Честь Афродиты - Владислав Вишневский

— Я понимаю. Людей я направил толковых. Да и дело простое, товарищ генерал.

Майор отвечал легко, свободно. Без какого-либо смущения или наигранности, отметил генерал, дистанцию в разговоре держит, место своё знает, профессионален.

— Ты меня не успокаивай, — не повышая тона, одёрнул Сергей Бадаевич. — Не умеете с одного раза, не беритесь.

— Виноват, товарищ генерал, исправимся. Это случайность. Да и времени не было. Тверская же. Центр. Итак мы ППСников чуть не подставили… Но обошлось.

— Вот, чёрт! Этого мне только не хватало! А если бы не обошлось? — всполошился генерал.

— Нет, обошлось бы, товарищ генерал. Мы ликвидатор пластиковый с дистанционным управлением под машину загодя поставили. Я сам со стороны контролировал ситуацию. Если бы что… бабах. И все дела. Ищите террориста.

— Тьфу, тьфу, — в сердцах, через плечо сплюнул Сергей Бадаевич. — Этого нам только не хватало!

— Я пошутил, товарищ генерал. Всё было бы тип-…

Звонок мобильного телефона в кармане майора требовательно зажужжал.

— Извините, это меня.

Майор быстро поднёс мобильный телефон к уху, коротко произнёс:

— Да… — что-то выслушал, по его лицу Сергей Бадаевич ничего прочесть не мог, так же спокойно майор ещё раз произнёс «Понято», и закончил. — Всем отбой. На базу. Разбор потом. — Отключил звонок, сам набрал вызов… Дождавшись ответа. Так же коротко произнёс:

— Всем внимание. Объект должен появиться. Глаз не спускать. Сразу мне. Я на связи. Да, на поражение. И попробуйте только мне упустить! Отходить по плану. Машины на месте? Пусть не спят. Как отработаете, сообщите мне. Разбор полётов сам проведу. Всё. Отбой.

Генерал слушал, хоть и не очень вникал в смысл слов, любовался майором. Работает человек спокойно, грамотно, владеет людьми и вопросом, управляем… Подумал, где-то такого и нужно назначать на замену Гришанкову, парень справится… Хотя, молодой пока, лет ему двадцать восемь, тридцать…

— Майор, — вдруг спросил он, — а ты женат?

— Спасибо, товарищ генерал, бог миловал, — усмехнулся майор, в улыбке показав ровные белые зубы. — Не желаю пока. Некогда, да и не хочу.

— И то верно, — похвалил генерал, — молодец. Так что там у тебя?

— Объект из больницы ушёл.

— Вот гад! — не удержался Сергей Бадаевич, ещё один прокол…

— Я наружку у дома предупредил, чтоб не пропустили… Сразу валили. Хотя, шуму будет… Может вывезти его, чтоб по тихому, а? Засветимся, товарищ генерал. Людей убрать придётся. А люди хорошие.

— Людей у нас, майор, как грязи, — одёрнул Сергей Бадаевич, — это не вопрос. Вопрос во времени. А у нас его нет. Опасный он! Информацию может кому не надо слить, так что… Кстати, он в международном розыске, ты знаешь? так что… премия за мной. Работайте, майор, работайте. Чтоб больше без проколов. У меня на тебя серьёзные виды.

— Есть! Будем стараться, товарищ генерал. Выполним, не беспокойтесь.

— Ну-ну…

И они расстались. Правда генерал ещё некоторое время посидел на скамейке, расслабленно откинувшись на спинку, глазами наблюдая за игрой детей, думал о другом…

Как быть с Ольгой Леонардовной? С богиней! Материала на неё много накопилось… Хоть сейчас с полной конфискацией на пожизненное… Но нельзя. Именно через неё он на своих теневых начальников выходил. А она… А она, в последнее время, похоже собралась уехать из страны, сбежать! Все её счета давно уже забугром. И всё ей мало. Деньги вместо шуб потребовала. Это сверх того, что он с объектов собирал. Жадность, жадность… Безмерная жадность. Поразительно. Хотя, может и не для себя она старается. Для других деньги. Тогда понятно. Тогда объясняет. Тем не менее, раз в неделю он всё же читал сводные секретные донесения о деятельности Оленьки. Да и Ваня-аполлон постоянно докладывал. Жаловался, изнасиловала парня, измучила, сучка. Ничего, мысленно усмехался генерал, терпи, лейтенант, бог терпел и тебе велел. Так и парню передал: «Терпи, дорогой, у нас у всех служба такая!». Но баба точно что-то задумала. Ей-ей! Нужно было бы олигарха её встряхнуть, обожателя, но он похоже уже кем-то завербован. Или ФСБ, или СВР. Слишком уж свободно себя ведёт, и говорит… Так языком болтать без крыши непозволительно.

Ещё генерал вспомнил, как Оленька «Леопардовна» несколько лет тому назад баллотировалась на должность президента… хмм… страны. Ну, дела. Да какой из женщины может быть президент? Идиотизм! Это же смешно, это противоестественно. И плевать генералу на всех феминисток хоть страны, хоть всего мира. Президент, это должность сугубо мужская. Тут страной руководить нужно, экономистами, военными, производственниками, людьми. А она, баба, как будет в глазах мужиков выглядеть? Смешно! Всем же понятно, что только мужчина может быть сверху, а женщина под ним. Так природой установлено. Это что же, днём она будет в Кремле всей страной командовать, а ночью ноги под мужем раздвигать? Тьфу-ты, чёрт, даже думать об это противно, не то что… Любая женщина, только на вторых ролях может быть… Секретаршей, помощницей, любовницей… Кроме спортсменов, наверное. Те сразу секс-символами становятся. И с президентшей так, да? Нет, конечно. Никто такого посмешища не допустит. Какой нормальной стране понадобится ходячая не протекающая прокладка, в колготках, поддерживающем бюстгальтере, причёске и подведёнными бровями… Потому и не прошла кандидатура Ольги Леонардовны. А интересно, её так же бы трахал Ваня-аполлон или другой кто? Два аполлона, наверное. Ха-ха…

Это окончательно выровняло настроение генерала, бодрым тоном он вызвал по телефону машину, поехал на обед к своей… как бы это поточнее сказать… красивой, молодой любимой девушке… эээ… женщине.

37

Обратно в Перово мы вернулись так же на метро. От Вешняков, где больница, это близко: автобус, метро Новогиреево, потом одна остановка. Правда вышли не из последнего вагона, это даже я понял зачем, а из первого. Вышли из метро с другой стороны. У нас же ситуация! От хвоста оторвались, но под выстрелы попали… И что это значит? Это значит, что не мы теперь сыщики, а… не буду говорить кто. Но не зайцы. К своему дому шли профессионально, «огородами», как сказал бы какой-то классик. Сейчас, надо понимать — дворами. Свою «жестянку» я нашёл глазами сразу. В длинной очереди других авто хвастливо блестевших лаком, моя копейка гордо выделялась экстерьером. Потому что одна такая была, издалека «светилась». Подходить к ней смысла я не видел: стоит и стоит. Главное, не угнали, и парковаться не надо, и некуда, да и не нужна она пока… А дядя Гриша меня понял по другому:

— Правильно мыслишь, сынок, — прошептал он мне на ухо. — Она под контролем… И дом с квартирой тоже… под наружкой, я уверен. Нам туда нельзя. И маме тоже. — И вроде пошутил. — Спинным мозгом чую.

Я посмотрел на него, вроде не шутит про спинной мозг. Действительно прав был, наверное, Евгений Васильевич — жаль погиб! — когда говорил, учись Волька у Григория Михайловича, он академик, а мой спинной мозг говорил другое: хорошо бы поесть сейчас по полной программе, и вздремнуть бы, потому что переволновался, нервы, да и время сколько прошло. Но ответил я грамотно:

— И я это чувствую. Может, зайти куда, в кафе или…

— Нет, Волька, нам как можно быстрее нужно уходить подальше от этого места. Они могут перекрыть квартал, в виде какой-нибудь проверки в поисках нелегалов из «нашего» зарубежья, в ловушке окажемся. Одно жаль, на похороны Евгения не попадём, нам нельзя. Вот, какая жизнь подлая штука, на похороны друга попасть не могу, а! Чёрт, чёрт… — Пастухов в сердцах по-боксёрски кулаком в ладошку стукнул, несколько раз шумно вздохнул, успокаиваясь, перевёл взгляд на меня, через паузу заметил. — А мама пусть у подруги какой с недельку переждёт, на всякий случай… Тоня, — дядя Гриша повернулся к ней, умоляюще смотрел. — Ты можешь неделю где-нибудь, у своей подруги, например, на всякий случай, переждать, а? Мало ли что!

Мама возразила.

— С какой это стати? Чего мне бояться? Я обыкновенная библиотекарь, ничего не знаю, ни чего не ведаю…

— Нет-нет, Тоня, ты не знаешь их, — перебил дядя Гриша. — Они прошерстят всех, и знакомых и соседей…

— Да, мам, — я поддержал дядю Гришу. — Ситуация опасная, не предсказуемая. Для тебя особенно.

— Почему это?

— Потому что ты слабое звено. Ты женщина.

— Да, Тонечка, — с жаром развил мою мысль Пастухов. — Тебя заметили в больнице, и ты меня знаешь…

— Нас, — уточнил я.

— Да, — подхватил Пастухов. — На тебя они могут надавить.

— А тебе это не надо. — Заботливо, как малому ребёнку, заметил я.

— Нам — особенно, — уточнил дядя Гриша, и развернул фразу. — Потому что ты молодая и красивая женщина.

На что мама, сверкнув глазками, усмехнулась, передёрнула плечами, и как-то неопределённо фыркнула. Надо понимать, оценила комплимент. Я, кстати, тоже: хорошо сказал, дядя Гриша, вовремя.