Гражданин 19f - Владислав Изотов

— Так что же во мне, простом служащем, заинтересовало такую махину? Я ведь непосредственно ни в каких особых операциях не замешан, давлением ни на какие местные «рычаги» не обладаю. Или же вы планируете вырыть яму отцу? — Ким старался выудить как можно больше информации.

— Сами по себе вы не имеете большого значения, однако выполняя предписанную роль в высокоорганизованном и комплексном плане, играете роль одного из многих связующих звеньев, выбив которое, можно значительно повлиять на ход выполнения всей предусмотренной работы. Существует такое античное стихотворение: «Не было гвоздя — подкова упала…»

— «..Не было подковы, лошадь захромала. Лошадь захромала, командир убит». Да-да, представьте себе, я его слышал. И я понимаю, к чему вы клоните.

— И каков же ваш окончательный ответ? Я извиняюсь, но мы ограничены во времени.

Ким собрался духом, подсознательно уже готовясь в случае чего открывать огонь.

— А как вы сами-то думаете?.. Нет, не по пути мне с вами — извиняйте. Я не знаю, чем вы заморочили мозги братцу, но я на эту удочку не клюну. И я видел, как вы «благодарите» тех людей, кто соглашается с вами «сотрудничать». И я не желаю закончить на столе у Сташевского, как информационный посредник Айс Веллингтон.

Синт отступил, легонько поклонившись.

— Ожидаемо. В таком случае, до свидания, господин Келли, мы смею более тратить вашего времени.

— И что — ни уговоров, не попыток убедить?.. — хмыкнул муниципальщик, провожая взгляд отступающее в темноту существо.

— В этом нет необходимости.

— Ну прощайте, значит.

— «Прощайте»? Боюсь, преждевременное суждение, господин Келли.

Стоило отвести взгляд от сияющих глаз «переговорщицы», как её и след простыл, словно та «нырнула» прямиком в саму тень, растворяясь в ней как в огромном черном зеве. Ким почти машинально перекрестился, словно не с машиной ему пришлось говорить, а с самим чертом из преисподней.

Но теперь-то выход точно перекроют. Не отпустят. Глупо даже соваться. Но что делать? Идти назад, залечь в этих проклятых коридорах? А что потом? Когда придёт помощь?..

Впрочем, долго метаться в раздумьях Киму не пришлось. Что-то уже подсказывало, что «просто так» его теперь не оставят, и резкая боль во всех мышцах, парализующая тело, была почти что ожидаемой. Пошатнувшись, муниципальщик медленно осел вниз по стенке, пока его била мелкая дрожь, словно при сильном жаре. Сознание медленно покидало его, а в голове всё ещё всплывали последние слова братца. Затем в глаза ударил резкий свет, и, после непродолжительного писка инсигнии, мироощущение потухло.

Эпилог

Фидель вздохнул, бросив взгляд на мирно посапывающее, вморфированное в контуры эластичной постели тело жены. Сейчас он непередаваемо завидовал простой и беззаботной жизни обывателя, рядового гражданина населенного анклава KY-031F на забытой каменной глыбе с незамысловатым федеральным индексом S317-P2; уюту маленького мира мещанина, не посвященного в тайны жизни, кипящей вокруг своего обитаемого островка — кукольного домика для человечков. И пусть этот мир иллюзорен; иллюзия счастья все же лучше вечного страха. Лучше, чем оцепенение внутреннего холода, сковывающее разум каждый раз, когда «Они» обращаются к тебе. Глупые, глупые люди… Не понимающие своей удачи, вечно на что-то жалующиеся, всем недовольные. «Задержали на смене», «потеряла декриптер», «на лицевую биокоррецию большая очередь, на целых две декады…». Смешные маленькие проблемы. Смешные и маленькие мы сами… Работаем, суетимся, «спешим жить», не осознавая что всё наше существование — лишь мельтешение теней в игрушечной постройке. Старой-престарой, давно забытой и выброшенной в дальний угол пыльного складского отсека. Хорошо жить в кукольном домике, веря в реальность сереющего антуража; как безоблачно, к примеру, существование Лори, играющей «в семью»! Неплохо и Уинсу с его «пасьянсами» ни на что не влияющих фигур и бессмысленных ходов в игре, где он сам — не более чем одна из карт. Можно позавидовать даже Нарии, Кэмпбеллу и другим главкам муниципальных Советов; та возня, которую эти фигурки (пускай и более заметные на доске, чем остальные) принимают за «политику», по крайней мере по-настоящему затягивает. Она интересна и увлекательна, и, помимо всего, придает ощущение собственной значимости, тешит самолюбие — а это тоже бывает приятно. Единственными, кто разделял с Фиделем ужас осознания мира за «ширмой» привычной жизни, были немногочисленные офицеры Департамента «Кера» во главе с полковником Алоисом Зенгером, да, пожалуй, высший состав расквартированных в звездной системе соединений федеральной армии и ВАКС. Что там — им куда тяжелее; осознавая собственное бессилие, безвариантность положения, Зенгер все же вынужден искать решение, делать попытки — попытки совершить невозможное, уповая на стремящийся к бесконечно малым величинам шанс. Шанс, который не смогли бы блокировать даже «Они».

Фидель аккуратно укрыл тело Лори губчатым одеялом, чувствуя, что его снова зовут. Видимо, вопрос с Кимом уже решился; ещё один маленький человечек выпал из «домика» в темный и страшный реальный мир, соприкоснувшись с его Хозяевами. Был ли у братца шанс остаться внутри, Фиделю было неведомо; вряд ли в сложившемся положении стоило винить Уинса, «подтолкнувшего» блудного сына на выбранную стезю, ведь сам Уинс так же послушно прыгал на ниточках, как и прочие марионетки. Мог ли отказаться сам Ким? Наверное, мог… Тогда бы на его место выбрали кого-то другого. Наверное. Ныне бедняга уже столь прочно вляпался в цепочку «случайных» событий, что рассчитывать на его возвращение в уютный «домик» было по меньшей мере необоснованно. Ну что же, Фидель сделал всё, что от него зависело — пытался отговорить простоватого брата, пытался просить снисхождения у «Них»… Как глупо. Снисхождения. У Хозяев. Человеческие надежды — тот ещё скраб, пред ним отступает даже знание. Вот и пляшут люди на чужих ниточках, что те античные гуттаперчевые куклы…

Тесная «коморка», в которой коллаборационист пропадал целыми днями, в которой, казалось бы, так недавно встретил прибывшего с чертовых куличек братца и в которую так и норовилась заглянуть непоседливая женушка (не смотря на то, что уже много раз осматривала полупустое помещение с пола до потолка) была экранирована от чужого взора не хуже, чем корпуса Департамента «Кера». Она не просто «выпадала» из муниципальных сетей анклава, зияя пустотой в упорядоченной паутинке терминалов комблока; её скрывала грамотная маска, до мельчайших деталей подготовленное прикрытие. Многократно дублированные системы связи, «отводы», виртуальные узлы высочайшего профиля защиты — о подобном терминале «игрушечный градоначальник» Нарии мог лишь мечтать. А вот ничем неприметный гражданин второго эшелона этот узел успел проклясть бессчетное количество раз…

Хозяева наверняка упрекнут его за эту трехминутную отлучку; Фидель чувствовал укор в зове, да и сам понимал, как это несообразно — оставлять экранированный участок, обрывая связь, чтобы повздыхать о былой жизни да взглянуть на дремлющую жену. Блаженны несведущие; трудно в один момент «перестать быть человеком» и отсечь в себе «человеческое» просто от осознания своего места в Большой картине. Ещё сложнее — терпеть оцепенение тьмы под «Их» пристальным надзором, зная цену каждой, самой незначительной ошибки.

В привычном броске сознание распалось на сегменты, восстанавливая оборванные каналы нейроскриптовых потоков. Удивительно, но Хозяева не хотели говорить с Фиделем; потоки лишь скармливали необходимую для рутинных операций, «общую» информацию. Зачем же тогда звали? Мягко намекнули, что не стоит оставлять отведенное место?.. Скорее всего. Тень раздражения прокатилась по сознанию, но коллаборационист быстро её подавил; такие мелочи не вызывали реакции с «Их» стороны, но замутняли собственный рассудок. Рассудив, Фидель сам мысленно потянулся к одному из многомерных кубов, огороженных от запросов простых обывателей, безвредных паразитов Системы. Простой запрос не отнимет у Хозяев много ресурсов, а Фиделю очень хотелось знать, как же все-таки разрешился вопрос с братом. Да и не ответят ему, если вдруг запрос был не правомерен…

Но отклик последовал незамедлительно — да такой, на который бедняга даже не рассчитывал. Сегмент сознания расплылся в бескрайнем информационном поле метроплекса, высоко-высоко над островком населенного анклава, над нитями «фаланги» и прочих муниципальных служб, даже над сияющей магистралью военных систем. А ещё выше, в безмерной тьме местного «неба» раскинулась медленно вращающаяся, напоминающая схематичное изображение спиральной галактики воронка с смещающейся в красный спектр централью — Черное Солнце. Прямо пред Фиделем, затмевая все остальные сегменты, предстал АЛЕФ — Нечто, избравшее внешность смуглой девушки (хотя все «признаки» пола были скорее третичны — мягкие линии лица, изящная фигура… И никаких намеков на более «явные черты»). Тем не менее, воспринимать АЛЕФ как человека и тем более как женщину было решительно невозможно. АЛЕФ нельзя было описать простыми, знакомыми человеку образами.