Уха из золотой рыбки - Дарья Донцова

– Абсолютно, – кивнул полковник. – Вот причина, по которой Лике, по мнению Льва Николаевича, следовало сгнить на зоне. Когда Воротников узнал правду, Степан Иванович уже умер. Но они очень сильно жаждали мести, настолько, что ослепли от злобы, они…

– Кто «они»? – удивилась я. – Но ведь речь идет о Льве Николаевиче!

Дегтярев тяжело вздохнул:

– Ты же умный человек, Дашутка.

– Издеваешься, да? – обиделась я.

– Нет, на этот раз говорю абсолютно серьезно. Неужели у тебя не возникли естественные вопросы?

– Какие?

– Откуда бы Льву Николаевичу, никогда не видевшему Лику, знать про цветастый сарафан, который она носит? Лика давно сменила фамилию Подуйветер, она меняла их столько раз, что любая справочная запутается. Как он узнал, что Лика – дочь Степана Ивановича? Почему Лев присылал в СИЗО и на зону конфеты от твоего имени? Знал, что вы близкие подруги? От кого?

– Так это он подсунул Лике «Птичье молоко», съев которое бедняжка потеряла разум и бросилась на сотрудницу колонии? – запоздало прозрела я.

– Ага. Но откуда бы ему знать про вашу дружбу и про обожаемые Ликой конфеты? Кто рассказал ему про свадьбу Лики? Кто, в конце концов, пропустил свое приглашение через цветной ксерокс, чтобы у Насти оказалась возможность попасть на свадьбу? Кто отправил Лике на зону конфеты, ведь Лев Николаевич был на конгрессе!

– У Льва Николаевича был сообщник?

– Да.

– Кто-то из наших общих друзей! – дошло до меня наконец.

Внезапно Лика заплакала:

– Это ужасно, но ведь я не виновата, даже понятия не имела, кем работал папа… И теперь Верка сама в тюрьме…

– Вера, – прошептала я, – Карапетова… Ее роди­тели…

– Вазген Ованесович и Анастасия Сергеевна Карапетовы сбывали доллары вместе с Николаем Михайловичем Воротниковым, – пояснил Дегтярев, – они пошли подельниками. Все получили высшую меру, и всем приговор исполнил…

– Степан Иванович Подуйветер, – ужаснулась я. – Верка бывала у Лики на днях рождения, и Степан Иванович ни разу не намекнул ей ни на что! Был приветлив!!! Улыбался Карапетовой!!!

Повисло молчание, прерываемое тихими всхлипываниями Лики.

– На самом деле все обстоит еще хуже, – сказал Дегтярев. – После перестройки стало возможно получить дела осужденных родственников, правда, не всем их показывают, но Вере Карапетовой удалось посмотреть папки. Из материалов она узнала про Воротникова, отыскала Льва Николаевича, приехала к нему. Оба мечтали отомстить своим обидчикам, горели желанием стереть с лица земли тех, кто, осудив родителей, лишил детей на долгие годы нормальной жизни, сделал их изгоями. Но бумаги попали к Карапетовой только в прошлом году. Они с Воротниковым предприняли настоящее расследование и оказались у разбитого корыта. Все давно покойники: следователи, судья, прокурор, народные заседатели… Слишком много времени утекло. Потом Вере удалось установить фамилию того, кто привел приговор в исполнение. Это было очень трудно, но она догадалась, вышла на бухгалтерию и добралась до документов. Исполнитель получал за каждую акцию премию. В общем, не стану вас утомлять подробностями, но в июне Карапетова узнает, что выстрелы, оборвавшие жизнь родителей, сделал… Степан Иванович Подуйветер. Носи отец Лики иную фамилию, Вере предстояли бы долгие поиски палача, но Подуйветер! Степан Иванович!

Вся ненависть, вся мстительная злоба устремилась к Лике. При родителях Вера жила очень хорошо, но потом все изменилось. Вера прекрасно помнила, как подруга щеголяла в новой шубке, когда у Карапетовой не было пальто, как Ликуся не думала о деньгах, ей их подсовывал папа, как Лика получила замечательное место переводчика, а она, Вера, более талантливая и ответственная, вынуждена была стоять у доски в школе… Список можно продолжить почти до бесконечности. Лику следовало опозорить, отдать на мучения.

– Но Вера, казалось, хорошо относилась к Лике, – перебила я Дегтярева, – она ведь и познакомила ее с Евгением! Составила счастье подруги!

Полковник скривился:

– Ну, в общем-то… Вера завидовала Лике всю жизнь, ей было приятно подыскать той пару, дескать, пока Лика сама пыталась устроить личное счастье, то получалось плохо, а как только за дело взялась Карапетова, все пошло как по маслу. Но ты учти такой момент: когда Вера обустраивала счастье Лики, она еще не знала про Степана Ивановича. Карапетова свела Лику и Евгения зимой, а в дело отца и матери заглянула весной и потеряла голову. И еще Вера сумела разжечь пожар в душе Льва Николаевича.

– Пойми, мы отомстим за своих невинноубиенных родителей, – внушала она профессору.

Впрочем, недолго: Воротников сам горел желанием наказать Лику.

– За что? – прошептала Ликуша. – Ну при чем тут я?

Все молчали, ни у кого не нашлось слов.

– Да, – продолжил Дегтярев, – Лика-то и впрямь ни при чем. Приговор над Воротниковым и Карапетовыми исполнил совсем другой человек.

– Как? – заорала Маня. – Кто?

– Фамилию я вам не имею права назвать, – вздохнул Александр Михайлович, – да и не к чему это, тот исполнитель давно умер.

– Значит, Степан Иванович… – спросила Зайка, – он не имеет к данному делу никакого отношения?

– Нет, – отрезал полковник, – Подуйветер был ответственным работником, имевшим исключительные полномочия, он карал преступников, делал это не раз и считал свою работу крайне важной для общества. В его личном деле одни благодарности. У него, очевидно, была на редкость крепкая нервная система, как правило, исполнитель мог находиться на… э… практической работе пару лет, не больше, психика не выдерживала. Исполнителей потом с почетом провожали либо на пенсию, либо переводили на другую службу, а Степан Иванович спокойно работал долгие годы, его очень ценили, часто награждали премиями… Вот Вера и перепутала, не разобралась в ведомостях! Приговор над ее родителями был приведен в исполнение 25 января, этим же числом Подуйветер получил денежное поощрение… Карапетова не профессиональный детектив, а озлобленная баба, к тому же она всю жизнь завидовала Лике, считала ту безалаберной лентяйкой, не по заслугам получившей отличную работу… У Веры не имелось и тени сомнений – Степан Иванович, вот кто главный злодей!

– Но она ошиблась, – прошептала Оксана, – это ужасно, это страшно, это просто невозможно!

Вновь повисла тишина, напряженная, давящая.

– Зависть, наложенная на злобу, равна катастрофе, – неожиданно сказал Дегтярев.

Эпилог

Вера Карапетова оказалась в тюрьме вместо Лики, Лев Николаевич тоже был помещен в СИЗО. Следствие в самом разгаре. Карапетова и Воротников изо всех сил топят друг друга. Мне жаль Веру, судьба обошлась с ней жестоко – лишила родителей, счастливой юности, но… но при чем тут Лика? Какое право Карапетова и Воротников имели на месть? Ведь с какой стороны ни посмотри, их отцы нарушили существовавшие тогда законы и были преступниками. Я понимаю, что душу Веры и Льва Николаевича жгла злоба, но оправдать не могу. В этом деле есть еще две жертвы: Ася и Настя. Глупые, жадные, готовые на все из-за денег, маленькие дурочки, они погибли пешками в чужой игре. Кто разрешил Карапетовой и Воротникову распоряжаться их жизнями?

На письмо – огромное послание, которое пришло из СИЗО от Карапетовой, – я отвечать не стала, честно говоря, отправила его, не читая, в помойку. Может, поступила неправильно, но так уж вышло. Руки сами собой разорвали конверт вместе с содержимым, а когда я опомнилась, было поздно, пол усеяли мелкие обрывки. Надеюсь, Карапетова и Воротников получат большой срок, Дима Кулак немало способствовал этому своими показаниями.

В остальном же у нас все по-прежнему. Заюшка худеет, Дегтярев начал бегать вокруг дома в надежде потерять лишние килограммы, по-моему, зряшное занятие, потому что после часа бега Александр Михайлович отправляется в гостиную и с чистой совестью выпивает парочку бутылок пива.

– Ерунда эта физкультура, – сказал он, встав вчера на весы, – стараюсь-стараюсь, а толку нет! Даже прибавил полкило.

Я хотела было заметить: «Тебе следует навсегда забыть про пиво», но прикусила язык. В конце концов, какие такие радости у бедного полковника? Маруська упорно готовится к поступлению в академию, Кеша целыми днями пропадает на работе, Анька и Ванька шкодничают. Собаки спят в пледах, кошки жмутся к камину, в город вот-вот придет настоящая зима. Я читаю детективы. Изредка нам звонит из Питера Ленка и сообщает: «Совсем немного до новогодних каникул, скоро приеду, ждите в гости».

Гриша отбыл во Владимир. Мы купили ему там однокомнатную квартиру и пристроили на работу. Очень надеюсь, что уголовник постарается справиться со своей привычкой красть плохо лежащие «копеечные штучки».

В конце декабря курьер доставил нам приглашения на свадьбу.

– С ума сбеситься! – подскочила Зайка. – Лика опять выходит замуж!