Недоброе солнце (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Войдя в закрытую сеть, куда не возможно было попасть с орбиты, просмотрел последние данные медицинских заключений. Ничего хорошего. За прошедшие полгода, количество глубоких ожогов увеличилось на 8 % в сравнении с предыдущим периодом. Что касается последствия радиационного воздействия… страшные, ужасающие цифры. Наши потери за войну составили едва ли больше, чем то, что было написано на экране.

С силой обрушил кулаки на стол, чудом не попав по панели управления. Мой народ погибал и пора была что-то решать. Выровняв дыхание и успокоив нервы, написал письма нескольким из основных лиц, ратующих за переселение. Мама, Палет, Ундиал, третий из оджи Валоры, их медики и представители каждого блока, что будут присутствовать завтра на экстренном заседании. Каждый получил сообщение. Каждый из них приготовит доклад со своей стороны и будет готов склонить Совет. Теперь они знают о том, что у нас появилась оджа с Земли. Пока они не пришли в себя после войны, пока народ не вернулся к мирному существованию, поверив, что все хорошо.

Пришло время раскачать весы.

Разбудить дарьё за два часа до начала заседания Совета оказалось практически невыполнимой задачей. Селена ворчала через дрему и старалась натянуть на голову покрывала, отмахиваясь от меня ладонью. Но, как бы мне не хотелось, пойти на Совет без нее или опоздать сегодня было недопустимо. Мы очень давно готовились к этому дню. Так что, подхватив землянку на руки, быстро понес ее в санитарную комнату. Пришлось вместе с ней встать под теплый душ. Поливать девочку ледяной водой у меня хвост не поворачивался. Селена смешно зафыркала и заморгала сонными глазами. Широко зевнув, дарьё поерзала в объятиях, демонстрируя, что вполне проснулась и готова стоять самостоятельно.

— Спасибо, что хоть не холодная, — низким сиплым со сна, голосом пробормотала она все же опирая на меня.

— Я с тобой под душем, прошу заметить, — решил немного оправдать свой поступок, — и нам правда пора собираться.

— Да, да. Я так и поняла, — определенно, утро у кого-то не очень доброе.

Сделав температуру воды чуть выше, Селена стала под струи, запрокинув голову. Я вышел из кабины, давая ей возможность окончательно проснуться.

Через несколько минут Селена присоединилась ко мне. Темные широкие брюки и рубашка в тон делали ее лицо каким-то непривычно бледным. Все еще зевая, дарьё присела за стол, пока я доставал еду. Стоило поставить контейнер перед землянкой, как лицо Селены приобрело зеленоватый оттенок и она стремительно выскочила из комнаты. Встревоженный, направился вслед за ней. Если это адаптация на климат Полиса, нам придётся вернуться на Парадокс. Я не готов был тратить здоровье своей пары на какие-то эфемерные варианты счастливой жизни на Валоре. Определенно, надо убираться подальше от этой звездной системы. Простояв несколько минут у закрытых дверей очистительного блока, наконец дождался свою бледно-зеленую дарьё. От селены исходили волны раздражения.

— Как самочувствие?

— Будь-то ежей наелась. Сделай мне, пожалуйста, тюву. Есть я пока не хочу, это точно.

Травяной напиток пришлось сделать в небольшую термо-сохраняющую емкость. Пока Селена пила, ей явно становилось лучше. Я же начинал переживать не на шутку. Дарьё еще не успела побывать под лучами Туары, хотя симптомы были похожи на радиационное отравление. Сама же землянка была спокойна, даже особо не нервничала перед заседанием.

Лени

Утро началось поздней ночью. Просыпаться не хотелось, и возня Нарина вызывала легкое раздражение. Особенно, когда у меня попытались отобрать одеяло. Такое посягательство вызвало волну неподдельного возмущения, которая, правда, захлебнулась под теплым душем. Мягкие потоки воды не вызывали шоковой встряски, как это бывало с холодной, но помогали избавиться от крепких и тягучих объятий сна. Глаза с трудом, но открылись. Даже особой злости не было. Все же, у моего супружника невероятный инстинкт самосохранения. Будь вода холодной — прибила бы. В крайнем случае, покусала. Это точно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Умывшись и порадовавшись вещевым контейнерам, доставленным с крейсера за время моего сна, обдумывала шквал перемен, ворвавшихся в мою жизнь.

Очередные приятности «утра» настигли меня за завтраком. Во рту все еще присутствовал легкий привкус горечи, но стоило сладкому аромату тушеного мяса коснуться носа, как желудок свело спазмом, а к горлу подкатила желчь. С низкого старта рванув в туалет, удивилась сама себе. Неприятное ощущение прошло так же внезапно, как появилось. На всякий случай, несколько минут постояв у местного аналога унитаза, вышла из комнаты, задумчиво перебирая в голове варианты.

За нами через некоторое время приехали Сумудин и Тааль на таком же транспортнике, что был у Палета. Все валоры были невероятно хмурыми, не разговаривая по пути. Город, который сейчас открывался внизу под транспортными артериями был совершенно не похож на тот, что я видела при свете местной звезды. Все сияло огнями, и не таким ярким неоном, как принято на старых городах Земли. И не тем солнечно-желтым, что так любили жители космических станций. Огни были белыми, яркими, освещая все с такой интенсивностью, что объем энергетических затрат просто поражал. Хотя, если энергию дает их медленно умирающая звезда, то этого более чем достаточно для обеспечения такого города.

Через два сектора мы опять выскочили на объездную, отделенные от города голубым стеклом купола. Погрузившись практически в темноту, какое-то время наблюдала за необычным звездным небом, стараясь найти хоть одну знакомую комбинацию. Не заметив, опять задремала.

По словам Нарина, в пути мы были часа два, пока оказались в центре Полиса. Огромное круглое здание освещалось лучше чем иные космотпорты. Вокруг этой громады была невообразимых размеров парковка, практически полностью занятая транспортниками. Площадка была поделена на зоны цветом, как мне было видно, пока мы скользили по верхним ярусам.

Сумудин остановил транспортник у самого входа. К широким, распахнутым настежь дверям вело всего пять ступеней, на которых повсеместно толпились валоры, большинство, как я сумела разглядеть, озабоченно хмурились.

Стоило нам покинуть средство передвижения, как транспортник, повинуясь сигналам автопилота, двинулся на закрепленное за ним парковочное место. Пока я провожала взглядом такую самостоятельную машину, Нарин приобнял за талию и потянул вверх, к дверям.

Вестибюль оказался широкой лифтовой площадкой. Я сумела насчитать восемь лифтов, и это только с той стороны, к которой мы подошли, остальная часть же была закрыта присутствующими. Немного подождав своей очереди, вся наша небольшая компания загрузилась в очередной пришедший лифт и Нарин приложил к панели свой кивер. Я заметила, что валор с каждой минутой становиться все напряжённой, но лезть с вопросами в такой момент не стала. Во время поездки к зданию Совета супруг предупредил, что вероятнее всего придется продемонстрировать присутствующим часть рисунка, подтверждающего нашу связь, так что я больше раздумывала над этим, не желая отвлекать.

Лифт открылся и мы оказались в своеобразной театральной ложе с несколькими креслами, небольшой панелью управления, монитором в столешнице и, если я верно поняла, микрофоном. Стоило сделать несколько шагов вперед, покидая лифт, как ноги сами собой чуть не подогнулись. Вокруг, впереди, со всех сторон сколько хватало глаз, были такие же ячейки-ложи, как соты в улье. По центру пространства проецировалось какое-то голографическое изображение

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сколько всего членов совета?

— Сейчас около двух тысяч, точную цифру, если интересно, потом посмотрю. Пока мы были в рейде, несколько мест освободилось, — непривычно хмуро отозвался Сумудин, занимая место рядом.

— А какое население Валоры? — как-то запоздало поинтересовалась я. На мой несколько растерянный вид, Нарин даже немного улыбнулся.