенах издательства. Кто что сказал, кто кого принял, кого послали…

Вера нервозно подрагивающими пальцами поправила ворот свитера.

— Знаешь, этак все можно свести к философскому нулю. Ничего не надо: сижу, не важно где, ем, не важно что, наслаждаюсь своей мудростью и смеюсь над копошащимися людишками. Но только мудрецов до обидного мало, да и позицию их обычно занимают отчаявшиеся неудачники. Сами крутились, подличали, сгибались, подлизывались, да все без толку. Вот теперь сидят и проповедуют, что все — ничто. Я тоже задаю себе вопрос: на что трачу жизнь? И что с нею будет, если я покорно уступлю Милене? Я хочу, я привыкла писать. Мне без этого нельзя — задохнусь. А она не просто выставляет меня из своего издательства, но, пользуясь своим авторитетом, властью, перекрывает мне доступ в другие издательства. Она мною открывает черный список. Ей хочется, чтобы Астрова умерла. А я не хочу умирать, неужели не понятно? Поэтому я вынуждена предпринимать ответные действия.

Сергей задумался:

— Вот так, может, кому-то и Тина перекрывала воздух, а?

— Не знаю! Тебе видней. И при чем здесь Тина? — неожиданно бурно прореагировала на его слова Вера.

«Странно, до противного странно. Я, выходит, какая-то наследница Милавиной. Первый и последний ее любовники перешли ко мне».

Звонок по сотовому отвлек Веру от небезынтересного размышления. Она взяла трубку и вышла в другую комнату. Посмотрела на номер и тихо выругалась. Звонил Олег. Ах, как ей было не до него. Вера отключила телефон и вернулась в гостиную.

— Ни с кем не буду разговаривать. Ты пришел, и я больше никого не хочу ни слышать, ни видеть, — проговорила она, обнимая Сергея и увлекая его в спальню.

Когда любовь уступила место отдыху, Сергей перебрался в кресло и закурил. Его внимание привлекла ступня Веры, большая, устойчивая, да и вся она была не похожа на его предыдущих любовниц, хрупких, не очень высоких.

«Ширококостная, но сложенная гармонично. Пропорции великолепны, хоть бери ее в натурщицы, — подумал он. — А вот так ее и написать, лежащей на животе, одна нога чуть выступает за кровать, голова покоится на руках, волосы распущены и виден только сонный профиль…»

Вера встряхнула волосами, улыбнулась Сергею долгой счастливой улыбкой. Перевернулась на спину, потянулась и, неожиданно спохватившись, села.

— Который час? — спросила она.

Фролов отыскал на полу свои часы.

— Без четверти семь.

— Успею, — подбирая волосы, проговорила Вера.

— Ты куда-то должна идти?

— Не хочется, — протянула она, перекатываясь по кровати и касаясь руки Фролова. — Но надо. От этой встречи многое зависит, кстати, и твоя выставка. Только смотри, не подведи.

— Не беспокойся, я решил твердо. Хватит ходить в мудрецах, пора опять начинать копошиться, — рассмеялся он.

Выпив кофе, они вышли на улицу. В весенних вихрях ветра носились маленькие колючие снежинки.

— Я подвезу тебя до дома, — сказала Вера. — А может, останешься у меня? — предложила она и тут же пожалела. Ведь к ночи обязательно заявится Олег. И отделаться от него не представлялось возможным.

Но Сергей, к счастью, отказался:

— Извини, Верочка, но я должен теперь работать. Появилось желание. Мне хочется, чтобы тебе понравились мои картины.

Она улыбнулась и вдруг, прищурив глаза, чтобы рассмотреть кого-то вдали, стала торопливо отыскивать очки в сумке.

Сергей проследил за ее взглядом. У выезда со двора он увидел две мужские фигуры, топтавшиеся от нетерпения на месте. Один из мужчин толкнул в плечо другого, указал на Веру, и они быстрым шагом стали приближаться к ней. Астрова, стараясь не показывать виду, что заметила их, открыла дверцу машины и, едва сев за руль, включила зажигание.

— Сергей, ну что же ты? — с досадой крикнула она.

Фролову пришлось чуть ли не на ходу вскакивать в кабину. Мужчины, казалось, решили броситься наперерез.

— Осторожней! — воскликнул Сергей. — Ты их задавишь!

— Пьяные… сволочи, — сквозь зубы проговорила Вера, но скорости не сбавила. Летела напрямик. Со страшными ругательствами они отскочили от машины в самый последний момент.

— Нервы у тебя!.. — передернул плечами Фролов. — Могла бы задавить.

Едва они выехали на дорогу, как раздался звонок по сотовому Веры. Она, казалось, не слышала его, но потом откинула крышку.

— Узнала, — сухо, вместо приветствия, бросила она и, едва сдерживая себя, чтобы не послать к черту звонившего, выслушала его. — Чушь то, что вы говорите, чушь, не основанная ни на каких фактах. Что ж, — зло рассмеялась. — Заявитесь!.. Представляю, как вам обрадуются. Другим способом?.. Действуйте!.. Никогда и ни о чем! — оставила за собой последнее слово и отключила трубку.

— Кто это? — последовал недоуменный вопрос Фролова.

— Так, не стоящая внимания людская плесень.

— Что ей от тебя надо?

— Денег. Требуют денег в какой-то фонд. Сначала просили ласково, заискивающе глядя снизу вверх, а теперь требуют. Вот люди! Сами заработать не могут, так занимаются вымогательством.

— Литературные рэкетиры, что ли?

— Вот-вот, что-то в этом роде.

— А знаешь, мне показалось, что там, во дворе, двое мужчин хотели к тебе подойти.

— Да? Я не обратила внимания, — останавливаясь перед светофором, сказала Вера. — Но это вполне естественно. Я же Астрова. Какие-нибудь любители детективов. — Она нажала на газ.

— Но ты их чуть не задавила.

— А… эти, пьяные… Забудь.

Вера включила музыку. Так приятно было покачиваться на мягком сиденье рядом с любимой, уверенной в себе женщиной, прикрывать на мгновенье глаза, открывать, видеть ее профиль, который то ярко освещался уличными огнями, то уходил в тень.

Вера высадила Сергея у его дома и, сверкнув на прощанье фарами, умчалась на своем «БМВ».

ГЛАВА 21

В фойе театра собралось много знаменитостей. Репортеры суетились вокруг них с видеокамерами, а зрители с любопытством смотрели на это реалити-шоу. Шептались, подталкивали друг друга локтями, подходили за автографами. Знаменитости, не обращая внимания на устремленные на них со всех сторон взгляды, радостно общались друг с другом.

Всех их собрал режиссер нашумевшей постановки по пьесе Брехта «Мамаша Кураж». Среди приглашенных были Милена Пшеничная со своим женихом и Ксения Вежина с Новгородцевым. Появление Пшеничной не осталось незамеченным. Режиссер поспешил к ней с распростертыми объятьями: Милена являлась одним из спонсоров этого проекта.

А молодой мужчина среднего роста и девушка с усталыми, воспаленными глазами устремили на нее пристальный взгляд.

— Не успеем, — прошептала девушка. — Сейчас дадут звонок. Она слишком поздно приехала.

— Успеем! — бросил ей спутник и, рукою отстраняя толпившихся, стал быстро пробираться к Пшеничной. Ему оставалось сделать всего два шага, как режиссер пригласил своих гостей в зал, и тут же раздался первый звонок.

Зал был полностью погружен в темноту, но едва зрители перешагнули порог, как по потолку, представляющему ночное небо, тревожно заскользили лучи огромных прожекторов, послышался шум отдаленной канонады. В такой непростой «военной обстановке» зрителям приходилось отыскивать свои места. У некоторых рядов стояли таблички: «Осторожно! Заминировано!» У других: «Проверено. Мин нет!» Именитых гостей режиссер усадил на центральный ряд перед проходом.

— Здесь блиндаж командующего, — пошутил он.

Потом ненадолго зажегся свет, и часть растерявшихся зрителей поспешила занять свои места.

В антракте Милена с Игорем вышли в фойе, но тотчас были приглашены режиссером в его кабинет. Молодой человек среднего роста, не сдержавшись, стукнул кулаком в стену, когда его, последовавшего за Миленой, остановил охранник, указав на табличку: «Посторонним вход воспрещен».

Он вернулся в фойе, отыскал свою спутницу и сказал: